Соленый клочок суши - Джимми Баффетт

Не знаю, что уж такого особенного, если красивая женщина надевает костюм для верховой езды, но я от такого зрелища глаз оторвать не могу. Плавной скользящей походкой Донна Кей подошла к загону. На ней была белая рубашка без рукавов, стянутая узлом чуть выше загорелого пупка, и джинсы на бедрах. Волосы по-прежнему собраны в хвост на затылке. Она была в солнечных очках и пахла лосьоном от солнца «Коппертоун».

– Когда ты в последний раз ездила верхом? – спросил я.

– Вчера, – заявила она. – У Сэмми Рэя есть конюшня в Алабаме. Он держит лошадей для поло и каттеров. Несколько месяцев назад подарил мне одну.

– Что ж, если останешься на берегу, ушибиться будет не обо что. После того как я однажды чуть не снес себе башку, я всегда подстригаю низкие ветки. Мистер Твен знает этот пляж наизусть, так что веселись.

– Спасибо, Ковбой, – сказала она. Она взяла поводья и ухватилась за луку седла, но дотянуться до стремени не смогла. – Не поможешь, Талли?

Я обхватил ее за талию и приподнял. Ее бедра прижались к моим плечам, и я страшно возбудился.

Было невозможно не думать о Донне Кей Данбар в отеле Французского квартала[43] – в постели, обнаженную. Именно эта картина и стояла перед моими глазами, когда я прилаживал стремена.

– Увидимся, – выкрикнула она и галопом помчалась к пляжу.

Я направился к краю пирса. Мне надо было искупнуться – заставить эндорфинчики усмирить тестостероновое буйство. Я нырнул и сделал несколько кругов вокруг розового самолета. Как еще одна сдерживающая мера, в ход пошла работа. Одно дело тащило за собой другое: я вымыл корпус своего ялика, вычистил отсеки для рыбы, убрал наросты с ватерлинии. Потом уселся на причале и занялся потекшей трубой пресной воды.

Свешиваясь через край пристани и заматывая трубу изолентой, я ненароком поднял глаза и увидел, что ко мне идет Донна Кей.

– Отлично покаталась. Мистер Твен знает свое дело, – сказала она, оглядывая полдюжины пришвартованных лодок. – Дай угадаю, какая из них твоя. – В ее голосе звучала легкая насмешка. Она подошла к желто-зеленому ялику с глазами бога рыбалки на носу и остановилась.

– Как ты догадалась? – спросил я.

– Не знаю, Талли. Она просто похожа на твою лодку, – она посмотрела на большие розовые буквы. – Что значит «Барилете»?

– Это скипджек по-испански. Ну, знаешь, рыба такая.

– А кто его так раскрасил?

– Ну, это длинная история, но плавает он здорово.

– И его трудно не заметить, – сказала Донна Кей.

– Он в полной боевой готовности. Погода вроде не должна испортиться. Собираюсь устроить ему испытательный пробег. Хочешь со мной?

– Круиз перед ужином? Почему нет? Только переоденусь. Я мигом. – И она побежала по пристани.

– Захвати купальник! – заорал я ей вслед.

Она вернулась через пару минут в шортах. Я помог ей забраться в лодку, дернул шнур стартера, и мотор заработал. Я отбросил линь, и мы отчалили.

Донна Кей упала в бирюзовый шезлонг посреди лодки, вздохнула и оглядела вечерний пейзаж.

– Вот это способ заканчивать день, – сказала она.

Я направил «Барилете» на юг параллельно береговой линии. Теперь мы сами создавали себе ветер, и нас овевал прохладный бриз.

– Я часто выбираюсь сюда по вечерам. Тут красиво. И спокойно, – сообщил я.

– Куда мы плывем, капитан?

– Долой проторенные дороги! Не так далеко отсюда есть милые аккуратненькие руины майя. Вернемся до темноты.

– Звучит зама… Черт! – взвизгнула Донна Кей и вскочила на ноги. Прямо перед нами лениво плыл большой крокодил. – Талли, это аллигатор! И так близко к базе.

– Вообще-то это морской крокодил.

– Боже!

– Не беспокойся, пока никого не съели.

– Они кажутся такими… такими древними, – сказала Донна Кей.

– Индейцы майя верят, что земля – это спина огромного крокодила, отдыхающего в заводи кувшинок.

Крокодил глотнул воздуха и погрузился под воду, оставив за собой след из пузырьков.

Донна Кей осторожно села в свое кресло.

– Талли, я доверяю тебе, но я бы предпочла отплыть отсюда подальше. Я хочу еще погулять по спине огромного крокодила.

Я вышел из канала и повернул на север. Примерно двадцать минут мы молча плыли вдоль пустынного берега. Наконец я нашел ориентир, который искал, повернул к берегу и вошел в небольшую бухточку. Ее показал мне Икс-Ней несколько недель назад.

