История одной ненависти - Лиза Бетт

шепчу, когда чувствую давление на самую чувствительную точку, и тут же вспыхиваю, когда умелые пальцы нагло проходятся по нежной коже. Они мгновенно покрываются влагой, и я понимаю, что больше не в силах терпеть эту пытку. – Любимый, пожалуйста…

Шепчу в губы и подаюсь навстречу, когда давление усиливается. Секунда, и он проникает внутрь. От острого чувства наполненности сдавливает горло, и я выгибаюсь, теряясь в ощущениях. Егор всегда был хорошим любовником, но никогда раньше его член не казался мне таким огромным и не проникал так туго. Он словно увеличился в размерах и просто не вмещался, но я была готова его принять, поэтому боли не ощутила.

Мужские бедра чуть подались назад, а потом протаранили с новой силой, выбивая из моих легких остатки воздуха. Он еще теснее и глубже, так что кажется за пределами поднимания, и я обхватываю мужские плечи, которые шире, чем у мужа и отдаюсь волнам удовольствия.

– Тесная… – шипит мне на ухо снова сводя с ума жаждой в голосе, и я зажмуриваюсь, прогоняя панику. Его баритон не похож на знакомый до боли голос Егора, и мне хочется открыть глаза и столкнуться с реальностью, но очередной выпад подбрасывает меня, и все что могу – лишь ухватиться за его мускулы. – Тише, иначе навредишь себе…

Тормозит темп, не позволяя мне двигаться под ним и ненадолго замирает во мне, обращается будто с девственницей.

– Пожалуйста… Еще… – мое тело ноет и просит разрядки. Соски шипами впиваются в каменную грудь, а внизу живота будто раскручивается пружина. Один виток. И меня заполняет умелым вторжением, и он тут же отводит бедра, выходя полностью. Второй виток. Мне жарко и хочется еще, поэтому охотно принимаю его вновь, стоит только мощным бедрам качнуться ко мне, вгоняя стояк до предела.

Немного больно, но эта наполненность как раскаленная лава растекается по телу, заставляя все мышцы напрячься. Выгибаюсь, чувствую, как мужские руки опускаются на бедра и дергают меня навстречу, лишая остатков здравого смысла.

Меня накрывает. Расшибает о ту тьму, что сейчас разверзается подо мной. Постель растворяется, а вместо нее невесомость уносит, расщепляя меня на сотни частиц.

Парой мощных толчков он нагоняет меня и удваивая удовольствие от моего оргазма заражает своим. Его огонь опаляет, клеймит, заполняет собой, и мы замираем тесно сплетенные этим пороком.

Его жар пульсом отдается вниз живота, но я игнорирую тревожный звоночек, который отравляет этот миг удовольствия паникой.

Мы не предохранялись.

И сейчас он все еще внутри, а значит…

– Что ты…

– Тссс… – очередной поцелуй, но теперь уже легкий и поверхностный не позволяет мне озвучить свой вопрос

Чувствую, как тяжесть мужского тела растворяется, и его тут же сменяет невесомая простынь, нежно укрывшая меня от всех проблем.

Сонливость наконец завладевает мной и разум отчаливает, впрочем, не уверена, что он был все это время, ведь с той минуты как я оказалась в этой комнате, меня будто подменили.

– Егор, не уходи… – шепчу, когда остаюсь одна, но мужские шаги, что неслышно терялись в ворсе ковра замирают. – Останься.

Через секунду вторая половина постели прогибается под весом, и меня будто коконом окутывает тёплым кольцом сильных рук.

И я отключаюсь.

Просыпаюсь с дикой головной болью. Она настигает меня в тот момент, когда я начинаю приходить в сознание. Морок сна растворяется, и ноющая тупая боль сковывает виски.

Открываю глаза и пытаюсь понять, где я, но ничего не выходит. Перед глазами темнота сумрачного утра. Незнакомая комната, полутемная спальня, в которой я одна. Из двери, которая слегка приоткрыта льется свет и доносится шум воды.

Мне жутко хочется пить, и я сажусь на постели и на мгновение зажмуриваюсь, потому что меня мутит. Тошнота подкатывает к горлу так быстро, что меня слегка трясет.

Мир немного успокаивается, и только после этого я позволяю себе сделать вдох и переместиться к краю кровати.

Намереваюсь встать, но вдруг понимаю, что абсолютно голая. Заглядываю под одеяло, которым прикрыта и замираю, замечая на груди несколько темных следов. Засосы?

Егор никогда не позволял себе оставлять отметины…

Нехорошее предчувствие сковывает нутро, и я пытаюсь понять, где я и как тут оказалась.

Последнее, что помню, как выпиваю коктейль и решаю отправиться на поиски Егора, а дальше провал.

Что произошло?

Оглядываю комнату и пространство вокруг, замечаю совсем рядом мужскую рубашку. Тянусь, стараясь, чтобы одеяло не сползло с голой груди и поднимаю вещь, а потом надеваю на себя. Закутываюсь будто в простыню, та нереально огромная, я утопаю в ней, будто в огромном белом халате.

Спускаю ногу с кровати и встаю, мир покачивается и успокаивается только когда я делаю глубокий вдох.

Либо я сильно перепила и не помню об этом, либо мне в коктейль что-то подсыпали.

Неприятная дрожь пробирает до костей, и я ёжусь и медленно ступаю в сторону открытой двери. Та вероятно ведет в ванную, и я подхожу к ней и невольно замираю, затаив дыхание.

Звук льющейся воды прекращается, и у меня все обрывается внутри.

Хочется убежать, почему-то подсознательное желание именно такое, а тьма, царящая ранним утром в комнате не прибавляет храбрости, и я трусливо застываю у входа в ванную.

Слышу шелест полотенца, понимаю, что за дверью я найду ответы на все вопросы, но мне страшно браться за ручку. Хотя мучительное любопытство пересиливает, и я все же тяну на себя дверь и делаю шаг в ванную.

Меня тут же слепит свет, глаза будто огнем опаливает, и я закрываю их на секунду.

– Уже встала? – слышу знакомый голос, но не могу вспомнить, кому он принадлежит.

Открываю глаза, пытаясь проморгаться, и застываю на вдохе, глядя на голого Давыдова.

Он не пытается прикрыться, пусть у него в руках полотенце, он неспешно промокает им отросшие темные волосы, которые стали гораздо длиннее с нашей последней встречи. Густая, слегка вьющаяся челка падает на лоб и скрывает невероятного цвета глаза, которые когда-то заставили меня позорно влюбиться в негодяя. Я крепче стискиваю полы его рубашки, а Яр смотрит на