Французский поцелуй - Эрик Ластбадер

— С немцами можно ужиться, — заметил Логрази. — Они хорошие бизнесмены. Вот русских я боюсь куда больше. Глупейшее дело мы затеяли, подписывая договоры о ядерном вооружении с этими лживыми сукиными детьми.

Интересно, подумал Мильо, приходило ли Павлову когда-нибудь в голову, насколько похожи на его собак американцы. Проще простого прогнозировать их реакции. Это, наверно, потому, что культура этого «прекрасного нового мира» построена на стереотипах: ковбоях типа Джона Уэйна, негодяях типа Черного Барта. Если ты едешь на белом коне и носишь белую шляпу, для американца ты всегда останешься хорошим парнем, как ни противоречат твои поступки твоему стереотипному образу.

Мильо не терпелось вернуться к делу.

— У вас для меня что-то есть?

Мосье Логрази глубокомысленно посмотрел на него. — В нашем семействе популярно изречение: «Даже небольшие лодки оставляют след на воде в виде попутной струи». Мы не любим, когда остаются следы.

Мильо молча наблюдал за Логрази, ожидая расшифровки того, что он сказал.

— Относительно подготовительной работы, обеспечивающей успех операции «Белый Тигр», — сказал Логрази, — должен сказать, что требуется сделать еще кое-что.

Они свернули в боковую улочку, подальше от беззаботно болтающих туристов. Логрази остановился в тени колонады большого здания. — Совершенно ясно, что, позаботившись о Терри Хэе, вы сделали еще не все. Как нам стало известно, больной зуб не вырван.

Внутри здания, возле которого они остановились, распродавались с аукциона полотна французских импрессионистов. Сквозь большие окна была видна зала, заполненная, в основном, немцами и японцами, лихорадочно сжимающими в руках каталоги.

— У Терри Хэя была любовница, — продолжал Логрази. — Француженка с примесью кхмерской крови по имени Сутан Сирик.

Мильо похолодел.

Мосье Логрази разглядывал сквозь окно потрясающую картину Монэ, которую в этот момент продавали. Торг шел, по-видимому, весьма оживленно. — И не говорите мне, что не знали о ее существовании.

Мильо внезапно почувствовал, что ему надо срочно отлить. Теснение в мочевом пузыре было такое, что по телу пробежала дрожь. — Конечно же, я знал. Но я полагал, что Терри Хэй не посвящал ее в...

— Вы полагали ошибочно. — Логрази не смотрел на Мильо. И хорошо, что не смотрел, потому что лицо француза было бледным, как полотно. — Мы хотим, — продолжал Логрази, — организовать ее скорейшее воссоединение с любовником.

— Но...

— Никаких но! — резко оборвал его Логрази. — Торг в таких вопросах просто неуместен. Мы хотим, чтобы вы организовали это, и точка. — Он повернулся на каблуках и ушел.

Мильо в остолбенении смотрел ему вслед, чувствуя, что попал между Сциллой и Харибдой. Он не мог убить Сутан, но не мог и ослушаться приказа Логрази.

Закрыл глаза, стараясь успокоиться. Думай! приказал он себе. Зачем мафии убирать Сутан? Какая ей в этом корысть? Ответа на эти вопросы у него не было, но он знал, что должен найти их во что бы то ни стало.

Он наблюдал, как немцы и японцы сражаются за Монэ, и думал со стыдом, что французы не очень отстают от американцев. Каждый спешит отхватить от нас свой кусок, вынужден был признать он.

А в Нью-Йорке был весьма поздний час. Крис Хэй только что закончил переговоры по поводу своего срочного вылета во Францию. Он повесил трубку.

Мгновения проскальзывали сквозь его сознание, как песчинки сквозь решето, не задерживаясь и даже не успевая зарегистрироваться. Казалось, он живет в сумеречном мире, откуда изгнаны все эмоции и ощущения. Его брат убит. Казалось, он вдыхает новокаин вместо кислорода. Все ощущения атрофированы.

Он сидел, уставившись бессмысленным взором на вспыхивающую лампочку на телефонном аппарате. Красный свет, как луч маяка в густом тумане, предупреждал его о чем-то, но о чем — он никак не мог сообразить. Затем он услыхал звонок. Это звонил все тот же телефон и, по-видимому, уже довольно долгое время. Наконец, он сообразил, что к чему, и поднял трубку.

— Bonjour, — послышался женский голос. Он не ответил.

— Allo?

Он прочистил горло. — Слушаю!

— Parlez-vous francais, monsieur?

— Oui, madam, — ответил он. — Чем могу помочь?

— Мне нужен мосье Хэй, — продолжал голос. — Крис Хэй.

— У телефона.

— A, bon. — Добравшись до этого пункта в разговоре, Сутан заколебалась. Сердце в груди так и колотилось. — Это Сутан Сирик, — сказала она, наконец. — Я звоню из Ниццы. Это во Франции.

