Соленый клочок суши - Джимми Баффетт

Травмированный Саймон-младший – и медвежонок, которого он и по сей день держит при себе, – вернулся в Алабаму, где его вырастили ортодоксальные тетушка Ширли и дядюшка Мерв.

– До катастрофы он был таким милым еврейским мальчиком, – твердила как попугай его тетушка любому, кто соглашался ее слушать.

Может, все дело в потрясении от гибели родителей или это просто следствие еврейского воспитания в Алабаме, но так или иначе, а Саймон-младший нашел свою собственную тропинку в этом мире.

В восемнадцать лет его шествие по ней чуточку облегчилось: земельные владения родителей принесли ему семнадцать миллионов долларов наследства. Осенью 66-го молодой мультимиллионер из Фэрхопа купил дяде Мерву и тете Ширли дом в израильском кибуце и посадил их на пароход в Нью-Йорке. Днем позже он официально изменил свое имя на «Сэмми Рэй Кокой,», купил квартиру в Гринич-Виллидж, и вышел из своего чулана в свет, чтобы заниматься делом, которое любил больше всего на свете, – музыкой.

Унаследовав хватку Мидаса от своего отца и проворные пальцы от матери, Сэмми Рэй Кокоц стал одним из известнейших в Нью-Йорке авторов песен – сперва эпохи фолка, потом фолк-рока, а затем и диско. К счастью, вычурность стиля вместе с плоскостопием и толстым кошельком уберегли его от Вьетнама. Он вкладывал деньги в клубы, мюзиклы, недвижимость на Ки-Уэсте и Огненном острове, в компьютеры и развитие технологии липосакции. Он содержал армию юношей с модельной внешностью, исполнявших любую его прихоть, и даже купил яхту, на которой катался вокруг Манхэттена и веселился до самого рассвета, хотя туманные ночи по-прежнему приводили его в содрогание. Можно подумать, что Сэмми Рэй был счастлив, ведь у него были слава и деньги, но к сорока годам он только и успел что устать до смерти. Он был одинок и хотел домой.

Сэмми Рэй вернулся в Алабаму, купил большое скотоводческое ранчо и пекановый сад на реке Магнолия к югу от Фэрхопа и назвал свое владение «Розландия». Следующие десять лет Алабама была базой для его странствий. Они начались на Карибах, но в итоге завели его на другую сторону света.

Однажды он купил большой реактивный самолет, летавший через океаны. Полетами он и занимался следующие несколько лет – по пути скупая шикарные отели. За все эти годы странствий он ни разу не пропустил своего ежегодного паломничества в «Грейсленд» – отдать дань уважения Элвису и набраться идей для своего собственного особняка на берегах реки Магнолия.

Совершив последний рейс в Мемфис и накатавшись по проселочным дорогам Арканзаса, Сэмми Рэй очутился у стойки в «Жуй-Болтай». Попробовав курочку, клецки и банановый пирог с кокосом от Донны Кей, Сэмми Рэй Кокоц упал на одно колено и начал цитировать Торо.[47]

– Тот, кто различает истинный вкус пищи своей, никогда не станет обжорой; тот, кто нет – будет им всегда, – страстно читал Сэмми испуганной Донне Кей, переворачивавшей бургеры за прилавком, у которого теснились едоки.

Сэмми Рэй Кокоц превратил свой монолог в щедрое предложение о работе в качестве личного шеф-повара в «Розландии». Оставшаяся наличность с моего лотерейного билета казалась Донне Кей грязной, и тогда она улучшила свою карму: подарила все деньги приюту для женщин, ставших жертвами насилия. Она только что успела расстаться с мечтой о собственном ресторане, когда Сэмми предложил ей работу.

Пришла в себя Донна Кей уже в реактивном самолете Сэмми, который он выслал за ней в Блайтвилл.

– Он называется «Фалькон-50» – французский и очень быстрый, – сказал ей элегантный пилот.

– И вот, значит, сижу я в кожаном кресле на высоте сорок одна тыща футов, эта ракета несется со скоростью пятьсот пятьдесят миль в час, а я потягиваю свежевыжатый апельсиновый сок и хрумкаю горячий круассан. Что-то подсказывало мне, что моя жизнь скоро изменится – и изменится к лучшему.

Через сорок минут самолет опустился над береговой линией залива Мобил, и Донна Кей сошла по трапу на побережье Мексиканского залива. Эту особую атмосферу она ощутила еще тогда, в Новом Орлеане.

– Как бы не пристраститься к этому виду транспорта, – сказала она пилоту.

– Говорят, это похуже героина, – ответил пилот, улыбнувшись и приподнял шляпу. – Добро пожаловать в Алабаму.

