Пиарщики снова пишут (сборник) - Андрей Травин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сказано – сделано. Быстренько винзаводец переоборудовали под производство хрена и начали закатывать его в майонезные баночки. Запустили, отправили пробную партию в Краснодар. Дело пошло. Так псебайцы стали пионерами хренового дела.
Валентина Петровна тем временем ходит и ходит в поселковый совет, к председателю Петру Егоровичу. Но все без толку: не выделяют средств на постройку заборчика, хоть ты тресни! Все отмахивается. Совсем зарапортовался со своим хреном.
Конечно, его тоже можно понять. Производство наращивает обороты. Столовый хрен уже идет в различные российские города. И прибыток, и искоренение рассадника шмурдячности, то есть производства дешевого портвейна. Пресса об этом в фанфары дунула. В общем, председатель поселкового Совета заполучил две шкурки с одного зайца.
Но только что от всего этого Валентине Петровне? Заборчика как не было, так и нет. Целый год она добивалась своего, но так и не добилась. Любой другой человек уже рукой бы махнул и плюнул на это дело с высокой колокольни. Но не такая была директриса поселковой школы Валентина Петровна. Хоть ей и за сороковник, но женщина крепкая, яркая – что называется в самом расцвете физических и моральных сил, клубника в сметане. Она почти каждый день звонила юной секретарше Петра Егоровича и жаловалась:
– У Марьи Ивановны вон какой красивый забор! А у меня ничего нет. Такая несправедливость, что делать – ума не приложу. Дождется Петр Егорович, что не пущу своих учеников на уборку свеклы. И на консервный завод не пущу!
На Кубани, в зависимости от района, летом шла прополка свеклы и кукурузы. По осенней поре в средней полосе, как известно, инженеров и школьников направляли в совхозы на уборку картофеля. А в Псебае осенью теперь посылали на хрен, то есть на консервный завод, который появился вместо винного производства.
В один из прекрасных осенних дней приезжают на охоту высокопоставленные гости. Предварительно, конечно, депеша пришла: «Прими, Петр Егорович, дорогих товарищей, обеспечь транспортом, подготовь охоту по высшей категории – все как обычно. Но учти: едут не только из края, но и столичные гости. Из ЦК».
Приехали. Сидят в кабинете местного начальства, восхищаются и живописными особенностями здешних мест, и расторопностью и политической подкованностью в хозяйственных делах местного руководства. Петру Егоровичу очень приятно, что о нем наслышаны на самом верху.
– Молодец! Правильно понимаешь политику партии, – говорит ему восседающий во главе стола для конференций чиновник из ЦК. Петр Егорович, конечно, почетному гостю свое кресло уступил. Слушает, затаив дыхание: – Перестали выпускать гнусное пойло… в смысле низкокачественное изделие, а ценный полезный продукт всему российскому народу дали. Не только по Кубани твой хрен разошелся, Петр Егорович, но и по всей России. Этот опыт нужно расширять и множить.
Все согласно головами кивают и улыбаются, и, конечно, завидки их берут. Да и сам Петр Егорович расцвел. Еще бы! Похвала‑то идет из ЦК да еще в присутствии товарищей от краевой власти.
И вот тут в приемную приходит директор школы Валентина Петровна. Худенькая секретарша хотела геройски броситься на перехват, перекрыв огонь пылающих глаз Валентины Петровны, но была отброшена грудью посетительницы.
Директор школы ворвалась в кабинет и поначалу остолбенела. Перед ней, за длинным столом сидело множество незнакомых мужчин, которые всем видом, и осанками, и выражением лиц – показывали себя однозначно начальством, да еще весьма высоким. Валентина Петровна сразу оценила обстановку. Да и трудно было не оценить, если даже Петр Егорович сидел не в своем любимом кожаном кресле во главе стола, а сбоку. Но она не спасовала, тем более выражения лиц у гостей были благожелательные, видимо, отпускное настроение уже размягчило забронзовевшие мышцы.
– Извините, товарищи, – произнесла она, – мы тут с Петром Егоровичем решаем важную задачу.
– Валентина Петровна! – попробовал осадить ее Петр Егорович. – Ты пойми, у меня гости. Из Москвы приехали, из Краснодара. Сейчас не совсем уместно…
Но Валентина Петровна знай своё долбит:
– Где обещанный заборчик?
– Денег нет…
Но директор школы скоростной южной речью владела более свободно, чем председатель:
– Я, конечно, все прекрасно понимаю. Только, Петр Егорович, скажи мне как на духу: когда оградку поставишь вокруг детской площадки? Вот скажи при товарищах из Москвы, и я тут же уйду. Будет мне оградка или нет? Дети у меня разного возраста, вдруг на проезжую часть выскочат. Нам бы такую же оградку, как у Марьи Ивановны. Хорошую, с чебурашками и микки – маусами. Вот присутствующие здесь товарищи подтвердят мои слова. Если у нас плановая экономика и плановое развитие, все должно по единому плану строиться. И наш заборчик – тоже. У Марьи Ивановны есть, а у нас нет. Мы разве сиротинушки убогие?
