В эпицентре бури - Патрик Кордингли

Предисловие

Во время войны в Персидском заливе я вел дневник. В конце каждого дня, в обязательном порядке, с 11 сентября 1990 года по 17 марта 1991 года, я записывал события так, как я их видел, и чаще всего свои мысли. Поскольку дневник является основой этой книги, некоторые факты могут быть неверными, однако я не предпринимал попыток исправить то, что считал правдой в то время, или то, как это повлияло на меня и солдат под моим командованием. Начнем с того, что под моим командованием была 7-я бронетанковая бригадная группа из двенадцати тысяч солдат: моя собственная пятитысячная бригада была увеличена за счет пополнения, необходимого для приведения полков и батальонов в боевую готовность, и за счет тысяч дополнительных специалистов службы тыла. А затем, в январе 1991 года, когда к нам в Саудовской Аравии присоединились 1-я бронетанковая дивизия и 4-я бригада, мы вернулись к более управляемой численности; мы снова стали 7-й бронетанковой бригадой "Пустынные крысы".

Эта история не полна, потому что тыловики не получили того упоминания, которого заслуживают. Их необычная история сделала бы книгу слишком длинной, и она уже была рассказана Мартином Уайтом, в то время командовавшим службой тыла, в его книге "Война Блэкаддера". Надеюсь, они простят меня.

Я обнаружил, что превратить объемистый дневник в книгу гораздо сложнее, чем я ожидал; каждая мелочь казалась мне жизненно важной. Поэтому я обратился за советом, и никто не помог мне больше, чем моя жена Мелисса и мой полковой друг Бен Руни. Ближе к концу проекта Майкл Билтон привнес еще больше энтузиазма, и по ходу дела другие участники также помогали критикой, фактами, фотографиями, печатали на машинке или рисовали карты: Пэм Карпендейл, Майкл Кордингли, Джо Каучман, Джерардин Годдард, Ричард Кемп, Сью Лимб, Юэн Лаудон, Иэн Макларен, Питер Макгиган, Пикси Паркер, Дэн Роулинс и Питер Уинн. Я очень благодарен им всем, а также Алексу Уорду и Джону Хардингу из армейского исторического отдела, Джонатану Ллойду, моему литературному агенту, Роланду Филипсу и Анджеле Херлихи из издательства "Hodder", и Рою Гассону, редактору-составителю.

И, наконец, моя семья заслуживает особой благодарности. Книга сопровождала нас во время каждого отпуска, который мы проводили с 1991 по 1996 год!

П. К., Йорк, 10 июня 1996 года.

Пролог

— Час "Ч". Вот-вот начнется.

Но, несмотря на то, что я находился внутри бронетранспортера, я уже слышал отчетливый свист артиллерийских снарядов, пролетавших над головой.

Я оторвал взгляд от карты, лежавшей передо мной, и увидел, что минутная стрелка часов медленно приближается к двенадцати.

— Они как раз вовремя, — сказал я вслух и снова опустил глаза, пытаясь понять, чего я не предусмотрел в своих приказах, если вообще что-то предусмотрел.

— Я уверен, что все подготовлено, — сказал Юэн, — но я просто хочу спросить Робби…

Его следующие слова так и не дошли до меня. Их заглушила серия мощных взрывов, когда артиллерийские снаряды, выпущенные почти из сотни орудий, разорвались менее чем в тысяче ярдов к востоку от нас. Командирскую машину тревожно тряхнуло, и я на мгновение помолился, чтобы расчеты артиллеристов оказались верными. Но моя уверенность быстро вернулась. В течение пяти месяцев 7-я бронетанковая бригада тренировалась в условиях палящей жары и проливного дождя, чтобы изгнать Саддама Хусейна и освободить Кувейт. В течение пяти месяцев мы обсуждали, отрабатывали и планировали развязанное нами насилие. Это должно было сработать.

Кормовая дверь распахнулась, и в проеме показалось лицо Марка.

— Ты только посмотри на это! — крикнул он, перекрывая раскаты грома.

Я неохотно вышел на улицу; несмотря на час ночи, вокруг уже не было кромешной тьмы. Возникло жуткое оранжевое свечение, и небо прямо над нами озарилось белыми полосами. Я отошел на несколько ярдов от укрытия за машиной и застыл, ошеломленный яростью шквального огня. Никто из нас не мог быть готов к тому, чему мы стали свидетелями. Вы не столько видели взрывы, сколько чувствовали их — волны давления на вашем лице, сотрясающие землю.

Но самым страшным были реактивные системы залпового огня. Ракеты пронеслись в темноте и, достигнув цели, с яркой вспышкой разорвались на части, словно смертоносные стручки с семенами, осыпая землю своим смертоносным содержимым. Затем раздался грохот, похожий на пулеметную очередь, и земля вскипела огнем, когда взорвались сотни крошечных бомб. Снова и снова раздавались залпы.

Время, казалось, остановилось, а рукотворный ад продолжался.

— Я не могу поверить, что кто-то под таким натиском может сделать что-то, кроме как сдаться, если выживет. Бедные ублюдки, — сказал я, ни к кому конкретно не обращаясь.

В воздухе стоял запах фейерверков. Думаю, именно это вывело меня из транса. У меня была работа, которую нужно было выполнить. Через несколько минут наступление продолжится на позиции противника, возможно, численностью в несколько тысяч человек. После того, как вся мощь нашей артиллерии была направлена на несколько квадратных миль иракской пустыни и на людей, защищавших ее, нашей задачей стало завершить уничтожение.

Я забрался в свой танк и взял гарнитуру рации.

— Ну что же, поехали.

Глава 1. Пятница, 3-е августа — воскресенье 16 сентября 1990 года

— Семь часов утра, пятница, третье августа… Сверхдержавы едины в своем осуждении вторжения Ирака в Кувейт. Соединенные Штаты направили авианосец "Индепенденс" и шесть кораблей сопровождения из Индийского океана в Персидский залив… Свидетели сообщили, что первые звуки артиллерийской и пулеметной стрельбы были слышны сегодня около четырех часов утра.

Завтрак был таким же, как всегда. Поспешным. На заднем плане я едва мог разобрать заголовки на "Радио 4", передаваемые через передатчик в Хоне; в тот день прием был хуже, чем обычно. В любом случае, такие драматические события казались далекими от северной Германии и милого маленького городка Зольтау, где жили я и моя жена Мелисса, а во время школьных каникул к нам присоединились две наши дочери-подростка, Антония и Миранда. И, кроме того, были и другие, более насущные проблемы. Бургомистр в очередной раз пожаловался на разливы дизельного топлива из танков, используемых на полигоне Зольтау — Люнебург, и хотел как можно скорее встретиться со мной, местным военным командующим.

Подобные проблемы занимали непропорционально много моего времени с тех пор, как я примерно девятнадцать месяцев назад принял командование 7-й бронетанковой бригадой, остатками "Пустынных крыс" времен Второй мировой войны. В Зольтау, где с 1945 года располагался штаб бригады, господствовал, или, скорее,