Самый вкусный пирог в мире (СИ) - Петровичева Лариса

- Здесь есть я. Что вам угодно, милая барышня?

Я огляделась, но никого не увидела. Магазинчик был пуст. Едва заметно покачивались метелки из трав под потолком, россыпи дивных птичьих перьев, на которых делают артефакты для писателей, вздрогнули, приподнялись и мягко опустились, по грудам полудрагоценных камней пробежали мазки света.

- Вам требуется ассистент, верно? – спросила я. – И простите, пожалуйста, но где вы?

Магазинчик наполнило смехом. Насмеявшись досыта, хозяин ответил:

- Два шага вправо, милая барышня. Там будет зеркало.

Я послушно шагнула туда, куда было приказано, и увидела то, что наши преподаватели в академии называли статическим провалом – маленький карман в пространстве, в котором было размещено зеркало. В отражении я увидела молодого мужчину – совершенно седого, с узким интеллигентным лицом и темными глазами, одетого по моде прошлого века, в темный сюртук, узкие брюки и белоснежную рубашку с пышным кружевным воротником. Золотые пряжки на остроносых туфлях были такими тяжелыми, что напоминали колодки каторжника. Да, прошлый век - наверно, тогда он и попал в зеркальный плен, подумала я, и до сих пор никто не нашел способа его освободить.

- Вы Аврелий? – уточнила я. – Я ищу работу.

Мужчина в зеркале церемонно поклонился.

- Аврелий бин Беккерен, к вашим услугам. Вы… - он прищурился. – Вы маг. Боевой. Очень сильный. Что вас привело в нашу глушь?

Я улыбнулась.

- Очень долгая история, господин Аврелий. Мы с мужем вынуждены скрываться, и я ищу работу.

- Боевого мага не скроешь, - сообщил Аврелий, продолжая рассматривать меня так, как будто я была невероятной редкостью.

- Жизнь сложилась так, что мне пришлось заниматься другими делами, - ответила я. – У меня был свой погребок с лучшим грушевым пирогом в столице.

- Вот как! – удивился Аврелий. – Талантливые люди талантливы во всем. Теперь решили работать по специальности? Учтите, милая барышня, тут нет прибылей. Сплошные убытки.

Я решила, что он прибедняется. Когда нет прибыли, то заведение закрывается, а не ищет новых работников.

- Тогда зачем вам ассистент? – спросила я, стараясь быть максимально вежливой. Аврелий едва заметно улыбнулся и ответил:

- Хочу попробовать все изменить здесь. Начать заново с новым человеком рядом. Вы, кстати, упомянули погребок… как насчет сварить чашечку кофе? А потом мы побеседуем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

5.2

Виктор

Я провел за столом два с половиной часа, восстановил предисловие и почти всю первую главу с рецептами Онзеанских островов и вдруг понял, что Глория ушла довольно давно.

Все ли с ней в порядке?

Напомнив себе о том, что она-то наверняка не переживает за то, как у меня дела, я поднялся из-за стола и, накинув пальто, вышел на улицу. В Итайне царило бабье лето – золотое, теплое, яблочное. Невольно захотелось приготовить что-то вроде яблочного пирога с корицей и угостить Глорию. Впрочем, она наверняка попробует из вежливости.

В конце концов, я не должен о ней переживать. Чувствуя, что во мне снова поднимается злость, я пошел по улице вдоль яблоневых садов и, остановив молодку с корзиной слив, приключившуюся на пути, поинтересовался, где здесь магазинчик Аврелия.

- Так вон, барин, дойдите до перекрестка, а там сверните возле заколоченного кафе, вот вам и будет магазинчик, - охотно сообщила женщина, постреливая глазками и разрумянившись. – Там сегодня что-то таким кофейным запахом веет, что так и ахнешь.

Кофейный запах. Знаем мы этот кофе, имели честь пробовать – а теперь Глория варит его для хозяина артефакторной лавки. Кажется, я начинал злиться – и, чтобы избавиться от неприятного чувства, спросил:

- А что за заколоченное кафе?

- Так, барин, было у нас тут заведеньице, - женщина посмотрела на меня так, словно готова была предоставить и первое, и второе, и компот, и десерт. – А потом хозяин-то от ржавой чумы умер, ну пока суд да дело, его и закрыли. Наследники выставили на продажу, да пока никто не позарился.

