Еретик. Войны мертвых - Александр Черниговский

‑ Крепыша Барри!!!

Сорвавшись с места серой молнией, Аннукар облачился в доспех из крови и Тени. Всего один прыжок отделял его от убийцы…

Стеклянная скорлупа опустилась перед ним. Черные когти яростно били по преграде, не оставляя на ней ни следа.

‑ Не будь так наивен, друг! ‑ едва слышно отозвался волшебник, смеясь над бесплодными стараниями обезумевшего вампира.

Аннукар не слышал его. Бой кулаков и лязг стекла заглушал для него весь мир. Стальные демоны заскрежетали, направив грозный взгляд в спину беснующемуся зверю. Длинные клювы наливались энергией, готовясь мгновенно обратить его в пепел.

‑ Кажется, ты хотел увидеть солнце? ‑ донеслось откуда‑то сверху. Мертвый, железный голос. ‑ Что же, возрадуйся ‑ твоя мечта сбудется!

Два демона выскочили из неоткуда. Стальные клешни сжались на лапах Аннукара, не давая ему возможности ударить еще раз. Они лишь похожи на людей, голова, руки, ноги, но внутри у них лишь пустота. Пустота и треск тысяч маленьких молний.

Отчаянный рев вырвался из его глотки, пронесся по залу, словно залп из тяжелой пушки.

‑ Только здесь и только сейчас, специально для тебя, ‑ продолжал мертвый голос, ‑ впервые за тысячелетия, Некрополь озарит свет божий! Уведите его.

Скрутив невольника, стражи понесли ревущего зверя по металлическому коридору прочь.

‑ НЕТ, НЕТ, НЕ ХОЧУ, НЕ НАДО, ОТПУСТИТЕ‑Е‑Е‑Е‑Е‑Е‑Е!! ФАБИАН, ТЫ, СУКИН СЫН, Я ВЫРВУ ТВОЮ ГЛОТКУ СОБСТВЕННЫМИ ЗУБАМИ!!! ТЫ СЛЫШЫШЬ, УБЛЮДОК?!ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ?!

‑ Доброго пути тебе, Аннукар! ‑ донеслось ему в след. ‑ Да смилостивятся боги над твоей душой!

Гулкие шаги звенели по дороге, отсчитывая последние мгновения жизни вампира. Ярость и боль положили конец всему, что осталось в нем от того, кем он был раньше. Прочь человечность! Прочь! Прочь! Они не спасут меня! Не вернут ее! Фабиан! ФАБИАН!!!

Серое небо тихо взирало на него свысока. Где‑то там, далеко внизу, у основания пирамиды, тысячи мертвецов смотрели на своего собрата пустыми бездумными глазами. Они ничего не понимали, лишь пялились в одну точку, сгрудившись, словно муравейник.

И тут небо вынесло свой вердикт. Раскаты грома озарили город, превратив несколько домов в пыльные развалины. Сотни горящих мертвецов бродили по разбитым мостовым, как факелы инквизиции, знамя и оружие в одном лице.

Аннукар рвался из последних сил, не оставляя желания вернуться и разорвать в клочья предателя. Но исполнить задуманное ему было не суждено.

Высота разверзлась, и яркий луч солнца осветил обреченного. Лишь краткий миг он увидел, что такое жизнь, куда уходят добрые души, куда так стремятся все бродящие под синим небом, и тихий ветер унес его прах в неведомую даль.

Боли пришел конец.

Глава 7

Удачи тебе, Еретик

‑ Да‑а‑а, что‑то стало скучновато… ‑ вздохнул старик, хрустнув оголенными костяшками пальцев.

‑ И не говори, мужик, ‑ добавил новобранец, облокотившись на тяжелое посеребренное копье.

Служба на стене, но будь она хоть трижды почетна и отважна, как все время повторял начальник караула ‑ «Отврата полные штаны!». Целыми днями пялиться в серую пустошь да считать ворон в закрывшемся небе.

