Человек. Образ и сущность. Гуманитарные аспекты. Современный человек. Движение к пасторали? - Наталья Пахсарьян

Группа американского зоолога Алфреда Кинзи с 1938 г. изучала половое поведение человека как биологического существа. В 1948 г. были опубликованы итоги труда о поведении самца, в 1953 г. – о поведении самки. Итоги были ошеломительными. Отчеты Кинзи опровергли убеждение о гетеросексуальности человека и о его половом воздержании как нормы поведения. Выяснились внебрачные половые контакты у 50 % мужчин и у 26 % женщин, склонность к перверзиям, к порнографии и пр. Общество потребления встрепенулось, и началось поспешное утоление жажды удовольствий, унижающих и в конечном счете обрекающих на гибель несчастных носителей неутоляемого секс-зова. В 1950 г. возник «Плейбой!» – первый порнографический журнал; в 1970 г. порнография получила легитимность. В 1954 г. был напечатан первый комикс с детской порнографией, дети стали объектами сексуальности. В Министерстве обороны США признали возможной службу гомосексуалов. Провозглашено благо аборта, приняты инцест и содомия, в ряде штатов – гомосексуальные браки (2004). Протесты граждан, органов здравоохранения, общественных организаций и церкви ни к чему не привели. Наркотики и СПИД несколько убавили прыти, постепенно сексуальный беспредел пошел на спад. Здоровью народонаселения однако был нанесен большой урон.

Ныне возник вопрос в том, привела ли личная и общественная независимость женщины к ее подлинной свободе. Во второй половине XX в. многое прояснилось: говоря о главенстве женщины в семье, о ее вовлеченности в общественную жизнь, предчувствуют грядущий матриархат. Как будто открылся путь к устранению дисгармонии. Но не тут-то было! Давно известно, что раскованная женская сексуальность, не сдерживаемая религиозными и нравственными скрепами, превосходит мужскую (в прямом количественном смысле). И это грозит бедой. В свое время Монтень предупреждал мужчин об этой особенности женщин: они ненасытней и пламенней в любовных утехах – тут и сравнивать нечего. Руссо страшился за жизнь философа, если он окажется в среде сладострастных женщин. Мандевиль настойчиво призывал воспитывать девочек в стыдливости.

Коварная природа (или Бог?) дала женщине ненасытность, мужчине же – похоть, не совпадающую с вожделением, реализация которого ограничена его половой конституцией, его психологическими особенностями, стрессами, многими житейскими обстоятельствами. Когда любовь основана главным образом на половом влечении (например, у Анны Карениной и Вронского это было именно так), очень скоро возникает разрыв между хотениями и возможностями их удовлетворения, и начинается та самая жизнь, которая причиняет самые глубокие страдания. Любовь Анны и Вронского не обрела родственной близости. Здесь не было места откровенности и доверию. В романе есть ключевая фраза: «Вронский не мог желать ее так же часто, как раньше». Это естественно для угасания с возрастом (или с привычкой?) активности. В браке это дело поправимое: воздержание своего рода диета. На это не обращают внимания либо (при большом доверии) решают на совете двоих. Но здесь заключался источник взаимного непонимания двух любящих сердец: не мог же ослепительный Вронский признаться в своей слабости, да и Анна, пожалуй, не могла бы его понять. Вронский пытается отдалиться, Анна видит в том его охлаждение. В наши дни, когда культивируют именно секс, когда его отделяют от любви, когда царит гедонизм и назойливо пропагандируют смысл жизни как череду развлечений и удовольствий, многие семьи страдают и рушатся из-за такого дисбаланса.

Что мы имеем на сегодняшний день? Отдельные казусы превратились в массовый процесс: сексуально озабоченный мужчина и сексуально взвинченная женщина. Семья на грани физического вымирания. Мужчина, не имеющий средств ни содержать семью, ни принимать решения не только в семье, но и на общественной ниве, предстает как «слабый» («третий») пол. Растерянный настоящим геноцидом СМИ, направленным против его маскулинности, в том числе, кстати, и против тех, кто все это с экрана навязывает зрителю, – («чувственные губы», «волосы, в которые хочется зарыться», либо похотливая самка с достойной лучшего применения регулярностью появляясь на экране, то и дело пытаются «овладеть» несчастным зрителем; и соблазнительная Сандра Мило (см. фильм Феллини «Восемь с половиной») все не в силах принудить его к акту: мужчина пасует перед реальностью. Тому же служат и красивенькие порнокартинки, и стриптизерши, юбки выше ягодиц и топлес ниже пупка – никакой тайны; но такой соблазн, что даже «милиционер» – создательница всемирно известных детективов – публично обнажила свои перезрелые ляжки в «вечном зове». Мужчина выбирает пассивный вариант и потому, что его собственное сексуальное поведение кажется бледным и непривлекательным.