Крис выпрямился.

— Сутан? — повторил он, с трудом выталкивая звуки. — Неужели это ты?

— Да, — ответила она. — Я взяла девичью фамилию моей матери.

Крис не знал, что подумать, что сказать. Мозги стали какими-то неповоротливыми, будто вмерзли в кусок льда. — После стольких лет... — Слова буквально застревали в горле.

— Понимаю, — сказала она. — Это, конечно, весьма неожиданно. Наверно, пытаешься понять, зачем я звоню...

На линии воцарилось молчание, и длилось так долго, что Крис не выдержал, взмолился: «Не исчезай!» Будто она была призраком, созданным его собственным воспаленным воображением.

— Я на месте, — откликнулась она. — Крис, я... а черт! Я звоню тебе по поводу твоего брата.

— Ты знала Терри?

— Я жила с ним последние пять лет.

Господи Иисусе! У него похолодело под ложечкой.

— Я уже знаю о смерти Терри, Сутан, — выдавил он из себя. Как будто потолок обрушился на него и вся эта каменная масса навалилась на его плечи. — Мне позвонили из конторы отца. Значит, это ты сообщила французским властям его номер?

— Да.

— Спасибо, что позвонила. — В голове так все перепуталось, что он с трудом вспомнил, каким образом надо переводить дыхание.

— И еще, — быстро добавила она, — я тут обнаружила почтовую открытку, которую он не успел отправить тебе. Странное дело, в ней говорится, что вы с ним не поддерживали никаких контактов в течение десяти лет. Это правда?

Он с большим усилием заставлял себя слушать, что она говорит. — Плюс или минус пара месяцев, но что-то вроде того.

— В ней также говорится, что он собирался лететь в Нью-Йорк повидаться с тобой. У него какое-то очень важное дело было к тебе.

Затем последовало молчание. Крис обнаружил, что он стискивает трубку с такой силой, что даже онемели пальцы.

— Ты не знаешь, о чем это Терри хотел поговорить с тобой?

— Откуда мне знать?

— Я хочу сказать, не присылал ли он тебе чего-либо еще последние несколько недель?

— Терри никогда и ничего мне не присылал, — ответил Крис. — Никогда. — Он слышал, как она дышит в трубку, и медленно, очень медленно, его сознание прояснилось. Будто он выбрался из густого тумана. — Сутан, тебе самой ничто не угрожает?

— Не знаю пока точно, — ответила она. — Кажется, у Терри было много тайн.

— Это вполне в духе моего братца.

— И эти тайны, — добавила Сутан, — пережили его смерть.

Крис немного подумал над тем, что она сказала.

— Послушай, — наконец сказал он, — поскольку отец сейчас в отъезде, всеми формальностями придется заняться мне. Послезавтра я буду в Ницце. Я забронировал себе номер в отеле «Негреско». — Удары сердца болезненно отдавались во всем теле. — Почему бы нам не встретиться и не пропустить по рюмочке?

— У меня имеется лучшее предложение, — ответила Сутан. — Я встречу тебя в аэропорту. Когда прилетает твой самолет?

Он дал ей расчетное время прибытия и номер своего рейса кампании «Пан-Америкэн».

— Bon. Mersi, Крис. A bientot. Сутан, Сутан. Он повторял ее имя, как молитву в детстве, отходя ко сну.

Хватит, переключись на что-нибудь еще, сказал он себе.

Терри собирался в Нью-Йорк специально, чтобы повидаться со мной. Это было бы незабываемое событие. Что такое важное могло заставить его выйти из десятилетней изоляции?

И есть ли у него возможность узнать об этом теперь?

Крис повернулся на своем вращающемся кресле лицом к окну. Звук голоса Сутан все еще звучал в его ушах, хотя он уже давно повесил трубку. Синие тени скользили по Сентрал-Парк, погружая листву во тьму, при своем движении. Окруженный половодьем городских огней, парк стал как бы метафорой того, что ожидает Криса впереди: полная неизвестность и тени, тени...

Откуда хромота, адвокат? Что-то не замечал ее раньше.

Это все дождь. Так, ничего.

Вовсе не ничего. Вернее, что-то. А еще вернее, кто-то возвращается к нему с неотвратимостью бумеранга.

Сутан.

Он закрыл глаза и заставил себя думать о другом. Надо принять какое-нибудь болеутоляющее средство, о чем я бишь думал перед звонком? Кажется, о Аликс Лэйн.

Вдруг всплыла картина одной из вечеринок, на которую он случайно попал с месяц назад. В тот день он обедал с Брэмом Страйкером, знакомым специалистом по бракоразводным процессам. У Страйкера была заслуженная репутация сущей акулы по части ведения переговоров между сторонами. И еще у него была репутация (заслуженная или нет, — этого Крис не знал) специалиста по затаскиванию к себе в постель клиенток. Как бы то ни было, у Страйкера был острый ум и Крис любил пикироваться с ним.