Человек за бортом - София Цой

на плечо, но Валентин сбросил его руку.

– Который год я приезжаю туда один. Хоть раз… – Его дыхание сбилось. – Хоть раз за последние десять лет там был кто-то, кроме меня? Нет. Получается, у скорби есть срок?

– Валентин… – в один голос начали мы.

– Оставьте.

Вал прикрыл глаза, и из-под век потекли крупные капли. С глухим «простите» он отвернулся к окну и несколько минут так стоял. На моей памяти Валентин ни разу не плакал на людях. Его плечи вздрагивали, он прерывисто дышал. Я обомлел. Что делать? Сказать что-то? На каком языке и надо ли вообще? Келси подал Валентину платок. В конце концов Валентин успокоился и достал из кармана конверт. Протянул его Келси и тихо спросил:

– Что думаешь?

Келси закусил губу и нахмурился. Я тоже заглянул в листок.

– Инспектор Левант – это тот, с которым тебе была назначена встреча, верно?

– Да.

– Понятно, – пробормотал Келси. – Почерк… очень знакомый.

Валентин еще раз промокнул платком глаза.

– Похож на учительский, может быть, поэтому?

Да, почерк был очень аккуратным и разборчивым, как на классной доске. Если опустить всю формальную часть, письмо гласило: «Увидимся 1 марта в 11 часов в Восьмом штабе». Часы подсказали мне, что до встречи оставалось около получаса.

– Я поеду с тобой. – Келси сложил письмо и протянул его Валентину.

– Не надо, Келси.

Вал похлопал его по плечу и двинулся к выходу, однако в проеме натолкнулся на Леа. Она шла, опустив голову, тут же извинилась и убежала в уборную. Келси проводил ее взглядом и пошел следом за Валентином. Из коридора мы попали в гостиную, где врач Пьер как раз снимал халат.

– Мсье Грант, как вы? Боюсь, придется окончить осмотр, мне нужно…

– Спасибо, я и не хотел его продолжать. – Валентин прошел мимо, а за ним – и Келси.

– Я говорил, что это все нервы, – зазвучал голос Джонсона. – Мсье Грант? Мсье Лаферсон?

– Нам пока что не до вас, – ответил я за них.

Келси Лаферсон

В горле у меня комом стояла тревога. Чей-то визит в дом Валентина. Эти почерк и встреча… Лопатки свело дрожью. Я набросил пальто и вышел подышать свежим воздухом. Кареты Валентина уже не было.

Косой дождь со снегом летел в лицо, залепляя глаза. Мимо пронесся мальчишка-газетчик, затормозив у крыльца Ричмондов. Я взял одну газету, просто заслониться от снега, – и замер. С первой полосы на меня смотрел Валентин. На его огорченном лице тонкой паутинкой лежали полупрозрачные снежинки.

Я догнал мальчишку и купил у него все оставшиеся экземпляры.

Заголовок гласил:

УСТАНОВЛЕН ВИНОВНИК ВЗРЫВА В ПАВИЛЬОНЕ «ОКО»

Голова шла кругом. Вращающаяся дверь выпустила наружу Оса и Найджела. Я молча сунул им ворох газет. В мыслях было одно: спасти. Нужно спасти Валентина.

Экипаж вихрем пронесся через несколько кварталов. На бульваре перед Восьмым штабом образовался затор, и до здания мы бежали. Вокруг сверкал магний фотовспышек, клубился дым, снег набивался в обувь. У самого входа дорогу мне преградили жандармы, но я и не думал тормозить и врезался в них тараном. Кто-то схватил меня за воротник, но я яростно пнул его в колено и вырвался. Дверь поддалась без сопротивления. Следом за мной влетели Найджел и Ос.

На лестнице к нам бросились жандармы, но я отогнал их, показав удостоверение с эмблемой Лиги Компаса.

– О, мсье Лаферсон! А ваш друг уже явился с повинной, – издевательским тоном прогнусавил какой-то коротко стриженный малый. Шеврон подсказал фамилию смельчака: Лассаль. Я прошел мимо, но он продолжил в спину: – Кого-то выбросило за борт, а?

– А ты и рад, крыса вшивая? – рявкнул я, и он отступил. – Пошел прочь, покуда цел.

Втроем мы вбежали в лабиринт стеклянных дверей. За одной из них темнели три силуэта – два массивных и один высокий и хрупкий, в котором я сразу узнал Валентина. Я бросился туда, толкнул дверь и вломился в комнату, отделанную темными деревянными панелями и заставленную конторками. В дальнем ее конце, у другой двери, стоял Валентин – в ручных кандалах и под присмотром двух жандармов.