Нынешние инфантилы – 50-летние «мальчики» в джинсах и «бесполые» на вид «культуртрегерши» – женщины – публично пытаются лишить мужчину последнего домена, где он столетиями оставался бесспорным «хозяином», – ненормативной лексики. Подчас под бдительным оком ненасытно любящей мамочки они прилюдно в печати и на ТВ показывают свою «крутость», обесценивая своей неумелостью глубинные душевные (и очень богатые, недоступные им в сакральном, содержательном и лексическом отношениях) языковые архетипы, куда не было входа женщине. Но этот язык – сакральный: он обладает мстительной силой, и его мщение уже становится очевидным.

Внешняя сексуализация современного общества сопровождается для мужчин вялостью фантазии и инстинктивного порыва (как выразился один известный наш юморист на одном из своих концертов, – «энергийной слабостью»). Теряя мужество, мужчина уходит от ответственности, превращаясь, если употребить понятие рода как гендера (см.: 8, с. 70–91), в некое «оно» («средний род»). В то время как женщина – такое же функциональное «оно» – являет завидную агрессивность. Однако мужчина пытается не сдаваться и в арьергардных боях унижает, подавляет, в том числе физически, ее волю, здоровье и жизнь, пытаясь отстоять колеблющуюся патриархальную основу своего существования. И пока женщина поддается, надеясь в любовных приключениях обрести счастье; отсюда – обмен партнерами, пробный, открытый, гражданский брак в свободном полете – свободная полиандрия, либо самая разнообразная активность иного рода, направленная во вне своей души, своего спутника жизни и семьи.

И все же у нас в стране на женщине вот уж четыре поколения «держится мир» и преобладает стремление к равному сексуальному партнерству в семье; наталкиваясь на пассивность мужчины, оно остается неутоленным. Радикальное следствие женской гегемонии – ТУПИКОВОЕ нетрадиционное сексуальное поведение как ее спутника, так и ее выросших детей, содержение, функция и смысл которого в конечном счете ограничиваются потребительскими ценностями. Обретя публичность, с завидной агрессивностью «голубое» и «розовое» стремится доказать собственную привлекательность. Итак, реванш не удался: женщина снова терпит поражение. На этот раз совместно с мужчиной. Можно ли в этих условиях говорить о пасторали?

Где же выход? На Западе процветают психоаналитики и терапевты семьи, в 60-е годы получили распространение многообразные, как оказалось временные, формы семейных союзов. В 70-е годы всемирной известностью пользовалась методика психологов супругов Уильяма Мастере и Вирджинии Джонсон, пытавшихся врачевать супружеские пары, пафос которой состоял в восстановлении прочного дружелюбия между супругами (29). В конечном счете их собственный брак распался. К тому времени в США сексуальная революция пошла на спад. Американские граждане стремятся ныне вернуться к традиции, одиноко утешая семейные печали у психотерапевтов. Но число конфликтных семей остается высоким, рождаемость оставляет желать лучшего, множится число самоубийств. Компактные Швеция, Нидерланды и Бельгия, где самое высокое в мире количество одиночных домохозяйств, законный брак у гомосексуалов весьма престижен, а у гетеросексуалов не пользуется спросом и в семье растят одного ребенка, вскоре, как полагают, обезлюдеют и заселятся мигрантами с Юга.

В России ориентация на прочную семью и на детей остается высокой, хотя рождение третьего ребенка планируют немногие. При этом мужчины утверждают, что женщины больше нуждаются в браке, нежели они. В самом деле, поскольку они составляют значительное меньшинство, на брачном рынке их привлекательность усиливается охотой женщин за «богатенькими Буратино». Но, потеряв или не заведя семью (развод, вдовство, целибат), мужчины раньше, чем женщины, уходят из жизни и чаще кончают жизнь самоубийством.

Многие ученые усматривают в браке будущего гинекоцентристскую картину мира, где именно женщина будет играть главную роль. Такой взгляд базируется на признании: 1) большей универсальности женщины, в силу чего она способна успешно войти в любую роль и соответственно обучаться искусству учиться, что требуется особенно теперь в связи с эрой динамично развивающихся высоких технологий; 2) природного атавизма, благодаря которому женщина более гибка и устойчива перед давлением отчуждающих факторов и тем самым способна обладать более высокой степенью самозащиты.