Киоко. Милосердие солнца - Юлия Июльская

напоминали, а ведь он действительно даже не задумался о собственной уязвимости, когда позволил Норико пойти с Чо.

— Не думаешь ли ты, что это только доказывает необходимость или хотя бы уместность помощи? — попытался зайти он с другой стороны.

— Прикажите — и я отправлюсь за ними, — спокойно ответил Хотэку.

— Но не считаешь это нужным.

— Если для вас действительно важно моё мнение, — кивнул он.

Со стороны ворот вдруг послышался топот, прерывая размышления. Иоши оглянулся — через сад бежал стражник.

— Господин Фукуи, господин Фукуи! — вскрикнул самурай, завидев Хотэку. — Ой, Первейший! — Он резко остановился и упал на колени, склонив голову к земле.

— Вставай, — приказал Иоши. — Что там?

Стражник послушно поднялся и, согнувшись перед ними, затараторил:

— Двое мужчин у ворот. У них нет разрешения, но они требуют встречи с даймё.

— Требуют? — Иоши не стал скрывать удивления. Только безумец будет чего-то требовать от даймё. Если только это не другой даймё или не знать из столицы.

— Именно, — поднял испуганные глаза самурай. — Говорят, у них есть важные сведения и то, что нам всем нужно. То, что нужно Первейшему!

— Первейшему, значит. — Иоши посмотрел на Хотэку.

Тот пожал плечами и уточнил:

— Они представились?

— Один представился Куроива Иуоо, второй не назвался.

Иоши этого имени раньше не слышал.

— Спросим у господина Ямагучи, — сказал он и направился к дворцу Правления. Хотэку бесшумной тенью последовал за ним.

Казалось, внезапные гости совсем не удивили Кунайо-доно. Наоборот, он тут же велел их впустить.

— Вы не думаете, что это могут быть люди сёгуна? — уточнил Иоши. — Мы не просто так требуем разрешение от каждого, кто входит в город.

На лице даймё расплылась довольная улыбка.

— Куроива Иуоо был некогда в услужении у дзурё Нисикона, я хорошо его знаю. Мы плотно сотрудничали с дзурё — многие поставки в Юномачи из других городов шли через Нисикон. Однако сёгуну после того, как он погостил здесь, вероятно, захотелось усложнить нам жизнь, так что он прервал сотрудничество, запретив остальным иметь какие-либо дела с Западной областью.

— Погодите, — нахмурился Иоши. — Но мы исправно получаем провизию со стороны Северной области. Только вчера завезли запасы риса.

— Завезли. Только дзурё здесь уже ни при чём. Он исправно исполняет приказы, даже если это лишает город внушительных средств. Но не все самураи разделяют такую позицию.

— И что же, они так просто идут против приказа? — не поверил Иоши. Это казалось бессмысленным. — В самураях с детства воспитывается честь, и каждый готов не раздумывая умереть за господина. А тут они подвергают себя риску ради денег?

— Ваша правда, Первейший. Однако Хотэку-сан был в отряде самого сёгуна, один из лучших самураев всей империи, один из самых преданных. И это не помешало ему предать господина.

С этим нельзя было поспорить, однако даймё упускал самое важное.

— Хотэку предан империи и императору.

— Как и многие из самураев. — Кунайо-доно склонил голову, совсем как это делал Акихиро-сэнсэй, когда Иоши старался спорить, но в итоге своими же словами лишь подтверждал слова учителя. — Легко служить господину, когда получаешь большое жалованье и твоя семья живёт в достатке в процветающей стране. Гораздо сложнее, когда ты всё ещё живёшь в достатке, но те из твоих родных и друзей, что трудятся в полях, остаются без денег и пищи. Пропасть между людьми растёт. Ресурсы городов уходят на армию, которая требует расширения и укрепления. Самураи всё ещё хорошо живут, но кусок в горло не полезет, когда семья мужа твоей сестры на обед варит ложку бобов на пятерых. Теперь это мисо-суп простого народа. Скуднее и печальнее, чем когда-либо.

Тогда Иоши начал понимать. Он знал, что кто-то примкнёт к ним из-за чуда, которое Киоко совершила с Западной областью. Из-за божественного вмешательства, которое многим подскажет, за кем следовать в этой войне. Но он и не думал, что за ними могут пойти по личным убеждениям, что есть самураи, которым не нужно чудо, чтобы принять сторону врага.

— Самурай, опорочивший честь своего господина, должен убить себя, — задумчиво произнёс он.

— Что ж, по всей видимости, они решили убить себя на войне.

Дверь распахнулась, заставляя пламя в тётинах качнуться. Внутрь вошли и тут же пали на колени два самурая.

— Господин, — заговорил тот, что имел при себе сёто. Второй же снял со спины и уложил перед собой лук. — Позвольте выразить благодарность за то, что согласились нас принять.

После того как Иоши услышал «требуют» от стражников, он был готов к любому нахальству, но не к такой почтительности.

— Глуп тот даймё, что откажется от новых бойцов, — спокойно ответил Кунайо-доно. — Сколько у тебя их, Иуоо?

Самурай, не поднимая головы, громко сказал:

— Тысяча триста сорок два.

Иоши едва не выдал своё удивление. Почти полторы тысячи бойцов, предавших своих господ! Как такое возможно? Но Кунайо-доно лишь одобрительно качнул головой:

— Кого из них считаешь достойными полководцами — даже если до сих пор они не командовали, — веди сюда. Будем обучать. Остальных раздели на полки, их расселим по области на эти месяцы, пусть тренируются, а заодно возделывают и засаживают наши поля.

— Да, господин. — Иуоо встрепенулся, явно готовый сейчас же бежать исполнять приказ, однако его спутник замешкался.

— Иуоо-сан, — осторожно обратился он, поднявшись. — Это ведь не единственное дело, с которым мы прибыли сюда.

Парень выглядел совсем юным: такие обычно учатся, а не служат. На его лбу проступили капли пота, голос дрожал, а пальцы нервно сжимали древко лука. Но переживал он напрасно: Иуоо глубоко поклонился Иоши и даймё, как бы прося прощения за свою поспешность, а затем враз помрачнел.

— В Нисиконе неспокойно, — сообщил он.

Кунайо-доно кивнул, чтобы тот продолжал.

— Дзурё ездил к даймё и неделю назад вернулся. С тех пор к городу съезжаются самураи со всех сторон. Их пока немного, но то, что они разбили лагерь к западу от стен города, даёт понять — это только начало. Не знаю, сколько полков в итоге здесь соберётся, но точно немало.

Иоши про себя улыбнулся. Всё происходило ровно так, как они предполагали.

* * *

Были у него предчувствия, что всё это не обернётся добром. Они возникли ещё тогда, на рынке. Любезные люди были как-то уж слишком настойчиво любезны. Но Ёширо привык доверять, в Шику стоило опасаться лишь ногицунэ, а они в городах не жили.

Шиноби же жили среди людей, хотя и походили во многом на ногицунэ. Насколько он успел понять, и одни и вторые заманивали ложью, играя и выдавая себя за других, соблазняли одержимых желаниями, обещая их исполнить, а затем похищали для своих целей.

Страны разные, а преступники одни и