Самый вкусный пирог в мире (СИ) - Петровичева Лариса

Я торопливо набросила на него Руку тишины, и его взгляд прояснился. Виктор опомнился, и страх в его взгляде растворился. Подошел полицейский, уточнил имя и сообщил примерно то же самое, что я услышала возле «Трех кошек». Направленный магический удар, квартира выгорела со всем своим содержимым за несколько минут, и хорошо, что никто не погиб. Виктор выглядел так, словно у него убили кого-то из близких – подозреваю, что я была в точности такой же.

Несколько дней назад у него все было хорошо. А потом он женился на мне, и вся его жизнь рухнула и рассыпалась пеплом.

- Какая книга? – спросила я, когда полицейский отошел. Виктор посмотрел куда-то сквозь меня и ответил:

- «Академия кухни». Девятый том.

Я знала «Академию кухни» - Виктор Фаренти каждый год выпускал новый том, их было уже восемь, и там действительно были очень хорошие рецепты блюд со всех концов света. Но Виктор…

Не может быть. Нет, это невозможно!

- Ты написал ее. И еще восемь томов до этого, - сказала я. Виктор кивнул и провел ладонями по лицу. Он был похож на человека, который пытается проснуться и не может.

Виктор Фаренти, великий кулинарный критик, который одной своей статьей поднял «Трех кошек» на вершину известности. Мой муж.

Мне захотелось заорать в голос.

- Ты Виктор Фаренти, - едва слышно сказала я. Он кивнул – человек под Рукой тишины не только успокаивается, он еще и говорит чистую правду.

- Не может быть, - прошептала я и ответила себе: может. У него такие ножи и специи на кухне, которые не по карману тому, кто просто умеет готовить. Да обычный человек и не подумает о том, что ванвирские ножи режут намного лучше и тоньше других – обычный человек и не знает таких слов.

В отличие от великого кулинарного критика. Который ворвался в мою жизнь – и я понятия не имела, зачем.

Кажется, я уже никогда и ничему не удивлюсь. Никогда.

4.3

Виктор

После того, как я поговорил с проворным страховым агентом, который с поклонами и выражениями сочувствия и почтения сообщил, что деньги за квартиру я получу уже завтра, я взял Глорию и домовых и отправился к Бруно. Когда от Глории повезло прохладой, я как-то вдруг успокоился. Мне стало легче дышать, и истерика, которая поднималась из глубины моей души, сразу же улеглась.

Я потерял все. Рукопись девятого тома "Академии кухни" была почти закончена - да, я её восстановлю, но на это уйдёт несколько месяцев. Коллекция моих рецептов, ножи, каждый из которых стоил целое состояние, посуда... У меня ничего не осталось. Только обгорелая пустота.

До дворца мы дошли за несколько минут. Я то и дело запускал руку в волосы, понимая, что готов закричать, но от Глории, которая шла рядом, снова веяло прохладой, и это помогало опомниться. Она выглядела спокойной, очень спокойной, и я подумал, что тут дело тоже в магии.

Она не говорила ни слова, и сквозь тишину, которая меня окутала, пробивалось удивление. Я ведь признался в том, кем был на самом деле, я рассказал правду о себе, но Глорию это даже не встревожило – по крайней мере, она выглядела очень спокойной.

- Как ты? - спросил я, когда один из охранников дворца отправил сообщение Бруно и приказал нам ждать на скамье. Мы сели, Глория устало провела по лицу ладонями и ответила:

- Через час кончится действие Руки тишины, и я буду плакать. Пока все в порядке… насколько это возможно.

Рука тишины. Вот, значит, как это называется.

Она сделала паузу и добавила неожиданно дрогнувшим голосом:

- Я потрясена, Виктор. Я потрясена до глубины души. И пожарами, и тем, кто ты на самом деле. Виктор, зачем тебе это все?

- Я влюбился в твой пирог, - признался я, понимая, что снова буду говорить только правду и не смогу этому противостоять. И это окончательно все разрушит, потому что не родилась еще такая женщина, которая простила бы женитьбу на ней ради рецепта пирога. - Мне захотелось познакомиться с тобой поближе, подружиться... потому что такой пирог может испечь только очень хороший человек. Я написал ту статью, чтобы к тебе пришло больше гостей, потому что ты мне понравилась...