‑ Слышь, Гарольд, я все не пойму, ‑ продолжил старший соратник, ‑ кому и чем ты так нагадить умудрился?

‑ Тебе какое дело, Чиму? ‑ буркнул парень. Разодранное ухо неумолимо зудело под шлемом.

‑ Да, в принципе, насрать.

Голос у старика был мерзкий, хриплый и сиплый одновременно, как у закоренелого пьяницы, кем он, по сути, и являлся. Ни вина, ни пива, ни даже жалкой браги нынче на всем свете не сыскать, и потому Чиму по въевшейся как блоха привычке продолжал заливать свою бессмертную обреченность жидкостями неизвестного происхождения, зато с известным ему эффектом.

‑ Будешь? ‑ сказал он, протягивая побитую флягу своему напарнику.

‑ Ты с дуба рухнул, старик? ‑ усмехнулся Гарольд. ‑ От этой дряни кости гниют, ну ее!

‑ Зато плотожоры дохнут как миленькие. ‑ Чиму жадно припал к сосуду, сделал несколько глубоких глотков и мощно выдохнул. ‑ Фу‑у‑ух, хороша, зараза!

‑ А мыться не пробовал?

‑ Да че я тебе, Барон какой? Мож мне еще в шелка обрядиться и вальс сплясать?

‑ Хорош гундеть, старый хрен. ‑ Парень отмахнулся от старика, вновь уставившись белесыми глазами в бескрайнюю даль.

‑ Все вы, молодые, храбрецы, прям терпежу никакого! Знаешь, много я где бывал, что тогда, что сейчас. И в поле ходил на врага, и пленных сторожил, да че только не делал, а ходить в дозоры терпеть не могу, хоть убей! А уж сидеть ‑ тем более!

‑ Ну так сигани за камушек, благо высоко, костей не соберешь.

‑ Злой ты, парниша, ‑ усмехнулся старик, вновь приложившись к пойлу. ‑ В наше время таких на дыбу вешали, иль задницей на муравейник сажали ‑ тоже, знаешь, способствует послушанию.

‑ Кого слушаться‑то, тебя? Мы с тобой, между прочим, одного звания. И убери ты эту долбаную флягу, старшина увидит ‑ огребем по самые яйца!

‑ Да ну тебя в задницу!.. Кстати, ты ж лучше меня видишь?

‑ Знамо дело, лучше!

‑ Погляди‑ка, че это там такое в туче блестит.

‑ С сивухи у тебя блестит. Может, дождь начинается.

‑ Какой дождь, он ж вчера был. Да и не бывает зеленых молний.

‑ Чего?!

Парень пристально всмотрелся туда, куда указывал Чиму. Действительно, среди бесконечного марева неслись едва заметные черные силуэты, словно вороны, раскинувшие крылья. Вот только вороны не дышат огнем…

‑ Драконы! ‑ выдохнул Гарольд и сломя голову забил в огромный сигнальный колокол. ‑ Орудия к бою! Тревога! Драконы летят! Драконы!!!

Лишь бы успеть, только успеть! Проклятый упырь, что с ним случилось на этот раз?! Ангус бежал на зов крови, бесцеремонно расталкивая снующих повсюду слуг. Где‑то там, за пределами донжона, разносился грохот разлетающихся камней, крики умирающих солдат, вторящих в унисон набатным колоколам. Боль хозяина гнала бывшего Барона все дальше и дальше.

Инстинкт вампира сработал мгновенно. Едва заслышав нарастающий гул, Ангус легким движением когтя вскрыл себе руку, багровый туман окутал его.

Мощная волна с треском ударила Барона о стену. Кровавый щит принял урон на себя и мутными каплями расплескался по коридору. С хрипом поднявшись на ноги, Ангус посмотрел в образовавшуюся пробоину. Даже сквозь завесу пыли он увидел, что случилось с городом.