И пожрет пес пса… - Эдвард Банкер

Дизель откинул голову назад и чуть прикрыл веки. Его синие глаза налились кровью и остекленели. Глория прикусила губу и заставила себя замолчать. Он сказал, чтобы ей было спокойнее:

— После Сакраменто мы, наверное, съездим в Лос-Анджелес.

— Это еще зачем?

— Трою надо встретиться с тамошним адвокатом.

— Когда ты вернешься?

— Дней через пять, не позже… — Это была неправда. Им потребуется не меньше десяти дней.

— Если снова загремишь в тюрьму, не надейся, что мы с сыном станем тебя дожидаться. Не хочу, чтобы мое тело увяло в ожидании олуха.

— Ты уже пятьсот раз это говорила.

— А тебе как с гуся вода!

Ее презрительный тон пробрал его: он уронил сумку и выкинул вперед руку, чтобы сгрести ее за блузку. Потом остановился, но она сама смекнула, что пора отступить. Он поднял сумку, толкнул дверь плечом, вышел и сильно хлопнул за собой дверью.

Глория наблюдала, как он подходит к кабриолету, за рулем которого сидел в ожидании Трой. Дизель бросил чемоданчик на заднее сиденье и сел в машину. Трой тронулся с места, Дизель не оглянулся.

— Теперь Трой заказывает музыку, — пробормотала она, чувствуя в душе пустоту и страх. Муж неисправим… Нет! Она покачала головой, отгоняя мрачные мысли, чтобы его не сглазить и не отпугнуть удачу.

Она закрыла входную дверь и пошла на кухню. Что бы ни происходило, жизнь продолжается. Время готовить обед для сына. Может быть, хотя бы его жизнь будет достойной. Только на это Глория и надеялась. Открыв холодильник и осмотрев его скудное содержимое, она подумала: «Почему я не родилась богатой?» Приступ жалости к себе вызвал у нее улыбку. Нужно разогреть бутылочку для малыша. Будет ли Карл звонить регулярно? Наверно. В последнее время он стал сознательнее. Вдруг произойдет чудо и он вернется на честный путь? Впрочем, такая вероятность была равна шансу крупно выиграть в лотерею.

Даже на ровных пустых участках лучше было не разгоняться больше чем до восьмидесяти миль в час, чтобы не привлекать внимание линейных патрулей. В потоке, даже негустом, лучше было сбавить обороты до семидесяти миль в час, двигаться в скоростном ряду и соблюдать дистанцию. Семьдесят — в самый раз: быстрее — нарвешься на штраф, медленнее — потеряешь время. Когда-то Трой наткнулся на такое писаное правило. Действует ли оно до сих пор? Увидим.

— Ну как я вожу? — спросил он Дизеля.

— Что надо, учитывая перерыв.

— Это как в постели с бабой: один раз научишься — больше не забудешь.

— Кстати, что это за штучка была с тобой?

— Меня с ней свел Жиголо Перри.

— Хороша, пальчики оближешь! Я бы тоже от нее не отказался.

Трой удивился чувству собственника и злости, которую у него вызвали слова Дизеля. В их мире они не значили ровно ничего: речь шла не о жене и не о любовнице, и по уличным меркам эти слова нельзя было назвать даже непочтительными. Ведь она зарабатывает на жизнь торгуя телом! Если бы не предостережение Джорджа, Трой, не ровен час, в нее бы влюбился. Быть с ней было райским блаженством. После возвращения из Лос-Анджелеса он обязательно ей позвонит. С такой в самый раз появиться в приличном месте.

На закате они влетели на мост «Золотые ворота». На западе падал за горизонт оранжевый солнечный диск, чертя на море огненную дорожку и ненадолго превратив опоры моста в пылающие факелы. Шоссе ныряло в каньоны, где уже властвовали сумерки. Когда они миновали холмы, солнце уже село, воцарилась темнота. Приятели включили фары. Навстречу им текла река белого света, сами они неслись в потоке рубиновых огней.

Справа их обогнала машина дорожной полиции.

— Мои водительские права не вызовут подозрений? — спросил Трой.

— Не дрейфь, прорвешься, — заверил его Дизель.

— Эл Леон Кляйн, дата рождения — 15 декабря 1959 года, место рождения — Денвер, штат Колорадо. — На всякий случай Трой освежил в памяти информацию со своих прав. Он помнил, как погорел Буни, когда не смог назвать по буквам фамилию с удостоверения, которым пользовался. Бедняге не повезло: в правах стояла трудная польская фамилия — что ж, надо было ее заучить.

— Кто этот Кляйн? — спросил он.

— Права настоящие, мы только поменяли фотографию. Глиномес один. Умер в хосписе для голубых. От этого рано или поздно умирают.

— Рак?

— Не рак, а СПИД.