Я притормозил и быстро отыскал группу кораллов, отмечавших собой вход. Вручил Донне Кей ведро с прозрачным дном и показал, как держать его за бортом, чтобы видеть дно.

– Удивительный риф. Никогда не видела столько рыбы.

– И никогда не увидишь. Этот риф сделали Икс-Ней и Баки, и почти никто о нем не знает.

– Боже, только взгляни на эту гигантскую барракуду, – охнула она. – И как люди создают подобные вещи?

– Прошлой зимой они работали над одним проектом на Исла-Мухерес – создавали искусственные рифы из сотен разбитых последним ураганом судов. Не все развалины добрались до места назначения. Многие остались здесь. Об этом-рифе не известно даже местным рыбакам. Кроме того, он расположен слишком далеко на юге и слишком опасен для рыбацких лодок из Косумеля и Плайя-дель-Кармен. Мы назвали его «Закусочный». Хочешь взглянуть поближе?

– Черт, я забыла купальник.

– Может, это твой единственный шанс его увидеть. Если поднимется ветер, мы уже не сумеем сюда попасть. Кроме того, все это я уже видел.

– Это было давно, – парировала Донна Кей. – Ты останешься в лодке.

– Нет, лучше я подгоню лодку к берегу, поставлю па якорь и буду ждать тебя вместе с полотенцем.

– Это далеко?

– Да вон там, в двадцати метрах. Можешь заплыть с рифа.

– Ладно. Отвернись.

Я подчинился и через несколько секунд услышал всплеск.

– Можешь подать мне маску и трубку? – Донна Кей из воды цеплялась за борт ялика. Я перегнулся и вложил в ее протянутые руки снаряжение. Она приладила их как настоящий профи, и поплыла к рифу, бултыхая ногами. Солнце освещало ее обнаженное тело.

Я направился к берегу, опустил якорь, заглушил мотор и вылез. Затем вытащил из сумки полотенце и разложил ее одежду на кресле.

Она пробыла в воде около пятнадцати минут. Я хотел было позвать ее, но она уже сама плыла назад. Пока она вытиралась и одевалась в лодке, я стоял к ней спиной.

– Никогда не видела так много рыбы. Все равно что персональный аквариум.

– Если погода не испортится, мы сможем вернуться и провести тут хоть целый день. Просто я очень хотел показать тебе алтарь.

Последнее слово заставило ее на миг оцепенеть.

– Какой алтарь?

– Иди за мной, – сказал я и направился к груде огромных известняковых валунов в конце пляжа. Донна Кей выпрыгнула из лодки и пошла следом, на ходу болтая мокрым хвостом.

В расщелину между двумя валунами вела узкая тропинка.

– Только после вас, – сказал я.

Мы присели на корточки и, втиснувшись в расщелину, проковыляли метров двадцать. Наконец во мраке показались лучи вечернего солнца, освещавшего выход. Мы очутились в тупике – перед нами была на первый взгляд сплошная скала и клочок песка размером с пляжное полотенце.

– Ну, Талли, подожди минутку, – выдохнула Донна Кей.

– Мы еще не пришли, – сказал я и пересек крохотный пляж. Протиснулся в крошечную дыру размером с иллюминатор и, спрыгнув с выступа, приземлился на утоптанную тропинку. – У меня получилось, значит, и у тебя получится. Не успел я договорить, как Донна Кей приземлилась рядом со мной. Валуны образовывали естественную эхокамеру, и мы услышали плеск разбивающихся волн.

– Что это за место? – спросила Донна Кей.

– Пойдем, – сказал я.

Мы на цыпочках прошли вдоль зазубренного края одного из самых больших валунов и, спустившись по каменной лестнице к океану, оказались у крошечного храма майя – не больше телефонной будки. Вереница ступеней вела к маленькой синей заводи. Внизу одинокий луч солнца освещал глубокую воду.

– Легенда гласит, что мореплаватели майя приходили сюда вознести молитвы и принести жертвы богам, и тогда боги посылали им видения грядущих плаваний.

– Я думала, с тех пор, как ты повзрослел, у тебя аллергия на религию, – заметила Донна Кей.

Она медленно шла по ступеням алтаря, не отрывая глаз от воды в синей заводи, что колыхалась в такт вздымающемуся океану, отражающемуся от скал.

– У меня всегда были проблемы со слепой верой и всеми этими историями из Библии, – сказал я.

– Да, кажется, будто их создали, чтобы напугать людей, а не помочь им разобраться, что они здесь делают, – согласилась она.

– Точно, – сказал я. – Это место куда лучше всех церквей, в которых я бывал. Меня больше удивляют омары, превращающие капот автомобиля в подводное царство, чем Моисей, перед которым расступилось Красное море.

– Что для одного – храм, для другого – место рыбалки, – вставила Донна Кей и улыбнулась.

– Аминь, – прибавил я.