Собрание сочинений в двух томах. Том I - Довид Миронович Кнут

все:

Пустыни Ханаана,

Пески и финики горячей Палестины,

Гортанный стон арабских караванов,

Ливанский кедр и скуку древних стен

Святого Ерушалайми.

И страшный час:

Обвал, и треск, и грохоты Синая,

Когда в огне разверзлось с громом небо

И в чугуне отягощенных туч

Возник, тугой, и в мареве глядел

На тлю заблудшую, что корчилась в песке,

Тяжелый глаз Владыки-Адоная.

Я помню все: скорбь вавилонских рек,

И скрип телег, и дребезги кинор,

И дым, и вонь отцовской бакалейки —

Айва, халва, чеснок и папушой, —

Где я стерег от пальцев молдаван

Заплесневелые рогали и тарань.

Я,

Довид-Ари бен Меир,

Тысячелетия бродившее вино,

Остановился на песке путей,

Чтобы сказать вам, братья, слово

Про тяжкий груз любови и тоски —

Блаженный груз моих тысячелетий.

2. Жена

Ты рыжей легла пустыней.

Твой глаз

Встает, как черное солнце,

Меж холмами восставших грудей.

Вечер огненный стынет.

С сердцем, растресканным жаждой

(Уже не однажды, не дважды…),

Ищу и ищу колодца.

Здесь гибли верблюды и люди.

Под реянье вечных мелодий.

С предсмертным криком о чуде.

Было.

Есть.

Будет.

Под песками отлогих бедер

Узко

В тугом молчаньи

Ходит тугой мускул

От ветра моих желаний.

Будет самум. Тучи!

А мы босы и наги.

В тоске и жажде

Влаги

Распаленный требует рот.

Скоро самум! Могучий

Мелко бьется живот.

За легким взгорьем

Стоит и ждет верблюд.

Скоро последний труд!

Скоро в песках самума — встреча, крик, борьба.

Алчба!..

Господи, спаси и помилуй.

3–5. Мена

1. «За одну, дорогая, улыбку…»

За одну, дорогая, улыбку

Вот — бери молодого верблюда,

Вот — цветную складную палатку,

Две плетенки маслин из Эль-Хивы,

Пару темных арабских запястий,

Я сниму с себя кованый пояс,

Я добавлю зеленое мыло —

За одну, дорогая, улыбку —

И удачливый буду купец.

2. «Чтоб коснуться — на миг только — глазом…»

Чтоб коснуться — на миг только — глазом

Твоих козьих оливковых грудей,

Я богов тебе дам чужестранных,

И коробку из кожи, и ложку,

И другие дорогие вещи,

Что достались мне от каравана,

Шедшего на юг от Эль-Кореим.

Дам железные серьги с смарагдом,

Два меха, не знавших доныне

И капельки капли воды,

Дам орехов, и масл, и гранатов,

И сандалий, и тканей пунцовых,

Чтоб коснуться — прелестная — глазом

Твоих козьих оливковых грудей —

И удачливый буду купец.

3. «За веревочный старый нагрудник…»

За веревочный старый нагрудник,

Что пропах теплой солью загара

Твоих грудей, что бьются при беге,

Как некие пленные птицы,

Отсеку себе руки и ноги,

Положу небывалым агатом

Пред тобою мой преданный глаз.

За веревочный старый нагрудник —

И останусь еще в барыше.

6. «И когда, колыхнувшись, неясными…»

И когда, колыхнувшись, неясными

Станут дом и огни вдалеке,

Мы, дрожа от любви и боязни,

Тайно ляжем на теплом песке.

Ночь над нами безмерная взвеет

В синем стуке — тоске — бубенца…

В темноте будет слышно, как блеет

Разбуженная нами овца.

7. «Закат тонул и тух…»

Закат тонул и тух,

И вечер качал маслины,

Веселый и смуглый пастух,

Я гнал своих коз в долину.

О козий соленый сыр,

Черный хлеб с виноградным соком,

Душный запах ее косы,

Брошенной в песок.

Пусть маячили в небе гробы,

Но рот хотел пить —

И на грубом песке так вкусно было

Мне женщину доить.

8. «Пыль»

Пыль

Дорог.

Уныл.

Песок.

Зной.

Пой,

Бог.

9. «Сарра»

Сарра,

Мой мед,

От дыханья песков Ханаана

Тяжелый и теплый,

Агарью

Под лаской бьешься,

Испуская сладкие вопли

В недвижный стеклянный вечер

И звенящий песок

Пустынь.

Раскинув горячие ноги,

Разверзши последнюю тайну,

Агарью-язычницей стонешь

Под грузом

Счастливым

Меня.

10. «Земля любит молчанье…»

Земля любит молчанье.

Солнце любит мычанье.

Ветер любит звучанья

Струн, колес, меня.

Я люблю мое незнанье:

На чьем пороге любовь моя.

11. Озеро

Золотистое озеро.

Черная лодка.

Хорошо жить.

За голым деревом —

Зацепился за сучья —

Колышется закат.

Одинокое дерево.

Одинокая скамейка.

Молчи. Молчи.

Веет вечер.

Хлынь, еловый ветер!

Хорошо жить.

12. «Вечер большою птицей…»

Вечер большою птицей

Садится в хлеб, в поля.

Черная, преет-дымится,

Дышит теплом земля.

Дразнит молвой человечьей

Близкий смутный бор.

Теплый струится вечер.

Теплый стоит забор.

13. Мрак

Я ждал властительницу грозную.

Дрожало лунное пятно —

В глухую ночь, такую звездную.