– Вал! – крикнул я. – Что происходит?

Он повернулся, желая что-то сказать, но вдруг вскрикнул и рухнул на колени. Я видел, как один здоровяк саданул ему кулаком в бок, а другой сжал скованные руки. Я бросился к нему, но на меня налетели сразу несколько человек… Вал не сопротивлялся и, исчезая за черными дверьми, успел выкрикнуть:

– Забери котенка из квартиры!..

Двери захлопнулись, но его сдавленный голос продолжал звучать в моей голове. Он оставил мне ключи, будто знал. Господи, господи, Вал…

Вокруг, как ни в чем не бывало, инспектора копались в бумагах. Кто-то толкнул меня и выругался, потому что я мешал пройти. Кто-то продолжал настырно талдычить мою фамилию:

– Мсье Лаферсон, послушайте, вам нельзя…

В этот момент злость во мне сгустилась в холодное знание: ошибаетесь, мои дорогие. Капитанам разрешено все. Вы задушили голос нашей радости, и теперь вам не будет пощады. Я лично об этом позабочусь.

Я с раздражением обернулся. Какой-то криволицый истукан запальчиво перечислял нарушенные мною законы. Без раздумий я замахнулся и, сверкнув кольцами, ударил кулаком по его наглой морде.

6

Освальд Ко

В жандармском бюро напротив Восьмого штаба – в их втором отделении – было многолюдно. Келси в своем модном желтом костюме, с бантом на сорочке и с сумочкой, в компании пьяниц и бродяг, от которых он старался держаться подальше, смотрелся за решеткой дико. Артур Ричмонд должен был скоро приехать и вызволить его. Мы с Найджелом хотели дождаться, но Келси возразил:

– Поезжайте в квартиру Валентина.

Треск печатных машинок и прокуренные голоса жандармов заполнили паузу. Мы с Найджелом переглянулись, согласные в нежелании бросать его здесь, но Келси передал мне ключи и кивнул на дверь. Взгляд у него был суровый. Нам не оставалось ничего, кроме как повиноваться.

На крыльце Найджел вытащил портсигар, и через пару секунд его лицо окутал дым.

– Что думаешь?

– О Келси?

– О Валентине.

– А… Ну, это бред. Его ведь даже в городе не было.

– Только это ему на руку не сыграет. Наоборот, скажут, алиби нет.

– Но ведь его вез кучер, он может свидетельствовать. И связи Лиги пригодятся. Один капитанский доступ Келси уже многое дает.

– Все бы хорошо, да вот только доступ Келси теперь ограничен, – проговорил Найджел.

– Из-за драки? – предположил я.

– Из-за фальсификации документов. Ты забыл? Та бумага о регистрации Софи как друга Лиги Компаса.

Мы оглядели кареты и отошли подальше от жандармского штаба. На углу улицы поднялись на крыльцо особняка с высокими колоннами. Ветер между ними ходил сильный, поэтому я слегка наклонился к Найджелу и приподнял ворот пальто.

– Виза Элиота, подпись Келси – все задним числом. Понимаешь? – произнес Найджел, понизив голос. – Чтобы выглядело так, будто прошло два месяца, необходимых по формальным требованиям. У Артура Ричмонда везде глаза и уши.

Найджел сбросил окурок в урну у высоких готических дверей, и из нее потянулся дымок.

– Но… это же временное отстранение?

– После нападения на отставного майора… Ух, сложно, знаешь.

– Так этот майор из Пауков. Мы-то тут при чем?

Найджел насмешливо улыбнулся:

– Он еще и Капитан. Какая-то младшая ветвь.

На нас налетел порыв ветра, взметнув шарфы. Примерно так эта новость и ощущалась. Я в отчаянии закрыл лицо…

– Ладно, Ос. Пошли. Хоть котенка спасем. – Найджел похлопал меня по спине и лихо свистнул лошадям.

Через четверть часа мы вышли у красивого пятиэтажного здания близ Эйфелевой башни и дворца Трокадеро. Крайнее правое окно под крышей выходило из квартиры Валентина.

Напротив парадной двери потрескивало несколько полицейских трициклов, на каждом виднелась цифра 8 – примета Восьмого штаба. Мы с Найджелом предпочли лифту лестницу, стараясь вести себя как можно тише.

Из приоткрытой двери квартиры Валентина доносились голоса. Незнакомые.

– Вскрыли, – прошелестел Найджел.

В углу валялся черный пожарный лом. На него через дверную щель