Поэты Урала. Антология в двух томах. Том 1 - Иван Бахтин

«В то далекое загляни-ка…»

В то далекое загляни-ка.Там зверей и птиц голоса.Земляникой да костяникойв Зауралье полны леса.

Дружной стайкой идут ребята.Рдеют ягоды в туеске.Отпечатаны лунки пятокмежду соснами на песке.

Семилетним да восьмилетнимнет и дела еще до забот.Но бойчее других, но приметнейв этой стайке парнишка идет…

В то далекое загляни-ка.Вьется тропкой лесная гать.Он с винтовкой в руках и с книгой —людям счастье идет искать.

С добрым сердцем, открытым взглядомон идет и идет сквозь года.Рядом смерть проходила, и рядомпострашней проходила беда…

Вспомнить это — и сердце стынет.Пусть невзгоды встречал не один,нелегко он пришел к вершиненеподкупных своих вершин.

1961

ЛАДОНЬ

ЛадоньБольшая мужская.Ее —Отчетливы и грубы —Линии пересекают,Дороги твоей судьбы.Она от кирки и лопаты грубела,На женской груди робела.Ладонь — это жизни слепок,Годов пролетевших следы…В нее запрокинется небо,Когда зачерпнешь воды.Она широка, пятипала.Плывешь — рассекает реку.В армейском строю прикипалаПод знаменем красным к древку.Она —Чтобы гладить ребенкаС любовью, тревогой отца…И чтобы пощечиной звонкойОбжечь подлеца.Округлое, как планета,Покоится яблоко в ней.Пускай же ладони этойНе будет на свете честней.

1963

БЕЛОЯРСКАЯ АТОМНАЯ

Видать, Пышма бежать усталаи приняла людскую власть:у Белоярки морем стала,до горизонта разлилась

Уральскою голубизноюи нее глядится небосвод.Неровной кромкою лесноюокаймлено сверканье вод.

Через него мостом горбатымночь перекинет Млечный Путь.Там станция стоит, и атомв ней трудится — не кто-нибудь.

Она стоит почти в соседствес моей деревней Щипачи,где и сейчас, как было в детстве,со дна Полдневки бьют ключи.

Стоит с трубою полосатой,как океанский пароход,собою славя век двадцатыйи этот непрошедший год.

Вся белая, за кромкой лесаоткрылась в дымке голубой,касаясь облаков белесыхтой океанскою трубой.

И кажется, глядит куда-тоза горизонт, за край лесной…Не войнам править — мирный атомзальет сияньем шар земной.

Август 1963

В РОДНОМ ГОРОДКЕ

В весеннюю свежесть, в вечернюю мглуя девушку в белом встречал на углу.

Ты снова со мною, родной городок,сиренью пропахший у пыльных дорог.

Плечисты кварталы твоих новостроек,но прежних примет от меня не закроешь.

В весеннюю свежесть, в вечернюю мглуя снова стою на знакомом углу.

Стою, вспоминаю… Ах, девушка в белом,когда же старушкою стать ты успела?

1964

«Урал. Он лег в мою строку…»

Урал. Он лег в мою строкуВо всю длину, размашисто и строго.Он Азиатскому материкуПришелся каменным порогом.Ему известен мамонта скелетВ грунтах промерзлых. Ливнями, ветрамиЕго точили миллионы лет,Чтобы строкою засверкали грани.Железо, никель, хромовые рудыЯ трону словом, рифму им найду.Недаром в копях камень изумрудныйЗеленым глазом смотрит в темноту.Урал запутает тропою лосьей,Черникой спелой потчевать начнет,Блеснет меж сосен речкой Сосьвой,В теснине речкой Вишерой блеснет.До светлой тучки ледником достанет,В озера глянет, в стих войдет таким.Он весь пропах лесами и цветамиИ горьковатым дымом заводским.

Март 1964

«Урал! Он был как начало песни…»

Урал! Он был как начало песни.Хочу разглядеть его не спеша,Когда еще ни в одном перстнеНе сверкала его душа;Когда еще трубы над ним не дымили,Мартены не красили небо в зарюИ горнозаводчик Никита ДемидовЧугунные ядра не лил царю.Пустынные реки, да глушь лесная,Да белые вьюги по камню мели.Несметных сокровищ своих не зная,Урал стоял поперек Земли.

По каменным скулам скользили тени.Он был тогда как неграмотный гений.

