Возле Чистых прудов - Сергей Владимирович Киреев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Свет не горел, и дождь стучал в окно.
Финиш. Причал. Швартовка на тот берег.
Жизнь — на нуле, а смерти — пруд пруди!
Петька в слезах петлю отгрыз от двери:
«Мы победим! Братан, не уходи!»
Он проскрипел протезом необутым
Вальс про любовь, и к телу, вон, к ушам
Шланг прикрепил: «Вранье, что все там будем!
Друг, шевелись, и ты не будешь там!»
Он стрептоцид на грудь ему насыпал, —
Жила змеей забилась возле лба.
В горле, в груди пошли сухие хрипы,
Пульс проступил, и дрогнула губа!
Друг взял стакан, просунул палец в прорезь —
Сквозь простыню — рефлекс тренировать:
«Пью за людей, за то, что вы боролись —
Чтоб нам всегда бороться, побеждать!»
…Вот — новый гость в каталке, у порога.
Утро. Подъем. Медсестры в медный таз
Бьют молотком: «Братишки, ради бога!
Черт вас дери! Спасайте, на подмогу!
Если не вы, то кто заместо вас?!»
1998
«Я сегодня интим заказала заранее…»
Я сегодня интим заказала заранее.
Он обязан, собравшись с остатками сил,
Уделить на меня хоть частицу внимания,
Ну давай, уделяй, что ж ты зенки залил?
Он теперь бизнесмен, а ведь был классным шо́фером,
Мне подарки из рейсов в мешках доставлял.
Он сидит вон, бузит, коньяку хочет с кофием
И кричит мне, зараза: «Маруся, аврал!»
Я ему: «Дорогой!», он: «Молчи-ка ты в тряпочку!»
И махает мне тапком, не ставит ни в грош,
Будто я для него насекомая бабочка:
«Дай баланс дочитать, ну чего пристаешь?»
Он сейчас будет трубку терзать телефонную,
Я уже к ней ревную, как к бабе живой.
Я ему тычусь в спину, как в стену бетонную:
«Да очнись же ты, черт, я твоя, я с тобой!»
Я смотрела кино, как графья обращаются
С контингентом графинь — все «мерси» да «бонжур»,
На каретах в обнимку по рощам катаются,
И притом у них с де́ньгами полный ажур.
Я страдаю от снов, от навязчивой мании.
Я хочу, чтоб он трезвый, на фоне зари
Уделил на меня хоть частицу внимания!
Ну давай, уделяй, черт тебя подери!
Я хочу с ним закат наблюдать под березами,
Чтобы все щебетало и ветер сквозил,
Чтоб душа наполнялася сладкими грезами,
Ну иди сюда, гад, что ж ты зенки залил!
1990
«Прощайте, друзья по оружью…»
Прощайте, друзья по оружью!
Я еду из Белых Столбов —
С Наташкой налаживать дружбу,
Имея прицел на любовь.
Она мне, пропащему, рада,
Я психом там был, чтоб не сесть,
Мы ложками бились за правду,
За совесть, свободу и честь.
Наташа разводит дебаты,
Метет с непривычки пургу:
«В начальство иди, в депутаты!»,
И я отвечаю: «Угу!»
По первой программе — парламент,
Друзья на помине легки:
И бабы, как галки, горланят,
И горло дерут мужики.
С наушником, с проводом в ухе,
Мой кореш базарит — Федот,
Да он же со мной на спецухе
В дурдоме трубил прошлый год!
Наташка шипит, словно кобра,
Впивается взглядом в экран
И локоть сует мне под ребра:
«Ты лучше, чем этот баран!»
…Я взял у братвы на раскрутку
«Лимон», и еще полтора,
В шалман заглянул на минутку:
«Гуд бай! — говорю, — фраера!»
И вот, как кремлевские звезды,
Глаза у Наташки горят.
Я в деле. Я партию создал.
Сам черт мне, в натуре, не брат.
Я принял сто грамм для отваги,
Я косы Наташке заплел.
Я план начертил на бумаге
И в бой без оглядки пошел.
Я в область по первому снегу
Цистерну «Столичной» привез,
С разбегу залез на телегу
И речь в микрофон произнес:
«Я вам закрома и сусеки
Наполню едой и питьем,
Здесь будут молочные реки,
А также пивной водоем!»
На фоне берез и заката
Я в кепке, как Ленин, стою:
«Товарищи, братья, ребята,
Я счастья для вас накую!
Я дам вам и хлеба, и чаю,
И коням насыплю овса,
Ответственно вас призываю
Отдать за меня голоса!»
И вот, чертыхаясь с похмелья,
Подходит угрюмый народ
И мной привезенное зелье
Ковшами, кастрюлями пьет.
Ударникам — доза двойная!
Они из канав, из-под свай,
Усы рукавом вытирая,
Кричат мне: «Добавку давай!»,
А после, от пуза насытясь,
Меня лобызают, а я:
«Вот здесь, — говорю, распишитесь, —
Мои дорогие друзья!»
Народ мне желает успеха,
Сует полевые цветы:
«Из центра до нас не доехал
Никто, никогда, только ты!»
Девчата, устав от «Столичной»,
Орехи грызут у плетня:
«Смотрите, а он симпатичный!»
И ловят за шкирку меня.
Пока я с какой-то заразой
Вкушаю тепло и уют,
Груженые водкой КаМаЗы
В соседние села идут.
И вот, одурев от изжоги,
Кривя половину губы,
Домой по Смоленской дороге
Я еду, считаю столбы.
Семь штук насчитал, даже восемь,
И вот я — в родимых краях,
Как лошадь, груженная возом,
К Наташке приполз на бровях.
Пока я смеюсь до упада