«А ведь это хорошая мысль, - подумал я. – Открыть свое кафе и наконец-то показать, что Виктор Фаренти может не только поливать грязью столичных кулинаров, но и сам утрет им нос».

Кафе действительно было заколочено. Темно-серые жалюзи были давно спущены, окна заросли грязью, на двери была приколочена табличка «Продается». Я постоял у входа, глядя на вывеску – когда-то заведение называлось «Золотой ветер», и название пришлось мне по душе. Что ж, сначала я найду Глорию и после того, как увижу, что с ней все в порядке, загляну в здешнюю управу на предмет покупки.

В конце концов, чего я не видел в этой столице?

Артефакторный магазин Аврелия я нашел по запаху – тонкая кофейная лента струилась в воздухе, и ее заметил не я один. Глория стояла в окне витрины, раскрытом нараспашку – раскладывала пластинки артефактов по подушечкам, и местные, которые толпились неподалеку, смотрели на нее с благоговейным ужасом.

- Барышня, а это… от похмелья что-нить будет? – поинтересовался самый отважный зевака, мужичина ростом с фонарный столб. Глория сверкнула взглядом в его сторону, оценивая фактуру, и ответила:

- Если надо, настрою. Стоить будет четверть серебряной кроны.

Здоровяка даже застонал от радости и воскликнул:

- Благодетельница!

Семейная пара, стоявшая чуть поодаль, совещалась свирепым шепотом; наконец, муж толкнул жену в могучий бок, и она подошла к витрине и, поманив Глорию, что-то прошептала ей на ухо. Глория кивнула, и женщина просветлела лицом.

- Половина серебряной кроны, - сказала Глория. - Но действует один раз, потом надо перезаряжать.

Женщина приложила руку к пышной груди и поклонилась Глории в ноги. Я решил, что речь шла о лекарствах для потенции. Стайка девушек обсуждала, могут ли артефакты приворожить женихов, а Глория подхватила край юбки и хотела было спускаться, но тут увидела меня, и едва заметно нахмурилась. Кажется, за работой она успела забыть обо мне, а тут вот он я, здравствуйте. Я помахал ей, быстрым шагом вошел в магазинчик и, едва не споткнувшись о какой-то раскрытый сундук, протянул Глории руку, помогая спуститься.

- Смотрю, ты уже взялась за бытовую магию? – с улыбкой поинтересовался я. Глория кивнула и, подхватив пустой ларец с бархатными гнездами, направилась к прилавку и кассе.

- Да. Уже продала два артефакта для кухни, - ответила я, и откуда-то справа прошелестел мужской голос:

- И заработала больше денег, чем я за полгода. Бытовая магия, оказывается, удивительная вещь!

Я заглянул на голос и увидел старое зеркало, в котором плавал молодой мужчина, одетый в какое-то старье, которое когда-то имело щегольской вид. Глория закрыла кассу и сказала:

- Знакомьтесь, Аврелий, это мой муж Виктор. Кулинарный критик и спортивный журналист. Виктор, это Аврелий, хозяин магазина и мой работодатель.

Аврелий отдал церемонный поклон, я кивнул и сообщил, что весьма рад знакомству.

- Боюсь, что в Итайне слишком мало народу для кулинарной критики и спортивной журналистики, - сообщил Аврелий таким тоном, словно хотел поддеть меня побольнее. Я и без него понимал, что после вчерашнего пожара и нашего бегства моя карьера во многом подошла к концу. Допишу девятый том «Академии кухни» - и Виктор Фаренти уйдет в небытие.

Хотя почему бы и нет? Буду писать статьи о региональной кухне и язвить по поводу провинциальных кафе. Столичные читатели в очередной раз убедятся в том, что за границей города жизни нет, а люди ходят на руках и вытирают зад шкурами – а провинциалы будут хохотать над соседями и говорить: ну у нас-то такого и близко нет!

- Я совершенно согласен с вами, - с улыбкой признался я. – Тут у вас продается кафе… куплю его и воплощу все свои богатые знания в жизнь. Дорогая, ты одолжишь мне своих домовых?

Вот теперь взгляд Глории сделался живым и обжигающим – она смотрела на меня с настоящим чувством, словно я… Словно я был для нее важен?