1964

ОКТЯБРЬ НА УРАЛЕ

Октябрь…Двадцать шестое…Зал аплодируетСтоя.Полны все ярусы, все балконы.Рабочие кепки…Шинели фронтовиков…В президиумеВсем знакомыеМалышев, Вайнер, Хохряков.

Ложатся слова,Как истории грани.Оратор в тужурке, в пимах.На улице РанняяПоземкой метет зима.

Над городомВ звездах морозной ночиСклонилось небо широким плечом,И Вайнер, трибун и любимец рабочих,Выйдет на улицу, разгорячен.

Поземке бежать с ним рядом,Колючему ветру касаться щек…Знамена красногвардейских отрядовПулями не пробиты еще.

Еще не оплакивала верхисетцевУ братской могилы трубная медь,И Вайнера жаркое сердцеПо-прежнему хочет дерзать и сметь.

И Малышева у ЗлатоустаЕще засада не подстерегла.Он выйдет под звезды тусклые,Свернет на улицу от угла.

Ему шагать, не сутулиться.Он эту улицу знает давно,Не знает только, что этой улицеБудет имя его дано.

Еще колчаковцы с рук не сдиралиПерчатки кровавые кожи живой,И правда рабочая на УралеХодит с поднятой головой.

Она сегодня за все в ответе,Советской власти вручая права.Гуляет по залу балтийский ветер.Матрос Хохряков бросает слова:«Восстание», «Ленин», «рабочий класс».

Он в черном бушлате, широкоплечий.Зал снова поднялся.Словам навстречуСияют тысячи глаз.

Октябрь 1964

СТРОЧКИ, СЛОЖИВШИЕСЯ ВО СНЕ

В сумке дорожной стихи да хлеб.Плащ перекинут через плечо.Раннее утро. Заря ещесловно знамя в чехле.

Май 1968

В ПЕРВОУРАЛЬСКЕ

Такое забудешь разве?Такое забыть нельзя!На стыке Европы и АзииВстречали меня друзья.

Где синью курилось раздолье,К пригорку тропинка вела.Уралочка с хлебом-сольюЛегко в мою память вошла.

Железный уральский городВдруг все оттеснил города.К тропинке придвинулись горы,Как прожитые года.

О, если бы, в сердце отметив,Умела вместить строкаИ рукопожатья, и этиДве части материка!

Июль 1970

«Зарницы не сгорают…»

Зарницы не сгорают,Их смутно ловит взгляд.Дороги ЗауральяПод звездами пылят.Мне этот путь не внове.Следи и не следи,Вечерний БогдановичОстался позади.Завод огнеупоров.Громады белых труб.Прославил этот городОгнеупорный труд.Я здесь три года не был.Шофер, хоть погуди!Под обожженным небомТот город позади.Присматриваюсь. Верно.Лишь колок обогни,Волковской свинофермыДежурные огни.Лесок, заметно, мелок.За тем леском село.Вкруг церкви запустелойБезмолвье залегло.Оглохшая навеки,Стоит она темна.Ей каменные векиСмежила тишина.У плит глухие травы.Их ветер шевелит.Свернуть скорее вправоЖелание велит.Там Дом культуры… СтранноМерцает свет в окне.С широкого экрана —Солдаты на броне.Зарницы не сгорают.Их смутно ловит взгляд.Дороги ЗауральяПод звездами пылят.В ночную мглу одета,Уже невдалекеПолдневка-речка где-тоУкрылась в ивняке.В ней где-то месяц тонет.Но тут как ни гляди,под мостиком в бетонеТа речка позади.Районные дороги.Клубится пыльный след.Уральские отрогиЗдесь не сошли на нет.Все круче в гору. ЭвонКуда! Шофер молчит.Осталась где-то влевоДеревня Щипачи.Название родноеНе сбережет судьба:Когда-нибудь на зноеСотрут волной хлеба.Не зря почти что рядомРастет, живет светлоСо школой-интернатомВсе в зелени село.Мне песня губы сушит,Хоть слов не подберу.Сбегутся песню слушатьКолосья на ветру.Сбегутся и заглянутВ сиянье то, когдаОдною песней станутПоля и города.Теплынь июльской ночиДа звездный свет вокруг.Березы у обочинОтстали как-то вдруг.Ильинское. Хоть поздноИ я не у родни,В правлении совхозномПриветливы огни.Устав от тех раздолий,Я у крыльца стою.Готовится застолье,Должно быть, в честь мою.

1970