По Америке и Канаде с русской красавицей - Андрей Троицкий

– А не страшно одному оставаться? – спросила Рита.

– Боюсь только урагана. Но два раза на одно место он не возвращается. Хотя… Черт его знает.

Мы сели в машину и поехали обратно. Я посмотрел в зеркальце, Том стоял на дороге и махал нам рукой.

Америка на сцене

Проездом мы оказались в Сент-Луисе, штат Миссури. От этого города никуда не денешься, если едешь с юга на север, кажется, все дороги сходятся здесь. На вечер субботы через знакомого Юрия Зоркина посчастливилось купить билеты в оперный театр. Сюда привезли из Нью-Йорка с Бродвея известный мюзикл «Джерси Бойз». В кассах билетов уже не осталось – распроданы еще начала гастролей, но Юра, заядлый театрал, не пропускавший ни одного мало-мальски значимого представления, – сам предложил свои услуги. Позвонил и сказал, что три билета уже греются в жилетном кармане.

Мы не виделись пару лет, и сейчас встретились за час до спектакля. Он сел к нам в машину, по дороге поделился новостями, и немного рассказал о себе. До эмиграции Зоркин работал администратором в областной филармонии, – а это несладкий хлеб. Нервы, сидячая работа, много кофеина и мало положительных эмоций. Когда до инфаркта оставался один шаг, – так сказал врач, – Юра развелся с женой и подал документы на эмиграцию.

С тех пор прошло двадцать лет…

За океаном, пожив в разных городах и сменив множество профессий, Юра нашел свое призвание. Теперь он обосновался в центре города, что очень удобно, – рядом все его клиенты, – и выгуливает чужих собак. Денежных людей немало, – американцы любят животных трогательной беззаветной любовью, но не всегда находят время, чтобы с ними гулять. У Юры есть и время, и желание.

Жизнью своей он доволен, – врач еще в Москве советовал найти подвижную работу на свежем воздухе. Прогуливаться с собачками – как раз то, что требуется для укрепления здоровья. Всегда в движении, всегда в хорошем тонусе, всегда на ногах. Юра выглядит моложе своих шестидесяти, ни фунта лишнего веса, цвет лица как у новорожденного. И наличные водятся. Поэтому свободное время он отдает другому любимому занятию, – посещает спектакли и концерты.

Он с интересом разглядывал Риту, стараясь понять, что связывают меня с этой молодой и красивой женщиной, – платонические отношения или нечто большее, – и не понимал. Только морщил лоб и плотоядно облизывался.

Возле оперного театра, уникального здания постройки конца 19-го века, которое своим внутренним великолепием может конкурировать с Большим театром, уже толпились люди, предвкушающие зрелище. Всем известные бродвейские постановки, в том числе мюзиклы, где несметное множество декораций, – возят по стране. Чтобы люди, живущие в где-нибудь в Канзасе или Луизиане не чувствовали себя оторванными от жизни культурных столиц.

Мы приехали на машине, – и это была ошибка. Лучше воспользоваться такси или общественным транспортом. Это правило для всех здешних городов. Правда, на обратной дороге, когда публика высыпает на улицу из дверей театров, – поймать такси – проблема. Приходится переместиться на другие улицы, пройти несколько кварталов, чтобы найти свободную машину.

Хотя мы прибыли на место за полчаса до начала, на бесплатной стоянке возле театра уже почти не осталось свободных мест. Движение здесь регулировали два парня, сотрудники театра, и управлялись с работой быстро, но поток подъезжающих машин быстро прибывал. Моросил дождь, освещение плохое. Нам пришлось ждать, наконец, мы поставили машину на дальнем конце стоянки и обратно до театра шли довольно долго.

Хорошо, что не забыли плащи. На дверях театра уже знакомое объявление: "Вход в театр с оружием запрещен". (В городе разрешено ношение короткоствольного оружия, поэтому такие объявление встречаются довольно часто).

Уже предъявив билеты, мы с Юрой запоздало вспомнили, что гардероба, где можно оставить верхнюю одежду, в американских театрах, как правило, нет, – ни в дорогих театрах, ни в дешевых. Рита этим обстоятельством была огорчена:

– Чехов писал, что театр начинается с вешалки…

– Классик ошибался, – вылез Юра. – Театр начинается с буфета.

Увы, вещи приходится таскать с собой, а во время представления держать куртку или пальто на коленях. Ну, нам грех жаловаться. У нас лишь легкие плащи, хотя и мокрые. На зимних спектаклях или концертах я был свидетелем, как разодетые дамы в вечерних платьях и бриллиантах держали на коленях свернутые шубы, – это действительно неудобно, и выглядит смешно.

Вдоль стен фойе установлены стойки и прилавки, заставленные бутылками, заваленные бутербродами и легкими закусками. Рита выпила бокал белого вина. Мы с Юрой, чтобы согреться, двойной виски с содовой. Некоторые дамы брали бокалы вина в зрительный зал: это не возбраняется. Смотри спектакль и пей: удобно. За новой порцией спиртного можно сходить в фойе.

– Я мечтаю, чтобы мою пьесу поставили в таком театре, – вздохнула Рита, оглядывая позолоченную лепнину балконов и расписанный вручную потолок. – Какой шик… Тонкий вкус…

Свет погас, мы погрузились в волшебный мир музыки и танцев. Не берусь описывать эту постановку, иначе завзятые театралы упрекнут меня либо в слишком скупых комплиментах, либо (это на чей в вкус) решат, что я несдержанный на похвалу человек, – я вообще не ставлю задачи судить об успехах и неудачах режиссеров и артистов, – не хочется отбирать кусок хлеба у театральных критиков.

В антракте Юра объяснил, что многие бродвейские спектакли живут один сезон, – и то хорошо. А потом навсегда уходят в небытие. Но есть постановки, например, «Призрак оперы» или «Король лев», которые не сходят со сцены многие годы, а то и десятки лет, – они превращаются в классику жанра. Театры в Америке не получают государственных и местных муниципальных дотаций, как в России, а живут, – и живут неплохо, – только на выручку от продажи билетов.

Здесь в отличие от России нет репертуарных спектаклей, когда одну и ту же пьесу годами играют в театре при полупустом зале. И никого такое такое положение вещей не удивляет. Единственный критерий жизнеспособности – это успех.

Спектакль гоняют почти каждый день. Труппу набирают на одну постановку. Если провал – значит, ищи новую работу. Актеру не будут платить зарплату за то, что два-три раза в месяц он появляется на сцене в эпизодах или массовых сценах. Даже если он занят в главной роли, – может рассчитывать только на свой процент, обговоренный в контракте, от выручки. Система жесткая, но, в конечном счете, все решает зритель, именно он голосует своим долларом за тот или иной спектакль.

Рите постановка понравилась, когда опустили занавес и артисты вышли на поклоны, она была готова долго стоять и хлопать в ладоши, как это принято в Москве, где десятиминутные овации – далеко не редкость. Сегодня артистам хлопали пару минут, – это по здешним понятиям довольно долго, – и зал опустел. Отсутствие долгих аплодисментов, – тоже своего рода традиция. Если долго не хлопают, – не значит, что спектакль не понравился. Дарить цветы на спектаклях, где занято множество актеров, – не принято. Впрочем, и мешать вам не будут.