Хроники Воздушной Пустоши. Искатель - София Рэй

Всё что я теперь должен знать, это как вовремя разгружать уголь со склада, как правильно забрасывать его в топку, следить за датчиками температуры и давления, проводить чистку котла, смазывать все механизмы, и как не свалиться от изнуряющей усталости – иначе Бейл задаст знатную взбучку, выжав все оставшиеся соки… Жестокости этому человеку не занимать»

«Заходил к Нику. Дела у него идут неплохо – мальчишки помогают исправно. Я искренне рад за него, ведь заслуживает такой человек счастья… Кажется, ему не понравилось, когда я рассказал о том, кем устроился. Не думал, что он меня осудит, ведь кому, как ни ему знать о тяготах жизни. Но видимо, положение в обществе всё-таки меняет людей…

Однако, я не подал виду. Ник единственный в этом городе, с кем у меня завязалась хоть какая-то дружба».

Дни стали походить один на другой. Утро начиналось с 6 утра – Мартин вставал, умывался, ел похлёбку из картофеля и бобов, и отправлялся на ближайшую остановку подъёмника, вместе с такими же работягами, как и он. Теперь он ничем от них не отличался – сажа и копоть въелись не только в его одежду, но и в кожу, как бы ни старался Мартин её отдраить.

Трудился он почти без продыху. И если другие могли позволить себе перекуры, для юноши это была непозволительная роскошь – Бейл не давал ему спуска ни на секунду.

Вечером Мартин приходил в свою комнату, падал на кровать и вырубался до следующего утра. Но иногда, когда сознание ещё не хотело отключаться, он смотрел на потолок, на окно, за которым виднелся кусочек неба и думал свои спутанные усталые мысли. Может ли статься всё по-другому? Насколько его хватит? А может, он просто один такой – слабый? А может…

Неделя вторая:

«Мне кажется, я всё это заслужил. Чего бы я такого ни наворотил там, в Гринстоуне – должно быть, это плата за содеянное. Ведь не может же быть иначе. Да, точно не может. Теперь я это хорошо понимаю…»

***

«Пытался написать Са-Джу. Он верно думает, что я зазнался, будучи теперь в стенах Академии. Уж лучше пусть думает так, чем я напишу ему всю правду… У меня нет сил, чтобы врать. Надеюсь, он не слишком расстроится, не получив от меня письма»

***

Неделя третья:

Наконец, Мартин получил первую зарплату – жалкие крохи, но этого хватило, чтобы оплатить жильё и даже позволить себе пиво.

«Виделись с Ником. Сам не понимая отчего, сбежал раньше… Он предлагал мне помочь подыскать другую работу, что показалось мне весьма странным… Когда бы я ему хоть раз пожаловался?

А может, стоило бы согласиться? Ну уж нет, я как-нибудь сам со всем справлюсь…»

«Ты снова мне снилась. Сейчас это единственное, что ещё держит меня на плаву… Так бы и оставался с тобой там – во сне, вот только стоит зазвонить этому мерзкому будильнику, как всё исчезает, растворяется, словно утренний туман. И тогда мне хочется закричать… Останься!.. Хотя бы на миг…»

Находиться в бодром расположении духа удавалось теперь действительно всё реже и реже. Редкие выходные юноша предпочитал проводить дома – выходить куда-либо попросту не хотелось. Да и куда он пойдёт в таком виде? Ему бы приличной одежды… Он уже успел поймать на себе косые взгляды посетителей таверны и миссис Карл, и теперь ему казалось, что куда бы он ни пошёл – на него всюду смотрят с презрением.

Неделя четвёртая:

«Заходил Ник. Я попросил миссис Карл передать ему, что я подхватил какую-то хворь и не могу ни с кем видеться. Кажется, она и вправду так подумала – позже я обнаружил под дверью куриный бульон. Бульон!.. Сдаётся мне, ничего вкуснее я в жизни не ел…

Мартин не мог не заметить, что изрядно похудел. Вернее, он старался этого не замечать, но штаны то и дело предательски сваливались, обнажая выпирающую тазобедренную кость. Пришлось запастить верёвкой.

Одно радовало – бывало, что мужики после работы угощали его выпивкой и тогда всё становилось менее невыносимым: можно было побродить по округе и полюбоваться уличными представлениями фокусников или фаерщиков – последние вызывали у Мартина неподдельное восхищение. Не останавливало даже то, что от дешёвого пойла ему нередко сводило желудок, а на следующее утро юноша чувствовал себя так, словно его переехали телегой.

Неделя седьмая:

«Я думал, что со временем станет легче. Я ошибался. И ты мне больше не снишься…»

Написав эти строки Мартин горько заплакал.

С их с Ником последней встречи прошёл уже месяц, а юноша всё никак не спешил заглянуть в мастерскую. Вряд ли его присутствие там, с его унылыми настроениями может быть полезным – к чему лишний раз ставить людей в неловкое положение?

Понимая это, Мартин всё чаще захаживал в дешёвую забегаловку, которую нашёл неподалёку от своего дома. Иногда он участвовал в разговорах с местными завсегдатаями – в основном, это были шахтёры, предпочитавшие всё своё свободное время проводить за распитием рома. Мужики эти были грубые, некультурные и не всегда образованные. Иногда ему казалось, что вот-вот, так и он станет здесь своим – начнёт распускать сальные шуточки, рубиться в карты, да время от времени выпускать пар в драке. При мысли об этом становилось не по себе.

– Эй, ты чего? Куда собрался? – кричал ему вслед один из шахтёров, а затем, не услышав ответа, махал рукой.

Так когда же это всё успелось? Мартин стоял посреди набережной и как завороженный глядел на деревья, всеми красками, кричащими о том, чтобы на них обратили внимание: «Посмотрите, как мы прекрасны!» Небо же, было лазурно голубым – последний раз он смотрел на него, кажется, из окна своей комнаты. Небо… Оно отчётливо отражалось в воде.

Сам того не заметив, юноша пришёл к той самой реке, о которой ему рассказывал Ник. Мартин поднялся на мост. Деревянные перила все были испещрены надписями – признаниями в любви, именами, клятвами, а также стихами на самых разных языках. И, то ли хмель вскружил голову, то ли и правда в этом месте было нечто особенное, но Мартин не спешил уходить. Как завороженный он смотрел на речную гладь. Интересно, сколько несчастных уже побывало на этом мосту? Людей, чьи сердца были наполнены любовью и горечью, и чьи послания навсегда сохранили эти брусья? Повелеваемый необъяснимым внутренним импульсом, юноша наклонился в поисках свободного от надписей места:

«Что я делаю?..»

Парень достал из кармана перочинный нож и уже готов был им воспользоваться, как рука замерла – среди бесчисленных надписей, выведенных на разный лад и манер, взгляд Мартина приковала одна из них – выцветшая и рассохшаяся от времени:

«Я найду тебя через вечность»

Тот, кто её написал, должно быть искренне верил в эти слова. И что бы они