В парковочной зоне рядом с самолетом остановился длинный лимузин. Шофер по имени Брансфорд вежливо поздоровался, мигом убрал единственный чемодан в багажник и усадил ее на заднее сиденье. Пятнадцать минут спустя Брансфорд притормозил и свернул на красную дорогу мимо вывески «Добро пожаловать на пристань Уикс-Бей». Там Донну Кей передали команде ослепительного быстроходного катера, больше похожего на лакированное фортепьяно, чем на корабль.

Донна Кей растянулась в кресле на корме судна-фортепьяно и огляделась. Вид был что надо. Над головой кружили пеликаны, а из воды выпрыгивали крошечные кефали. Когда они сворачивали из залива в русло реки, поверхность воды легко вспорол спинной плавник дельфина.

Они медленно двигались сперва вверх по течению мимо коттеджей, особняков и причалов, затем по длинной излучине реки. Там, на краю деревянного пирса, под парой одинаковых флагштоков стоял человек. Утренний бриз развевал американское знамя – и большой розовый флаг с одной единственной буквой «Р».

Ее встретил Дель Мундо, который представился начальником штаба мистера Кокоца. Пара крупных золотистых ретриверов – Сай и Долли – охотилась на берегу за крабами. Появился официант в накрахмаленной льняной куртке, держа поднос с двумя стаканами холодного чая, украшенными мятой и кусочками ананаса.

– Сладкий или несладкий? – спросил он.

– Сладкий, – ответила Донна Кей.

Становилось все жарче. Пока она с наслаждением потягивала чай, Дель Мундо успел сообщить ей, что у Сэмми Рэя встреча, но он скоро с ней увидится, и что пока он просил его, Дель Мундо, отвезти ее на экскурсию по владениям. В конце пристани их уже ждал запряженный лошадьми экипаж.

– Я чувствовала себя так, словно попала в кино, – призналась мне Донна Кей. – Я только надеялась, что Сэмми Рэй окажется больше похож на Кэри Гранта, чем на Винсента Прайса.

Экипаж медленно катился по травяным дорожкам. Сай и Долли трусили позади. Дель Мундо указывал на скульптуры и подстриженные сады азалий, камелий и кизила и рассказывал, что они значат для мистера Кокоца. Они объехали коттеджи для гостей, а затем добрались и до жилых помещений шеф-повара, которые, как заметил Дель Мундо, шли в комплекте с джипом, велосипедом и катером, пришвартованным у маленького пирса позади коттеджа.

– Чем именно занимается начальник штаба? – спросила Донна Кей не подумав, и тут же пожалела об этом. Но было слишком поздно.

Дель Мундо подавил смешок.

– Всем, милая, – сказал он и продолжил экскурсию как ни в чем не бывало.

Донна Кей вылезла из коляски и обошла симпатичный маленький коттедж, который станет ее домом. Она уже представляла себя в плетеном гамаке в тени двух магнолий и с видом на реку. Неожиданно из рации Дель Мундо раздалось бормотание. Дель Мундо что-то ответил, потом повернулся и сказал:

– Мистер Кокоц может вас принять.

Сэмми Рэй Кокоц стоял на огромной веранде главного дома «Розландии». Он был одет в белые льняные шорты и цветастую гавайскую рубашку, разрисованную кокосовыми пальмами и гитарами, и габаритами своими походил на Марлона Брандо в старости – ну, может, чуть поменьше. Он лично провел Донну Кей по главному дому н закончил экскурсию на застекленном балконе с кондиционерами. Отсюда открывался вид на реку Магнолию до самого Уикс-Бей.

Сэмми Рэй перешел к делу. Он сказал Донне Кей, что ему очень нравится, как она готовит, но что, как это ни печально, еще ни один шеф-повар не задерживался в «Розландии» дольше трех месяцев. Это Сэмми объяснял тем, что он, в сущности, старый педик, страдающий климактерической депрессией, и настоящий геморрой для окружающих. Он посетил всех психиатров, гипнотизеров и йогов в Пенсаколе, но ничто не помогало лучше, чем странствия по миру на реактивном самолете. Чаще всего он, соответственно, питался вне дома, и в этом и заключалась основная проблема с предшественниками Донны Кей. Их сводил с ума не огромный объем работы, а полное отсутствие таковой.

Донна Кей просто спросила Сэмми, когда ей начинать.

Донна Кей побила рекорд выносливости шеф-поваров «Розландии» на два месяца, после чего Сэмми Рэй снова оказался на коленях. Он примчался в Фэрхоп аж из Таиланда, лишь бы упросить ее остаться.

Она сказала ему, что влюбилась в жизнь в Уикс-Бей, и знала, что здесь ее место. Она поблагодарила Сэмми Рэя за то, что он дал ей возможность поработать в «Розландии», но заявила, что хочет пойти дальше и надеется открыть свой собственный ресторанчик в Фэрхопе.

Они сидели на том же балконе, где разговаривали в первый раз, и именно там Сэмми Рэй перевел их отношения на новый уровень, сказав: