Алиса в Стране Чудесных Клёнов - Наталия Арчер

— Оу, я забыла включить вай-фай. Извини, пап.

Впервые за девять дней жалею, что не выбрала себе новый телефон раньше.

— Хочешь пойти с нами?

— Отличная попытка, но нет, спасибо, — отвечаю с улыбкой. — Я останусь с Дэном. Мы планировали пойти… — “Больше никаких ошибок!” —…погулять, посмотреть на Рождественские огни. Будем кружиться в танце вместе со снежной метелью, орать песни. Прошвырнёмся по соседям, колядуя, но последнее зависит от того, если нам предложат выпить, — говорю как бы между прочим. Увидев, как у отца брови ползут наверх и округляются глаза, понимаю, что шутка не удалась и иду на попятную: — Уф, пап, там нет никакого снега и никакой метели. И вообще-то я говорила про горячее какао, желательно с маршмеллоу — традиционное угощение для колядующих, между прочим. Давай, завязывай с этим. За кого ты меня принимаешь? — теперь я смеюсь.

Обожаю с ним шутить, но сейчас мой родитель слишком серьёзен, чтобы понять юмор. Окей, надеюсь, что ему скоро полегчает. Мама объяснит то, чего папа сейчас не понимает, это точно.

— Ха-ха. Как смешно, — отвечает с нейтральным выражением лица. — Тогда мне надо перекинуться парой слов с этим… Твоим новым знакомым. После этого ты можешь немного погулять, пока мы в кино.

— Умоляю, только помягче с ним, пожалуйста. Будь мил и вежлив, — прошу с натянутой улыбкой, но в эту же секунду я начинаю паниковать, уже опасаясь, что он может сказать “этому”, как выразился папа.

Мы вместе возвращаемся к столику. Дэн с кем-то чатится и не замечает того, что мы подходим. Но когда тень моего отца накрывает его, Дэн сначала немного вздрагивает и, убирая телефон в карман, встаёт. Я сдерживаюсь, чтобы не засмеяться.

— Что ж, Элис мне сказала, что вы потом собираетесь на прогулку, — говорит отец. — Мои правила следующие: во-первых, не уходить никуда далеко. Во-вторых, никуда не ехать на машине. В-третьих, абсолютный запрет на что-либо запрещённое законом, особенно наркотики. В-четвёртых, разрешённые[18] тоже нельзя. В-пятых,…

— Папа, пожалуйста. Ты меня убиваешь, — перебиваю его, хихикая, не имея возможности более оставаться безучастной. — Мы тебя поняли. Я отправлю тебе номер социального страхования и копию его удостоверения личности при первой же возможности, — подмигиваю Дэну и начинаю нервно смеяться в голос.

Это худшее знакомство с родителями в истории человечества, на мой взгляд.

Все немного расслабляются. Всё же юмор может спасти почти любую ситуацию.

— Мистер…

— Лидделл, — добавляю.

Дэн с благодарностью мельком смотрит на меня.

— Мистер Лидделл, пожалуйста, не беспокойтесь. Я провожу Элис до дома в целости и сохранности, когда вы скажете.

— К девяти, пожалуйста. Благодарю.

— Пап! С чего это вдруг девять? Комендантский час пробивает лишь в одиннадцать вечера! — негодующе выдыхаю.

— Ты права, милая. Как это я сам не подумал? Сегодня ведь Рождество, — папа с любовью гладит меня по голове, как маленькую. Потом он обращается к Дэну: — Восемь тогда.

— Девять было нормально. Я буду дома в девять, — бурчу, сложив руки на груди. Это унизительно. Ни в какие ворота. А Дэну это лишь кажется забавным.

— Несомненно, мистер Лидделл. Элис будет дома в девять вечера, — он искренне улыбается. Его добрый нрав и благожелательность, видимо, находит свою дорогу даже к сердцу моего отца. Хм.

Последний, в свою очередь, выглядит спокойней и довольно улыбается нам обоим. Могу поспорить, что сейчас он считает себя мировым отцом. Уф. Он достаёт свой мобильник из кармана и протягивает мне.

— Возьми мой телефон и будь на связи.

Затем он целует меня, кивает Дэну и уходит. Фью. Это было просто. Наверное. Килограмм моих убитых нервных клеток — лишь побочный продукт успеха.

— Извини, Дэннис. Это неожиданно для меня не меньше, чем для кого-либо другого. И невыносимо мучительно для моей самооценки, — говорю, тяжело выдыхая в конце от пережитого стресса.

Я плюхаюсь рядом с ним на угловой диванчик.

— Не парься. Мне понравился твой отец, — Дэн берёт меня за руку и это кажется таким естественным жестом. — Он приятный человек. И его страхи абсолютно обоснованы… — вдруг он замечает мой полный вопросов взгляд. — Имею в виду, что каждый отец должен беспокоиться о своём единственном ребёнке, особенно, если это дочь… И она такая привлекательная, — добавляет он, переводя взгляд на мои губы.

Я нервно их облизываю, внезапно почувствовав, что они сухие.

— Ты спросила у него о вечеринке? Он не будет против, если мы пойдём туда до 8.30?

— Нет, — отвечаю намеренно уклончиво.

— Нет, ты не спросила или “Нет, он не против”? — Дэн интересуется вскинув вверх одну свою идеальную бровь. Хочется провести по ней пальцем. Зачем? Никогда не испытывала раньше желаний трогать чужие брови. Бред какой-то. Уф.

— “Нет, я не против купить широко разрекламированный мне “лучший в мире кофе” и пойти на вечеринку” — вот так. Мне в девять надо быть дома, — закатываю глаза, снова вспоминая об этом, — а сейчас уже…

Переворачиваю руку, которую держу, чтобы посмотреть на его наручные часы. Разглядеть изящные, серебряные стрелки с моего ракурса сложно, поэтому мне приходится придвинуться ближе. Я не думаю об этом действии, пока не ощущаю тепло его бедра, находящегося теперь вплотную к моему, а потом чувствую его мятное дыхание на моей шее. Я теряюсь в своих мыслях. Нет, не так. Я теряюсь в своих чувствах, потому что все они сейчас приведены в повышенную готовность за одно мгновение. В хорошем смысле. Наверное, не знаю. Моё сердце стучит слишком громко. Я боюсь, что все вокруг его сейчас могут слышать.

— И сколько у нас времени? — спрашивает Дэн и закусывает свою нижнюю губу.

Ой, если я это замечаю, значит я опять тупо пялюсь на его губы. Пытаюсь стряхнуть с себя наваждение, возвратив своё внимание часам. 5.43.

— Воу, ты знаешь, что мы здесь сидим не час, а два с лишним часа? — если удивление можно было бы мерить шагами, то это был бы неожиданный спринт за уходящим автобусом.

Совершенно не заметила, как пролетело время.

— Да не может быть, — Дэн тоже проверяет часы. — Хм. Правда. Тогда нам лучше поторопиться, пока мы не