- И ты женился на мне, чтобы получить рецепт пирога? Для девятого тома «Академии»?

На свое и её счастье я не успел ответить. От дворца к нам торопливо шёл Бруно, и мы поднялись со скамьи и поклонились.

- Будет, будет этих церемоний! - махнул рукой принц. Седьмой сын короля, он никогда не взошел бы на престол, и поэтому всегда держался по-свойски. Да и внешне он напоминал не принца, а добродушного мельника. - Сочувствую, дружище! Я видел из окна, как горела твоя квартира, это ужасно. Что со страховкой?

- Сказали, все выплатят, - ответил я и, посмотрев на Глорию, произнес: - Знакомься, это моя жена, Глория Фьярвисдоттир. Её кафе сгорело час назад, и постарался тот же, кто сжег мою квартиру. Нам нужна твоя помощь, Бруно.

Бруно уважительно посмотрел на Глорию, которая вновь поклонилась с поистине владыческим достоинством, и сказал:

- Чем могу, помогу. Пойдёмте ко мне. Это ваши домовые, господа Глория?

- Мои, - кивнула Глория, посмотрев на домовых с теплом и любовью. Они прижимались к её ногам, испуганно теребили подол её платья и не поднимали глаз на принца.

- Идём, я прикажу смазать их ожоги, - ответил Бруно. Я знал, что он не выносит, если кому-то рядом с ним плохо, и делает все, чтобы залечить чужие раны – в отличие от братьев и сестры, которые почти не обращали внимание на проблемы окружающих. Ему бы стать врачом – но он учился на юриста и несколько лет назад занимался внутренней разведкой.

Когда мы вошли во дворец, то меня стало знобить. Должно быть, действие заклинания иссякло раньше, чем думала Глория, и на мгновение мне сделалось жутко до боли в груди. Я потерял свой дом и вещи, а теперь могу потерять и её.

Глория была уверена в том, что я женился на ней из-за рецепта. Что я спасал её от Айзена только ради того, чтобы украсить свою книгу грушевым пирогом. Это была... нет, не правда.

Я все равно женился бы на Глории, если бы знал о том, что "Кошек" и мой дом сожгут дотла.

Бруно верно оценил выражение моего лица, потому что, как только мы пришли в его покои, налил нам по бокалу хорошего бренди.

- Ну, друзья мои, немного. В медицинских целях!

Глория едва пригубила бренди, я осушил бокал одним глотком, как видавший виды пьяница.

- А теперь рассказывай, - приказал Бруно, опустившись в кресло. Я покосился на Глорию, которая сидела рядом со мной на диване, обитом розовым шелком, и сказал:

- Анри Айзен недавно начал в открытую волочиться за моей женой. Он хотел, чтобы она плюнула на узы брака и вышла за него замуж. Глория, разумеется, отказалась. Тогда он начал угрожать ей тем, что причинит вред её семье. Сегодня все кончилось двумя пожарами... и, Бруно, нам больше не к кому идти за помощью.

Бруно понимающие кивнул, перевёл взгляд на Глорию и посмотрел так, словно хотел прочесть её мысли. Она лишь качнула головой и дотронулась носовым платком до уголка глаза. Я невольно задумался над тем, не было ли такого же пожара в её съёмной квартире. Действие заклинания медленно отступало: я начинал чувствовать неприятную липкую тоску вместе с желанием найти Айзена и колотить его жирной башкой о стену, пока моя обида и гнев не растает без следа.

- Вы правильно сделали, что пришли ко мне, - вздохнул Бруно. - Честно говоря, Айзен зарвался. Ему не даёт покоя министерское кресло, и жена-эльфийка... да. Знаете, я, кажется, понял, как его осадить навсегда. И даже посадить.

- И как же? - поинтересовалась Глория. Я невольно почувствовал неудобство. Скоро наша беседа с принцем подойдёт к концу, и она вытрясет из меня правду. Да, я женился на ней ради рецепта пирога. Строил из себя доброго дурачка, который помогает прекрасной деве в беде. Ну и что? Я и в самом деле ей помогал - и готов помогать и дальше.

Моя книга... Хватило бы у меня сил, чтобы восстановить её. Переписывать всегда сложнее, чем создавать с нуля; если Бруно найдёт управу на мерзавца Айзена, то я расцелую его в обе щеки.