Сказание о Ли Лань - Мия Моцзинь

– Эта мелодия такая простая, – сказала она в конце его исполнения. – Но дарит столько красочных ощущений. Просто невероятно! Я никогда не смогу сыграть что-то подобное.

– Сможешь, если захочешь. Так говорит Лу Дун.

На мгновение ее лицо покрыла тень, но юноша поставил ладонь на ее руку и произнес:

– Хочешь попробовать? Если у тебя есть слух и нет проблем с математикой, то не будет проблем с музыкой.

Уголки ее губ на пару мгновений тронула улыбка.

– Ли Лань, давай я покажу, как держать пипу.

Гоу Ичэн сел за ее спину. Сладкий запах на затылке заставил его пальцы коснуться ее нежной шеи на пару мгновений.

Девушка вздрогнула, оглянувшись.

– Прости, – прошептал он и улыбнулся, ощутив прилив стыда. – Это был какой-то странный порыв. У пипы четыре струны и тридцать ладов. Держим ее на коленях вот так. Одна рука с этой стороны, а другая рука с той. На музыкальных инструментах бывают разные зачарования, на этом, например, настроение горного дождя в тумане. Эм, вообще-то, я не самый лучший учитель. Я бы даже сказал, в первый раз пытаюсь кого-то учить, так что не удивляйся, если я буду говорить странные вещи.

– Пока все понятно, – прозвучал ответ Ли Лань. – Хорошо. Я видела, как ты это делал. Что дальше?

– Вот так ты трогаешь струны. Я мог бы написать тебе несколько простых схем, если хочешь…

Внезапно она прижалась ближе. Гоу Ичэн почувствовал тепло, исходящее от ее спины. Он мог ощущать ее вдохи и выдохи, а мягкие волосы, что гладили его щеку, пахли чем-то, похожим на тыквенный хворост.

– Чуть ближе. Ты не против? – снова прозвучал ее голос. – Сыграем что-нибудь сейчас?

Он сглотнул, а потом закрыл глаза. Сердце его продолжало биться в сумасшедшем ритме. Он должен был успокоиться и сделать над собой усилие, чтобы не спугнуть ее, но все его тело покрылось потом от разогревающего изнутри жара. Он должен был держать в узде животную сторону своего существа. Но она была так близко. «Чувствовала ли она нечто подобное?»

Пальцы Гоу Ичэна скользнули по ее пальцам, когда он расположил их в определенном порядке. Через мгновение они издали струнный звук.

– Это было оно, – прошептал он.

Рука Ли Лань коснулась его руки в перчатке. Тонкие пальцы ее пробежали по запястью и остановились у локтя. Настроение снова сменилось. Кажется, она вела себя так же свободно, как в те мгновения у фонтана.

Странный порыв заставил Гоу Ичэна коснуться губами ее светлой шеи, но Ли Лань вдруг встала и пересела на край тахты.

– Наша встреча произошла так внезапно, – сказала она, не встречаясь с ним взглядом. – Ты так внезапно снова вернулся в мою жизнь. Не знаю, что еще сказать. Не знаю, почему так вела себя. Гоу Ичэн, я должна вернуться домой.

– По… чему? – ответил он и опустил пипу на пол. – Я сделал что-то не так?

– Мы можем встретиться снова, когда и где, узнаешь из письма. А пока… можешь думать, что это месть за то, что ты исчез пять лет назад.

– Шутишь, да? Мы были детьми, и я не мог ослушаться отца.

– Хорошо, тогда подумай о том, что я чувствовала в детстве. Тогда поймешь, вырос ты или нет.

Ли Лань встала и ушла, не обернувшись, не подарив улыбки, но оставив сомнения в сердце.

– Намеренно ли ты сказала мне все это? – прошептал он в пустоту комнаты.

>Часть II

Детство с ароматом персиков

Глава 10

Четыре года назад

Семья Гоу принадлежала к побочной ветке клана И, что тысячу лет назад подарил миру благородного И Яна, ставшего Сянь-ди. Спустя шесть поколений Гоу основали Палату артефакторов и наравне с Палатой алхимиков стали главной опорой для ученых умов со всей империи Цзинь Го.

Впервые Гоу Ичэн прилетел в город Энь в провинции Дун, когда у его отца появилось государственное распоряжение о работе с новыми артефактами. Артефакты отличались от реликвий тем, что могли создаваться и изменяться учеными из палаты, в то время как реликвии были сакральными, наделенными духовной силой по происхождению. Об этом мальчик узнал в раннем детстве от наставника.

– В год, когда детям из Темных Повязок исполняется двенадцать лет, у них начинают собирать и очищать ци в Архиве внутренних и внешних рек, – прозвучал голос наставника Цилиня.

Он вовсе не был мифическим зверем, а всего лишь духовным зелено-голубым кристаллом линь. Размером с раскрытую ладонь в форме сидячего на земле тела коня с чешуйчатой кожей и с бычьим хвостом. Голова, как у дракона, смотрела вверх, и украшали ее рога. Многие сотни лет он был реликвией главы семьи Гоу и домашним голосовым помощником.

– Согласно официальному указу, принятому Сянь-ди более тысячи лет назад, – продолжал Цилинь, – каждый носитель нечистой ци предка Темного пути должен сдавать ее каждый месяц в Архив внутренних и внешних рек для своего благополучия и душевного спокойствия. Именуют его «Всеобщим указом о темной ци». Дети эти получают именную повязку на предплечье, в ткани которой сокрыт камень света для контроля за самосовершенствованием ци на Пути, и…

Маленький лис облизывал руку одиннадцатилетнего Гоу Ичэна под столом. Этот гомункул вовсе не был боевым, как химеры в имперской армии, о которых рассказывал его друг. Даже в столь юном возрасте Лу Дун был умнее многих, но предпочитал дурачиться, создавая растительных гомункулов. Малышом Бамбуком его назвал сам мальчик. Пушистый и зеленый. «Именно зеленый, словно бамбук». Он улыбнулся, вспоминая о том, как смеялся друг и выдумывал всякие удивительные истории с этим двухвостым лисом.

– Юный господин Гоу, вы меня слушаете? – прозвучал голос Цилиня громче.

– Да. Да, наставник Цилинь, – ответил Гоу Ичэн и встал. – Я бы хотел поговорить с отцом. Думаешь, сегодня он разрешит нам с Малышом Бамбуком погулять? Мы уже три дня никуда не выходим! В последний раз я видел этот городок с палубы корабля. Тебе не кажется это несправедливым?

– Но вы не изучили остальные тридцать два правила поведения и общения с людьми с Темными Повязками. Людям из Небесной столицы стоит быть…

– Я буду осторожен, не волнуйся. Не нападут же на меня эти демоны рогатые только за то, что я выйду на улицу погулять.

– Юный господин Гоу, вы же знаете, что я не склонен испытывать волнения, но я повторяю наставления вашего отца.

– Хорошо, хорошо. А я