– Никакие вы не сиротинушки, – помрачнел Петр Егорович. – Что ты говоришь, будь объективной, Валентина Ивановна!
– Петровна, – поправила просительница. – Это она Ивановна, а я – Петровна. О них позаботились, а о моих детях кто позаботится? Советская власть, верно я говорю?
Высокие гости со все большим интересом прислушивались к диалогу, да и вообще приятно глядеть на энергичную фигуристую женщину, в ярком платье с декольте. Кровь с молоком. Глаза горят благородным негодованием – горы свернет такой руководитель.
– Ладно, Петр Егорович, я вижу: ты не хочешь давать деньги на оградку.
– Сейчас их просто нет! Но как только появятся фонды, Валентина Петровна, о чем говорить! Мы когда можем, всегда помогаем…
– Ладно. Теперь скажи как на духу: я тебе девочек – старшеклассниц присылала хрен тереть?
После этого вопроса в кабинете словно что‑то екнуло, и повисла мертвая тишина. Гости, постепенно, один за другим, перевели взгляды с Валентины Петровны на Петра Егоровича. И в этих взглядах было и недоумение, и настороженность.
– Ну, посылала, – согласился Петр Егорович.
После такого ответа хозяина кабинета у некоторых гостей из Краснодара лица вытянулись и побледнели. Как полотно стали краевые товарищи. Многозначительно переглянулись: мол, мы‑то его в передовики выдвинули…
– Ну и как? – начала наступать на председателя директриса.
– Что? – не понял Петр Егорович.
– Тебе понравилось?
– Как обычно, две недели трудились справно, – пожал плечами Петр Егорович. – Молодцы девчонки. Мне понравилось.
– Значит, – насупилась директриса, – как девочек посылать хрен тереть, это можно. А какую‑то оградку сделать, так у тебя фондов нет!
– Валентина Петровна! – возмутился Петр Егорович. – Ты ж не путай. Даже присутствующие здесь товарищи говорят, что у меня хрен – всероссийского значения.
При последнем заявлении у всех гостей вытянулись лица, затем мужчины как‑то слегка стушевались и втянули головы в плечи. А Валентина Петровна уперла руки в бока и воскликнула:
– Ой, значение! Не знаю, не знаю, Петр Егорович. Например, псебайские бабы говорят, что дюже он у тебя слаб.
После таких слов краска залила всех присутствующих от корней волос до пят. Чиновники сидят с побуревшими лицами, ерзают на стульях и совершенно не знают, куда глаза деть, что делать. А кое‑кто, из краснодарских товарищей, и лицо ладонями прикрыл.
Председательствующий за столом руководитель из Центрального комитета партии долго обводил всех присутствующих взглядом. Потом на его широкой щеке дрогнула мышца. И он совершенно не по – начальственному всхлипнул, что несколько озадачило Валентину Петровну. И она решила смягчить оценку псебайских баб:
– Нет, конечно, хрен хороший, раз его вся страна уважает. И никто не умаляет заслуг наших передовиков производства. Но оградку у Марьи Ивановны эвон когда установили, больше года прошло. А какой толк от Марьи Ивановны?
В этом месте мужчина из ЦК странно захмыкал, потом прыснул в кулак. И все, как по команде, поглядели на него. Главный гость широко раскрыл рот, и тут стены поселкового Совета вздрогнули от заразительного смеха. Но это был лишь первый эмоциональный всплеск, одна смешинка, как в песне поется, – еще не смех. Затем веселье стало наращивать силу, а полную гомерическую мощь хохот набрал в тот момент, когда к нему, с некоторым запозданием, подключились краснодарские товарищи.
Огорошенная необычной реакцией важных персон, и ничего не понимающая Валентина Петровна робко улыбнулась и пробормотала:
– Бабы, конечно, дуры, но не до такой степени, чтобы не понимать важности плановой экономики.
Эти ее слова вызвали новый приступ смеха.
– Ну что ж ты такое вытворяешь, Петр Егорович! – притворно возмутился человек из ЦК и икнул. Ему сразу налили в стакан воды из графина. – Мы тебя тут хвалим по всем инстанциям, а ты за какую‑то оградку цену ломишь! Ох, и прижимистый ты мужик, Петр Егорович…
В общем, встреча завершилась в дружеской атмосфере. Приезжие руководители отдохнули на славу. И, главное, хорошее настроение не покидало их все время охоты. Не знаю, кого они там настреляли в горах: может, куницу, а может, и лисицу, не исключено, что и на медведя ходили. Только вскоре появился у школы кованый заборчик, с зайчиками и микки – маусами. Краевое начальство помогло.