Обширная территория - Симон Лопес Трухильо

покрытые язвами руки и этот кашель, который начался несколько недель назад. Контрерас, сидевший на низенькой скамеечке, взглянул вверх, прямо ему в глаза. — Ты должен предупредить их об опасности.

* * *

Диссертация, за которую Джованна получила докторскую степень, была посвящена вспышке Cryptococcus gattii необычного масштаба на острове Ванкувер и объясняла ее важность для современной микологии. В работе Джованна доказывала, что все случаи заболевания были на самом деле частью эпидемии, а не просто совпадениями.

Критериями для квалификации эпизодов криптококковой инфекции как контаминирующей вспышки стало наблюдение соответствующих симптомов и выделение C. gattii в обычно стерильных местах и бронхоальвеолярных лаважах, а также у пациентов с ВИЧ-отрицательным статусом. Для исследования был доступен 21 изолят от иммунокомпетентных людей. Шесть изолятов от ВИЧ-положительных хозяев в Британской Колумбии, которые считались не связанными со вспышкой, были включены в целях качественного контроля.

Как показано на рисунке 17, в период с 2000 по 2001 год криптококковая инфекция была диагностирована у 35 млекопитающих, в том числе у 13 собак (Canis familiаris), 17 кошек (Felis catus), двух хорьков (Mustela putorius furo) и трех морских свиней Далла (Phocoenidae dalli).

35 из 38 случаев заболевания людей (92,1 %) и 28 из 35 случаев заболевания животных (80 %) были зарегистрированы на восточном побережье острова Ванкувер. Остальные случаи относились к людям, которые посетили это место. Никто из них не выжил (Оддо 2015, 85–86).

Одна из гипотез Джованны, из-за которой у нее возникли проблемы с некоторыми членами аттестационной комиссии, указывала на определенную особенность генетического строения C. gattii. По ее мнению, генотип VGII/AFLP6, признанный переносчиком криптококкоза у человека, индуцирует процесс ассимиляции, аналогичный такому же процессу у отдельных грибов, таких как Cordyceps, когда они попадают внутрь более мелких организмов, таких как муравьи, моли и жуки.

В будущем, объясняла Джованна, этот генотип гриба, вероятно, будет способен не только вызывать «поражение, связанное с бронхолегочной системой, которое мы знаем как криптококкоз <…>, но также и инициировать процесс симбиоза с организмом-хозяином».

Она указывала, что с наибольшей вероятностью такое соединение может происходить в центральной нервной системе, а именно в задней доле мозжечка. Не исключено, что это, в свою очередь, будет иметь последствия, аналогичные наблюдаемым, например, в случаях заражения муравьев-пуль грибом Ophiocordyceps unilatelis, способным контролировать передвижение тех или иных членов колонии, изменяя их поведение и превращая в живые мешочки со спорами, которые, когда придет время, лопнут внутри муравейника.

Подобные процессы, как отмечала Джованна, сложно предсказуемы у людей, учитывая огромные различия в размерах и температуре. Но, принимая во внимание эволюцию и характеристики гриба во время вспышки в Ванкувере, такую возможность исключать не следует. По этому поводу она писала:

Хотя идея о контроле гриба над человеком кажется чем-то из области научной фантастики и фильмов ужасов, найденные доказательства подводят к любопытному соображению. В случае людей и других млекопитающих, инфицированных во время этой эпидемии, организм-носитель был подобен лишайнику — комбинации C. gattii и недавно описанного Cordyceps humana, — чье образование происходит именно в коре головного мозга инфицированных людей (Оддо 2015, 180)[15].

* * *

Где-то мяукал кот. Непонятно где. Патрисио выглянул во двор — ничего. Пыль, зимнее солнце. Каталина проскользнула мимо брата, зовя: Маслик! Мас! — и остановилась перед дверью, подзывая кота свистом и хлопками. Патрисио посмотрел на затылок сестры, на ее кожу, покрытую въевшейся, как ржавчина в металл, грязью. Внутри дом как будто терял вес и плотность элементов. Стало холоднее. По утрам не хотелось вставать. Трубы высохли, и брат с сестрой просто перестали мыться. Он почесал под мышкой и сказал:

— Оставь его. Есть хочешь?

Каталина опустилась на колени и соединила ладони перед лбом. Она молилась как будто про себя, но недостаточно тихо, чтобы брат не слышал. Просила за котов. Призывала Богоматерь, как учила мама. Патрисио стало стыдно наблюдать за этой сценой, выходки сестры всегда его нервировали. В прошлые каникулы она не хотела купаться в озере Льеу-Льеу, утверждая, что в нем живет чудовище. Вода и есть чудовище, объясняла она. Вся вода на планете — это его волосы.

В тот раз брат сказал ей, чтобы она подошла посмотреть на озеро поближе, поскольку в нем не чудовище, а кое-что другое. Переступая с валуна на валун, он подвел ее за руку, пока Каталина не оказалась прямо на кромке, в паре метров над водой. Загляни туда, сказал он. Что ты видишь? Сестра медленно, как черепаха, вытянула шею, засмеялась и помахала самой себе. Вот оно — чудовище, сказал Патрисио. И столкнул ее в воду.

Сейчас, пока она возносила мольбы о благополучии животного, Патрисио пошел в ванную и по инерции открыл кран душа. Разочарованный, вышел во двор, наполнил ведро из одного из баков, стоявших рядом с курятником. Поставил кипятить воду в двух кастрюлях и чайнике, достал старое полотенце и глиняную плошку, отнес все в ванную. Когда вода стала закипать, позвал сестру.

— Снимай это, — сказал он.

— Что?

— Одежду, что.

Каталина стянула голубую футболку и, скомкав, бросила в угол. Сняла вельветовые штаны и осталась в трусах. Кисловатый запах разошелся по помещению, не находя выхода. Она села на крышку унитаза. Патрисио намочил полотенце в горячей воде, выжал его и поднял руку сестры. В воду закапали черные капли.

— Слушай, Пато, куда попадают коты после смерти?

— В смысле, куда? — произнес он таким тоном, будто не понял вопроса.

— Ну, они тоже попадают на небо?

По правде говоря, он хотел ответить, что никто никуда не попадает. Что это как волны на воде. Она волнуется и возвращается. И это та же самая вода, что ты видела в озере. У этого чудовища волосы повсюду. У меня под мышкой, а скоро и у тебя. Это оно заставляет расти ногти и круги от брошенного в воду камня. Смерти нет, сеструха, просто мы уменьшаемся. Котов съедают муравьи, а муравьев уносит грязная вода, которую мы выливаем во дворе. Хотя эта земля уже ничего не рождает, под ней прячутся невидимые озера. Голоса растений и существ, которые бродят туда-сюда, боятся сухости и смотрят из-за углов домов, как медленные пауки. Большое кажется мертвым, но скинь его в озеро, и готово. Там, образуя концентрические круги, плавают кошачьи зрачки, выплаканные тобой слезы. И пусть дурная вода заставляет тебя слышать стук капель и голоса в темноте, ты можешь отпугнуть ее. Ночью вырой яму, сделай колодец