Сыграем в любовь? - Шарлотта У. Фарнсуорт

Тео возвращается с уродским оранжевым жилетом и вручает его мне.

– Спасибо, – говорю я и беру жилет под мышку, стараясь не обращать внимания на запах плесени. – Эм… а Дрю придет?

– Сказал, что да, – бросает Алекс.

– А-а… Отлично, – киваю я.

Тео и Алекс переглядываются. Наверняка думают, что вообще-то я сама должна знать ответ на этот вопрос, и волнуются, не испорчу ли я неделю каким-нибудь скандальным расставанием. Будем надеяться, что нет.

Пока Колтон складывает лыжи на катер, подходят Дрю и Джаред. «Мой парень» явно удивлен моему присутствию, но не говорит ни слова – лишь слегка улыбается. На нем только темно-синие купальные плавки, и мой взгляд так и норовит предательски скользнуть по кубикам на его животе.

На хоккейном матче я была лишь раз в жизни – в колледже. Меня туда притащила Оливия, потому что влюбилась в одного из игроков. Спустя минут десять мы ушли. Я до сих пор помню, сколько на хоккеистах было экипировки – они казались цветными роботами на льду. Никаких облегающих бейсбольных штанов или коротких футболок – просто крупные пятна на коньках.

Черт возьми, а мне приятна мысль о том, что во время матчей тело Дрю скрыто. Что загорелую кожу и рельефные мышцы, на которые я сейчас заглядываюсь, видят немногие женщины. И это странно. Очень! Я никогда не ощущала собственничества по отношению к парню. Просто по умолчанию ни к кому не привязывалась. Не то чтобы специально – у меня это выходит как бы само собой. Отстраненность понятнее, легче. Безопаснее.

– Ну как, вы отплываете? – обращается Дрю к Тео.

– Ага. Хочешь первым покататься?

Дрю смотрит на меня – и каким-то образом я понимаю его немой вопрос. Он догадывается, что я нервничаю и не знаю, как поступить. Что мне и хочется, и не хочется кататься. И что чем дольше я размышляю, тем сильнее растет моя неуверенность.

Я киваю.

– Не-а. Первой будет Харпер.

Дрю не спрашивает, а объявляет. Наверное, внутренняя склонность вести людей за собой – черта знаменитых спортсменов. Я же скорее одинокая волчица. Мне хватает смелости поступать, как я хочу, однако я не жду, что другие последуют примеру. И удивляюсь, если это все же происходит.

Дрю же, казалось, так и думал, что никто не будет ему возражать. Колтон тут же вынимает лыжи обратно из катера. Дрю залезает на борт и прикрепляет трос, а затем спрыгивает на пирс.

– Заводи, – говорит он Тео.

Тео кивает, мгновенно поняв то, что до меня доходит лишь через пару секунд: Дрю остается со мной.

Колтон и Алекс переглядываются.

– Не страшно, если не сможешь подняться, Харпер, – говорит Колтон. – С первого раза почти ни у кого не выходит.

Я натянуто улыбаюсь, борясь с острым желанием ответить что-нибудь колкое. Нервы так и гложет дух соперничества.

– Подстрахуешь ее, Джаред? – спрашивает Дрю.

– Конечно! – отвечает Джаред, раздуваясь от гордости.

Не нервничай я так сильно, я бы и тут улыбнулась – Джаред просто тащится от Дрю! Колтон хмыкает.

Я не привыкла, что за меня заступаются. У меня прекрасные друзья; я знаю, мама и Амелия любят меня несмотря на то, что у нас почти никогда не складывается. Однако я привыкла быть независимой, сама за себя. В поддержке Дрю есть что-то… обескураживающее, хотя от него это вполне можно было ожидать. Как правило, всем плевать на мои чувства – и, пожалуй, мысль эта довольно печальная.

Катер трогается, а мы с Дрю и лыжами остаемся на пирсе. Он кивает в сторону жилета в моих руках:

– Надевай и прыгай в озеро.

Дрю опускает лыжи в воду и ныряет, а после быстро и умело плывет за ними. Я так и не обнаружила ни единого занятия, которое у Дрю получается плохо.

Я натягиваю жилет и прыгаю. Холодная вода проникает под купальник, обтекает кожу. Спасательный жилет выдергивает меня наверх. Я шумно вдыхаю, а затем плыву туда, где держит лыжи Дрю.

Катер отъехал метров на шесть. На корме стоит Алекс и готовится бросить мне трос. Рядом дежурит Джаред и не сводит с меня взгляд, будто я уже стою на лыжах и ему надо за мной присматривать.

Я забираю у Дрю одну из лыж и просовываю левую ногу в крепление, а затем надежно затягиваю его. Я неловко качаюсь на воде, пытаясь удержать ступню в вертикальном положении, и так же надеваю и вторую лыжу.

– Кидай трос! – кричит Дрю.

Алекс раскручивает веревку, словно заправский ковбой – лассо, и швыряет ее в воду. Пластиковая рукоятка приземляется где-то в метре от нас. Дрю недовольно хмыкает (за шумом мотора это едва слышно) и доплывает до нее, а затем протягивает мне.

Я смотрю на Дрю. Свет, отражающийся от озера, такой яркий, что я с трудом различаю даже его лицо.

– Спасибо, – говорю я. – И… прости за то, что было утром. Я не хотела…

Дрю разок качает головой:

– Ладно тебе. Вставай на лыжи, солнышко.

Я приподнимаю брови:

– Солнышко?

– Да. Ты ведь та еще яркая оптимистка, – ухмыляется Дрю.

– Беру извинения назад, – буркаю я и отнимаю у него ручку так резко, что трос громко шлепает по воде.

Дрю смеется.

– Наклоняйся назад, – напоминает он. – Дай нести тебя катеру. Центр тяжести должен быть сзади. Попытаешься податься вперед – упадешь.

Я киваю.

– Ветра почти нет, так что проблем с устойчивостью на воде возникнуть не должно. Все пройдет гладко.

Я снова киваю.

– Ботинки не туго сидят? Сможешь вытащить ступни, если что?

Я шевелю пальцами ног.

– Ага, все в порядке.

– Супер! – говорит Дрю и показывает большие пальцы в сторону катера.

Мотор ревет. Тео жмет на газ – и по воде идут пузыри. Трос дергается и натягивается, медленно утаскивая меня дальше по озеру.

Я глубоко вдыхаю и держу лыжи идеально ровно. Вода все быстрее течет мне навстречу. Плечи и бедра напрягаются, а в крови бурлит адреналин. Я будто возвращаюсь в детство.

– Вперед! – кричу я, и мой голос летит над водной гладью.

Катер двигается, а с ним и я – резкий рывок выдергивает меня из воды и ставит на ноги. Струи стекают с меня и исчезают в озере, а я качусь по поверхности.

Сзади кто-то кричит:

– Черт, да!

Я широко улыбаюсь и наклоняюсь влево – в сторону от вызываемых катером потоков. Ветер треплет мокрые волосы, сушит капли на коже. Ладони начинают гореть, а следом – и руки. Но мне все равно на боль – я смотрю на проносящиеся мимо голубые небо и воду.

Наверное, так ощущается полет. Свобода