— Понимаю, — кивнул Трой. — Произносить словечко и то, небось, жутко.

— Уж больно страшная штука. И мрут от нее по-всякому! Иногда смерть бывает ужасной: что-то вырастает в горле, пожирает мозг… У вас в тюряге много было таких спидников?

— Не знаю. Кажется, несколько сот инфицированных, но не больных.

— Все впереди.

— Все там будем.

— Что верно, то верно.

— Заключенных с положительным анализом на ВИЧ переводят в отдельный блок.

— Представляю, как все боятся СПИДа!

— Да, у некоторых аж поджилки трясутся. Ну и дураки! Заболевшие — в основном пидоры, инфицированные — наркоманы. Скольких я перевидал после колонии: Джимми Вилла, Дон Вилкокс, Ведо Карате. Еще больше тех, кого я не знаю по имени.

— Добавь Эла Леона Кляйна, — подсказал Дизель.

— Вот ты и превратил меня в мертвого глиномеса.

— Все лучше, чем живой бегун.

— Кончай стебаться, а то отмочалю.

— Да что ты?

— Достукался? — И Трой умело прихватил пальцами жирную ляжку Дизеля. Дизель окаменел от страшной боли.

— Ну извини, извини. — Заныл он. — Больше не буду! Отпусти, брат! Пожалуйста!

— Скажи: «папочка».

— Пожалуйста, папочка!

Трой убрал руку. Дизель занес кулак, подражая Джекки Глисону.[4]

— Ничего, настанет день…

— Если будешь грезить о мести, постарайся быстрее проснуться и забыть про грезы.

— Да ну?

— Полюбуйся! — И Трой показал Дизелю пистолет. — Нравится?

— Лучше убери.

Трой снова сунул пистолет себе под ляжку, чтобы в случае он был под рукой. Вряд ли пушка понадобится ему на трассе, а если и так, то толку скорее всего будет мило. Если только линейный патруль или местный полицейский заставит их остановиться. Почти все полицейские вот уже лет десять, если не больше, носят под формой бронежилеты. Голова, руки и ноги не защищены, но туда труднее попасть, к тому же мгновенно вывести из строя можно только при поражении в голову. Инстинкт в экстренном случае заставляет стрелять в самую крупную мишень — в туловище. В общем, нужна тренировка. Когда-то он отлично стрелял, особенно из пистолета. С тех пор много воды утекло, глаз уже не тот, и рука не та.

Дизель вертел ручку настройки радиоприемника. Станции, установленные на полуострове Сан-Франциско, в Ист-Бей автоматически не принимались, приходилось ловить их вручную. Он искал старые хиты, но когда прорвался выпуск новостей, Трой велел оставить станцию.

Конгресс рассматривает законопроект о помощи городам… В Сьерре пропал самолет… Полиция Сакраменто устроила облаву на посетителей стрип-бара… Угон автомобиля в Окленде, двое угонщиков из четырех пойманы после перестрелки в Беркли… Палестинцы создают трудности израильтянам на западном берегу реки Иордан… Служба иммиграции и натурализации усиливает охрану границы… Апелляционный суд поддержал закон о «трех преступлениях».

— Давай музыку, — сказал Трой. — Эта дрянь только настроение портит.

— Ты подпадаешь под этот закон? — спросил Дизель.

— Зависит от того, считается ли моя судимость по малолетке. Вряд ли апелляционный суд ее учтет. Дело несовершеннолетнего решается без того, что гарантировано конституцией, — адвоката, присяжных, презумпции невиновности, без выслушивания свидетельских показаний в суде и так далее. Как же оно может служить отягчающим обстоятельством к последующему делу?

— Наверное, так.

— А что у тебя?

— Мне крышка. Достаточно мелочи, вроде хранения оружия, — и я получаю пожизненное. Срать я на них хотел. Пусть только сунутся!

— Таким манером они все преступления превратили в караемые высшей мерой.

— Нет, ты мне объясни, Трой, как это у них получится? Куда они денут все это стадо болванов? Как всех осудить? Это же бред какой-то!

— Конечно бред. Это у них со страху.

— Это мне понятно. Я тоже напуган, потому и корчу из себя свирепого медведя гризли, вооружаюсь до зубов. Черномазые сопляки вообразили, что летят одни в космосе. Вчера читаю: грабят они одного лоха, тот показывает им пустой бумажник, а они в него шесть пуль! Что за дикость! Что у них в башках?

— Не знаю.

— Тупые черные задницы, — резюмировал Дизель. — Одно знают: толкать наркоту да мочить прохожих. Говорят, они учатся этому по ящику и в кино.

— Где-то нахватываются. Все чему-то где-то учатся. Может, по телевидению. Их же никто ничему другому не учит. Многие вырастают в своих гетто без всякого понятия о цивилизации.

— Похоже на киношку… Как это… «Повелитель мух».