По Америке и Канаде с русской красавицей - Андрей Троицкий

В одном русском зоопарке я видел как два парня, лет под тридцать пытались бросить медведю батон белого хлеба. От зверя парней отделял турникет, высоченный забор из железных прутьев, железная сетка, натянутая на рамку, и стеклянная стена. Ну, многие посетители старались забросить за препятствие конфеты или объедки бутербродов, – не получалось, слишком высоко.

Но эти два персонажа, вдохновленные вниманием девушек, проявили настоящее упорство. Они вставали на турникет, забирались на плечи друг другу, – и бросали, бросали… И все это при большом скоплении народа, под одобрительные крики "болельщиков". Парни все-таки добились цели: со сто первой попытки закинули медведю грязный искрошенный батон.

Мы побродили вдоль реки, заметив только пару рыбаков на другой стороне, пошли дальше по течению и выбрали хорошее место в небольшой заводи, на песчаном берегу под ивой, разложили стульчики и забросили удочки. Течение быстрое, но в заводи вода – гладкая, словно зеркало. Она прозрачная, какого-то непередаваемого изумрудного цвета, словно подкрашенная зеленкой.

Хорошо видны длинные водоросли, течение реки расчесывает их, путает и снова расчесывает. Рита молчала, смотрела на воду, на поплавок. Кажется, она без слов поняла, рыбалка – это не утилитарное, а поэтическое занятие. Ее высший смысл – молчаливая созерцательность, чувство общности с природой, интуитивное постижение внутреннего мира человека, самого себя, – а не число пойманных рыбешек. Да, Рита все-таки натура поэтическая, – подумал я.

Видимо, в эту минуту ее душа жила мечтами, поэзией окружающей природы. Я молчал, смотрел на реку. Минута шла за минутой… Поплавок безжизненно болтался на водной глади. Я перевел взгляд на Риту и подумал о том, что поспешил с выводами о женской поэтической натуре и единении с природой. Рита, надвинув на глаза панаму с широкими полями, дремала на своем стуле. Точнее, глубоко спала.

Я не решился ее будить, честно говоря, и ко мне не пришло поэтическое настроение, которого так ждал. Тянуло в сон. И если бы не далекие раскаты грома, я бы последовал примеру Риты: смежил веки и…

Гроза началась раньше чем я думал, на песок упали первые тяжелые капли, Рита проснулась. Вытащила из сумки нейлоновую куртку и поспешила укрыться под ивой. Я последовал ее примеру. Стоял, прижавшись плечом к стволу. Теплый проливной дождь пролился на холодную руку, и произошло маленькое чудо, – вода изменила цвет, за пару минут сделавшись из насыщенной изумрудной – абсолютно белой. Я не знаю, чем объяснить этот феномен.

Не раз теплый дождь заставал меня у какой-нибудь речушки. Но никогда не наблюдал, чтобы цвет воды менялся, да еще таким, самым причудливым образом. То ли вода, выходящая из пещеры, содержала какие-то элементы, способные изменять ее цвет при резком перепаде температуры, то ли есть другое объяснение, – не знаю. Никогда больше не видел подобного мистического превращения.

Мы стояли и смотрели, как мимо быстро движется широкая молочная река, а в ней шевелятся стебли зеленых водорослей. Рита поглядывала то на белую реку, то на меня, словно ожидала какого-то объяснения. Но я только пожал плечами.

– Бывает же такое, – сказала Рита. – Чудеса…

– Чудеса, – повторил я.

Да, ради этого зрелища стоило завернуть сюда и провести на берегу хоть целый день. Дождь сделался мельче, ослаб. Река тут же начала менять цвет, потемнела, стала как будто серой, подернулась поверху туманной дымкой. Я сбегал к оставленной сумке за камерой, успел щелкнуть несколько фотографий. А иначе, – если расскажу кому об этом приключении, – не поверят.

Дождь кончился, мы снова закинули удочки, после обеда выудили трех форелей, выпотрошили, очистили и зажарили на решетке гриля. Несколько таких грилей и железных корзин для мусора беспорядочно расставлены вдоль обеих берегов.

Когда под вечер снова заглянули в магазин, Барбары там не было. Вместо нее хозяйничал племянник, рыженький парнишка лет девятнадцати. Он учится в колледже, один летний месяц проводит у тетки, стоит за прилавком в магазине и вообще по хозяйству помогает. Почему река меняет цвет, он не знал. Мы вернули удочки, сели в машину и уехали.

Рита зажгла свет в салоне, склонилась над блокнотом.

– Придумала новую сцену для своей книги?

– Точно, – кивнула Рита. – Моя героиня голая купается в такой вот молочной реке. Мне и самой хотелось, ну, голой искупаться… Обожаю холодную воду.

– Чего было стесняться: свои люди. Я бы отвернулся.

– Врешь, – Рита погрозила пальцем. – Вот в это я не поверю. Но я не стеснялась. Просто полотенца не было на месте. Посмотрела в сумке, а его нет. Видимо, оно где-то в машине осталось. Вот поэтому, – из-за полотенца, – я и не полезла в воду. Жаль.

Захотелось выругаться, но я смолчал. Не стал рассказывать, что это полотенце лежало рядом, в моей сумке. Не везет, так не везет.

Сила торнадо

Мы ехали с севера на юг по местной двухрядной дороге, стараясь не превышать разрешенную здесь скорость – сорок пять миль. Впереди в ста милях южнее цель поездки – город Джефферсон-Сити с населением 43 тысячи человек. Этот маленький городишко – столица большого штата Миссури.

Там живет один мой давнишний приятель, выходец из России Яков, по-здешнему Джейкоб. Накануне мы созвонились, я сказал, что буду в тех местах и, возможно, заеду.

Ясный солнечный день не сулил неприятных сюрпризов.

– Что это? – Рита показала направо. – Кажется, туча или облако… Но какое-то странное.

Я бросил взгляд направо, – и вправду небо на горизонте потемнело.

– Наверное, гроза собирается. Но это далеко…

Дорога полупустая, по обе стороны кукурузные поля с искусственным орошением. Голос Риты отрывает меня от благостного пейзажа.

– Смотри, эта штука стала ближе.

Поворачиваю голову. На горизонте уже отчетливо различим темно-серый столбик, соединяющий небо и землю. Он узкий, чуть расширяется кверху и следует по чистому полю параллельным с нами курсом. Ориентировочно до объекта миль двадцать-тридцать, даже дальше. Этот столб, соединяющий небо с землей, высотой примерно триста-четыреста ярдов (метров).

– Точно – гроза. Но она пройдет стороной.

Впрочем, я просто хотел успокоить себя и Риту. Если сказать правду, – а говорить правду не хотелось, – с большого расстояния торнадо только кажется маленьким, на самом деле высота "хобота" может достигать километра, даже полутора, а диаметр воронки внизу – от тридцати до трехсот метров.

Инстинктивно давлю педаль газа, хотя понимаю, что на машине по этой дороге от торнадо не уйти. Здесь выжмешь не больше 80-и миль, а скорость "средненького" урагана обычно 130 – 150 миль в час, но иногда может превышать 700 миль в час. Если Богу угодно, чтобы наш Jeep и эта громадина где-то встретились, – что ж, так тому и быть. От судьбы не уйдешь.