Киоко. Милосердие солнца - Юлия Июльская

если бы у Чо было несколько подруг — или хотя бы две, — она не смогла бы назвать Ацуко лучшей. Но так уж вышло, что чужачку деревня приняла неохотно, и именно Ацуко помогла ей освоиться, обрести дом. Ацуко была почти так же близка Чо, как Тору. В каком-то смысле даже ближе, потому что, как и Чо, была девчонкой. Именно Ацуко рассказала ей о том, о чём должна была рассказать мать. Именно она научила быть с мужчинами. Она давала советы, когда у надменной Чо не складывалось общение с парнями, и даже помогла ей поставить несколько ударов.

Ацуко была добра. По-своему. Иногда болезненно добра, слишком прямо, слишком откровенно. И всё же она, словно строгая старшая сестра, требовала от Чо не покорности, а проявленности, требовала действий и успехов.

— Тебе не стоило возвращаться, — раздалось из темноты переулка, как только Чо туда повернула. Она думала, что встретит Ацуко в её доме, но, как видно, та вышла, чтобы помочь остальным. Сзади раздавался лязг клинков и неясные крики. Куноичи посмотрела туда насторожённо, но почти сразу перевела взгляд на Чо, и больше её лицо не выражало ничего, кроме презрения.

— Чтобы ты осталась безнаказанной? Ну нет. — Чо перехватила катану покрепче и бросилась на подругу. Где-то внутри проснулось давнее чувство узнавания — так же она бросалась на неё, пытаясь застать врасплох, побороть неожиданностью, чтобы выиграть очередной дружеский поединок. Порой она проигрывала, но допускать провал сейчас была не намерена.

— И когда ты стала такой эмоциональной, бабочка Чо? — Ацуко легко увернулась и полоснула коротким танто ей по предплечью. — Хотя можно ли тебя так называть после того, что ты сделала?

Чо стиснула зубы и сдержала вскрик. Развернувшись, чтобы сделать второй выпад, она встретила взгляд таких знакомых раскосых глаз. Ацуко была единственной из знакомых ей женщин, срезавшей волосы выше плеч, а спереди они и вовсе прикрывали лоб до бровей. Она говорила, что так удобнее, и даже настаивала, чтобы Чо попробовала, но та не решилась повторить за подругой.

Теперь эти глаза, глядящие из-под ровного среза волос, горели ненавистью. Чо и не знала, что Ацуко умеет так ненавидеть.

— Думаю, тебе больше подходит паучиха, а? — Ацуко взмахнула рукой и метнула свой танто ей в лицо. Чо дёрнулась в сторону, но лезвие оцарапало щёку. Едва-едва, и всё же достаточно, чтобы нанести обиду. Ацуко всё ещё была хороша, а Чо действительно отдалась в плен эмоций. — Не дзёрогумо, конечно, ханъё, но плести сеть из лжи и губить тех, кто окажется слишком доверчив, чтобы подпустить тебя достаточно близко, — точно у тебя в крови.

Это было больнее царапины. Гораздо больнее.

— Ищешь лживую тварь — взгляни на себя. — Не приближаясь, Чо достала из рукава пару сюрикэнов и метнула их один за другим.

Оба пролетели мимо. Чо прекрасно видела, куда целится, но в последний момент рука дрогнула, словно не она ею управляла. Что-то мешало сосредоточиться, сражаться всерьёз.

— М-да, — протянула Ацуко. — Ты не только не стала лучше, я бы даже сказала, что в своём путешествии на Большую землю ты потеряла некоторые навыки.

В её руке уже блеснул второй танто, и Ацуко сделала шаг вперёд. Чо отступила на то же расстояние. Она не тешила себя иллюзиями, уже поняла: даст ей приблизиться — и шансов на победу в этом бою не будет.

— Ну же, Чо, ты же знаешь, как плоха в танцах. Не заставляй меня и здесь у тебя выигрывать. — Ацуко усмехнулась и крутанулась вокруг себя, после чего глубоко поклонилась, всё это время, однако, не спуская взгляда с Чо. — Может, ты принесла с собой парочку ядов? Тогда я бы на твоём месте не медлила, ведь только в этом ты и хороша.

Тут уж Чо не выдержала — слишком свежа была рана.

— А я думала, ты и в этом теперь лучше. Или он был первым, а? — В ладонь лёг маленький, только сегодня купленный на рынке кунай. Как же повезло, что её похитили, когда они с Ёширо уже обошли всех нужных торговцев!

Лезвие блеснуло в свете луны и прорезало левое предплечье Ацуко. Чо целилась в сердце, но куноичи успела увернуться. Что ж, во всяком случае, теперь Чо поняла, что её меткости мешала она сама, не готовая всерьёз вредить лучшей подруге, названой сестре. Не готовая наносить раны той, что приняла её и опекала.

Но Ацуко сама вспомнила о ядах и подписала себе смертный приговор.

— Вот и вся твоя суть. — Ацуко рванулась вперёд, не давая Чо времени отойти, и бросилась на неё. Та поднырнула под руку и, развернувшись, тут же впечатала кулак Ацуко в спину. Не сумев удержать равновесие, Ацуко сделала несколько нетвёрдых шагов и, припав на колено, растерянно обернулась:

— Ч-ч-что…

Не сумев договорить, она повалилась ничком. Яд уже распространился по телу.

— Ч-ч-что? — передразнила её Чо, склонившись над телом. — Ч-ч-что ты сделала со мной, Чо? Это ты хотела спросить? То, что умею лучше всего, сестрёнка. То, о чём ты сама попросила. Отравила.

Мимолётный испуг на лице Ацуко сменился пониманием и обречённостью. Наверное, такое же выражение она сама видела, когда убивала Ишу-сана. Наверное, так чувствуют себя преданные и отравленные.

— Он мог бы тебя сейчас спасти. Как жаль, что ты его убила. — Чо поднялась и развернулась спиной к бывшей подруге, намереваясь уйти. Она не собиралась дожидаться, пока Ёми её заберёт.

— Его убила болезнь, — донеслось до неё слабое, тихое признание. — Которую ты… Ты могла бы… Вылечить.

Чо обернулась:

— Хватит лжи, Ацуко. Я знаю, что его отравили. И раз с ним была только ты — ты это и сделала.

Ацуко едва заметно покачала головой и сглотнула, попыталась опереться на руки, чтобы подняться, но рухнула обратно на живот. Чо не видела её лица, но ясно представила, как его перекосило от чудовищной боли.

— Я любила Ишу-сана…

Чо пришлось всё же подойти и склониться над Ацуко, чтобы расслышать её слова:

— Я… никогда бы… никогда…

— А кто? — не выдержала Чо. — Кто, если не ты? Ацуко, отвечай, кто! — Она упала на колени и тряхнула её за плечи. — Кто его убил? Кто?!

Но Ацуко молчала. В этом переулке её уже не было. Не было и в этом мире.

— Чо-сан? — послышалось сзади. Она обернулась. У входа в переулок стояла рысь. Чо подскочила и заставила себя сделать вдох, сглотнуть подступающий ком и встать прямо. Киоко-хэика подошла, посмотрела на Ацуко, затем снова перевела взгляд на Чо. Её глаза, каких не бывает ни у одной рыси, вглядывались так цепко, что становилось не по себе. Она всё знала. Чо была уверена: