В эпицентре бури - Патрик Кордингли

осторожность. Подобная политика не была чем-то новым для британской армии. Полигон для боевых стрельб в Канаде является заповедником дикой природы, где обитает несколько стад диких лошадей, а также вилороги и множество других животных. Из-за лошадей стрельбы всегда приостанавливаются.

В то время как полки были заняты тренировками низкого уровня, я должен был нанести еще несколько визитов. Мне сказали, что с моей стороны было бы политично снять шляпу перед тремя местными высокопоставленными лицами. С адмиралом Бадаром я уже встречался, но мне еще предстояло встретиться с эмиром Аль-Джубайля или председателем правления и главным исполнительным директором Юсуфом бин Ахмед Кану. Это была десятая по величине фирма в Саудовской Аравии. Она занималась путешествиями, импортом, экспортом и, казалось бы, почти всем остальным. Я узнал имя ее председателя, Абдуллы Али Кану, почти с той минуты, как мы приземлились. Почти в каждом контракте, который мы подписывали, от размещения до бутилированной воды, так или иначе упоминалась эта компания.

Мы с Марком в сопровождении британского переводчика, майора Джона Ригби, отправились в его офис в Даммане, примерно в часе езды от Аль-Джубейля. Там нас встретил элегантно одетый ассистент, который представил нас друг другу. Наш хозяин, одетый в традиционные одежды, встал и поприветствовал меня по-английски, пожав мне руку. Пока мы болтали, мы выпили неизбежный кофе. Он с гордостью рассказал мне о своих восьми домах в Лондоне и о том, как ему понравилось их посещать.

— Я считаю, что это действительно самая прекрасная из всех европейских столиц, — сказал он с уверенностью человека, способного судить.

— Ну, вообще-то я тоже живу в Лондоне, — сказал я.

— О, — ответил он, — я уверен, что это, должно быть, прекрасный дом, большой и просторный.

— О… что-то в этом роде, — ответил я, мысленно представляя наш очень скромный трехкомнатный дом с террасой в Фулхэме. — Довольно большой.

После еще одной светской беседы он произнес речь и подарил мне богато иллюстрированную книгу о Саудовской Аравии. В ответ я подарил ему изготовленную NAAFI[3] табличку с надписью "7-я бронетанковая бригада на Аравийском полуострове", отметив про себя, что нам действительно нужно было что-то сделать с нашими презентациями, тем более что слово "полуостров" было написано с буквой "и" в конце. Затем мы все отправились через дорогу в его квартиру, чтобы перекусить.

Столовая была просторной и оформленной в традиционном стиле. Стол был накрыт красно-золотой скатертью с тонкой вышивкой, пол устлан тяжелыми персидскими коврами. Я сидел рядом с хозяином.

— Поскольку это всего лишь ланч, — сказал он, — это скромная пища. Мы едим не целого барана, а только четыре бараньи ножки.

Слуги внесли огромные подносы, доверху нагруженные едой — обещанной бараниной, рисом, салатами и всевозможными другими блюдами и поставили их на стол. Абдулла взял для меня тарелку и доверху наполнил ее едой.

По мере того, как мы ели, я все больше и больше чувствовал себя раздутым. После каждого блюда, а я уже сбился со счета, наш хозяин объяснял, что это за блюдо, как оно готовится и как мы должны его есть. То появлялась, то исчезала ягнятина, а также что-то вроде кускуса, множество салатов и различных фруктов. И каждый раз, когда я проглатывал последние несколько кусочков, чтобы очистить тарелку, ее снова наполняли.

— Я вижу, у вас прекрасный аппетит, — похвалил меня хозяин.

К трем часам дня я потерпел поражение. Придумав предлог, чтобы вернуться к работе, я попрощался с ним. Когда мы ехали на север, Джон сказал:

— Послушайте, сэр, у вас там неплохо получалось. Обычно вы так не питаетесь, не так ли?

— Ты, должно быть, шутишь, — ответил я. — Он не переставал накладывать, что я мог поделать?

— О, — понимающе ответил он, — вас не проинформировали об арабских блюдах? Вполне допустимо оставлять еду, на самом деле это ожидаемо. То, что мы не съели, достанется слугам. По традиции, когда деревню посещал важный гость, забивали лучших животных. Остальные жители деревни не возражали, потому что они были уверены, что получат свою долю еды. Но если бы гость съел всю еду, жители деревни остались бы вообще ни с чем. Поскольку вы каждый раз подчищали все со своей тарелки, он, очевидно, подумал, что вы просто необычайно голодны.

Несколько дней спустя я был лучше подготовлен, когда мы нанесли визит эмиру Аль-Джубайля. С Марком и сержантом Томасом на буксире я отправился из порта в резиденцию эмира. С нами был Билл Найт-Хьюз, один из многих пехотных офицеров, прикомандированных к моему штабу, который выполнял функции офицера связи с местными высокопоставленными лицами. Он уже встречался с эмиром, чтобы организовать эту встречу. Именно эмир вместе с адмиралом Бадаром разрешили нам использовать тренировочный полигон и очищали его от бедуинов или пытались это сделать.

Резиденция эмира находилась на окраине города. Когда мы прошли через ворота, перед нами открылась короткая аллея, обсаженная финиковыми пальмами; по обеим сторонам были роскошные зеленые лужайки, но не с травой, а с гораздо более грубым растением с почти круглыми листьями, похожим на сорняк.

Мы остановились у тяжелой входной двери, охраняемой, как и в любом общественном здании, вооруженными часовыми. Когда мы вошли в удивительно переполненный зал, я разговаривал с Биллом и чуть не налетел на кого-то. Повернувшись, чтобы принести свои извинения, я увидел стоящего передо мной древнего саудовца в развевающихся коричневых бедуинских одеждах. Его морщинистое лицо цвета спелого каштана было почти скрыто под красной готрой (головным убором); на его ссохшейся груди висели два патронташа с патронами. На одной руке у него лежала магазинная винтовка, вероятно, такая же старая, как и он сам. Казалось, он был рад нас видеть.

— А-салам ’алейкум, — несколько раз поприветствовал он нас, обнажив несколько оставшихся почерневших пеньков зубов, взял мою руку в свои и с энтузиазмом потряс ее.

— Алейкум а-салам, — ответил я немногими словами по-арабски, которые я знал. Это было традиционное приветствие.

Все еще широко улыбаясь, он вышел, а его многочисленная семья последовала за ним. Прямо за ним шла красивая девушка, которую я принял за его дочь. Что меня удивило, так это то, что ее лицо было полностью открыто. Проходя мимо, она с улыбкой посмотрела на меня.

— Должно быть, они только что были на приеме у эмира, — сказал Билл. — Каждый житель города имеет право на аудиенцию. Эмир выделяет два дня в неделю для рассмотрения жалоб, а затем выносит решение по ним. Они просто приходят, и их впускают. Никаких записей или чего-то подобного.

Оказалось, что домовладелец выселил семью, и они обратились за помощью к эмиру.