Хватит это терпеть. Как выбрать психотерапевта и научиться с ним работать - Настасья Соломина

работать с вашей проблемой; берет оптимальное количество работы, чтобы не выгорать – а если выгорает, обращается за помощью

Психологи – зачастую добрые и искренне желающие помочь люди. Но, как и все остальные, не всесильны, а значит, чисто физически не могут знать и уметь всего. Насколько специалист осознает границы своих знаний, вы едва ли сможете отследить. Но можно насторожиться, если специалист работает со всем и сразу; отрицает необходимость перенаправлять клиентов к психиатрам; отговаривает от обращения к другим врачам и обещает сам вылечить все недуги вашей души и тела.

Вообще исследования[75] показывают, что критичность отношения психолога к своим действиям – один из факторов успешности терапии. Об этом пишет австралийский профессор Джеймс Беннет-Леви, развивающий направление так называемой рефлексивной практики психолога[76]. Он описывает успешного специалиста как способного сомневаться в своих действиях, но уверенного в себе. Иными словами, считать себя априори правым во всем и всегда не очень полезно – наоборот, стоит сохранять бдительность в отношении возможных ошибок; но хорошо бы считать себя нормальным специалистом даже в случае, если что-то недоглядел и тем более если чего-то не знаешь.

Поэтому, если после первой встречи специалист говорит вам, что не сможет продолжить работу с обозначенными запросами и перенаправит к коллеге, – он не вытягивает из вас деньги, а как раз честно обозначает границы своей компетентности. Как если бы вы пришли к врачу-терапевту с больным глазом, а тот после осмотра отправил вас к окулисту. Дело не в том, что вы слишком плохой/сложный/неисправимый клиент – просто психолог перенаправляет вас, чтобы вы получили более эффективную помощь.

…когда условия вашего сотрудничества четко очерчены и любые непонятные моменты можно прояснить

Еще до сеанса вы должны четко представлять, во сколько он вам обойдется. Изменения этих условий (например, если вы работаете долго и психолог поднимает стоимость услуг) также лучше прояснить заранее – в частности, они могут быть прописаны в информированном согласии, которое заключается между психологом и клиентом до начала работы или на первой сессии.

То же самое касается других организационных моментов: продолжительности сессий и ее превышения, санкций за опоздание, оплаты пропущенных сессий и т. д. Не стоит сразу пугаться, если что-то из этого вы со своим психологом не обсуждали: за этим не обязательно стоит злой умысел. Другое дело, если специалист систематически и в одностороннем порядке обновляет условия работы, ставя вас перед фактом: сегодня мы задержались на два часа, значит, платите в два раза больше, чем мы договаривались изначально.

…когда вы представляете себе, чем обусловлена длительность терапии, и когда эта длительность соответствует вашему запросу

Некоторые специалисты обещают решить все проблемы за одну сессию. Другие ориентируются на протоколы, проверенные исследованиями: на депрессию 10–14 сессий; на панические атаки 5–8, спасибо, вы свободны. Третьи, наоборот, ведут терапию годами, и ей не видно конца и края.

Статистика показывает, что многие клиенты действительно приходят только на одну сессию. Специалист не понравился, нет возможности или готовности ходить регулярно – причины могут быть разные, и клиенты уходят. Существуют целые направления терапии, ориентированные именно на сфокусированную, краткосрочную работу. Например, краткосрочная терапия принятия и ответственности (focused acceptance and commitment therapy)[77]. Краткосрочная работа – это окей, если специалист не обещает за одну-две короткие встречи наладить ваши отношения с родителями, помочь найти партнера, вылечить астму и заодно избавить от тревоги и депрессии.

Другой формат взаимодействия – работа по протоколу, то есть заранее отработанной и подробно прописанной последовательности сессий и практик. Это, казалось бы, отличный вариант для клиента – после диагностической сессии ты сразу понимаешь, что впереди еще N-е количество приемов, и ты свободен от тревоги и депрессии. Но часто беда не приходит одна, и тревоги с депрессиями тянут с собой ворох дополнительных проблем. Или разворачиваются на фоне переездов, беременностей, разводов, потерь и других перемен. А это не вписывается в протокол. Более того: для многих проблем протоколов просто не существует.

Работа по протоколам может быть эффективна, если протокол подходит для вашего состояния. При этом отклонение от протокола необходимо, когда контекст вашей жизни подсказывает, что какие-то темы нужно изучать подробнее.

А что насчет многолетней терапии? Этично ли вообще работать с клиентом годами? И не становится ли клиент зависимым от терапии? Чтобы разобраться в уместности длительной работы, задайте себе два вопроса. Во-первых, насколько тяжелое и хроническое состояние, с которым вы обратились? Если речь идет о расстройствах, сильно снижающих функциональность, трудоспособность, автономность человека, таких как пограничное расстройство личности, биполярное аффективное расстройство, расстройства личности, тяжелая рекуррентная депрессия, то потребность в работе с помогающим специалистом может сохраняться долго, иногда на протяжении всей жизни. Во-вторых, как вы сами видите цели терапии? Работа со специалистом может носить не столько лечебный, сколько поддерживающий характер: некоторым людям комфортно иметь место для проговаривания своих мыслей и чувств, самоанализа, поддержки и взгляда со стороны.

Долгосрочная и даже многолетняя работа имеет место, если вы сами видите в ней смысл и пользу и если она обусловлена вашим состоянием.

Конфиденциальность – наше все

Соблюдение психологом принципа конфиденциальности – важная составляющая этичной работы. Только полная уверенность в том, что детали твоей биографии, твои страхи, тревоги и желания никогда не услышит никто, кроме твоего терапевта, позволяет вообще их озвучивать. Кроме того, на сессии важно быть честным – с собой и с человеком, которому рассказываешь свою историю. Эта честность и принятие со стороны специалиста ложатся в основу терапевтического альянса – отношений привязанности и доверия, на основе которых и достигаются терапевтические изменения.

Как и другие этические принципы, неразглашение услышанного на сессии важно в первую очередь для клиента. Невозможно предсказать, какую реакцию на информацию о своем расстройстве, трудностях и прошлом клиент может получить от близких и тем более чужих людей. В нашей культуре до сих пор распространены обесценивание чужих переживаний, стигматизация ментальных расстройств, высмеивание и, в конце концов, дискриминация. Но и репутации психотерапии в обществе такие действия тоже могут навредить: кому захочется ворошить скелеты в собственных шкафах, если есть вероятность, что о них узнают посторонние люди?

Принцип конфиденциальности также распространяется на супервизии и интервизии – специальные консультации психотерапевтов со своими коллегами для разбора трудностей в практике[78]. Коллеги, с которыми обсуждается клиентский случай, тоже берут на себя обязательство никому о нем не рассказывать. Кроме того, психолог