Убийство-2 - Дэвид Хьюсон

— А что насчет веб-сайта?

— Ничего нового. Им занимается служба безопасности.

— Они говорят нам только то, что считают нужным. И когда захотят. Думают, что лучше нас…

— Прошу вас, не начинайте, — остановил ее Брикс.

— Это просто наблюдение, — сказала она с улыбкой, встала и одернула куртку.

Брикс ушел, на его месте возник Странге.

— Нам нужно поговорить с людьми из части Поульсена в Рювангене, — сказала она. — Никого ближе у него не было, насколько я понимаю.

— Логично.

Он смотрел на стол, за которым только что сидела Лунд. На табличке значилось его имя. Она ставила кружку с кофе на бумаги, после чего на одном из отчетов экспертизы осталось большое пятно. Он нахмурился, аккуратно сложил документы в стопку. Потом собрал ручки, которыми она пользовалась, и расставил их в специальные держатели.

Лунд вынула изо рта жвачку с намерением прилепить ее куда-нибудь под столешницу прямо на глазах у Странге, но вовремя опомнилась и бросила в урну. Странге указал рукой на половину стола:

— Тут свободно. А вот тут… — Он обвел рукой. — Тут мое место.

— Это всего лишь стол, Странге, а не ваше… собственное государство.

Он наклонился и провел пальцем линию через стол.

— Теперь это государство, вот граница. И ничто не должно пересекать ее.

Лунд собрала свои ручки, кружку, ноутбук, ключи и открытую пачку салфеток, перенесла на предназначенную ей половину и сложила как можно аккуратнее.

— Всего лишь стол, — повторила она.

Среди разного канцелярского скарба стоял бумажный красно-белый флаг Дании на невысокой палочке — должно быть, остался после какого-нибудь праздника в отделе. С серьезным лицом Странге взял его в руку и установил на линии раздела, после чего, сложив руки на груди, воззрился на Лунд.

Она отдала ему честь, обошла стол и уселась со своей стороны.

Вернулся Брикс. Он протянул Лунд ее новое удостоверение. Фотографию вклеили старую. Лунд взглянула на женщину с неулыбчивым лицом, длинными темными волосами и большими глазами, которые пристально смотрели в объектив, словно пытаясь найти что-то недосягаемое для других. За два года она мало изменилась, во всяком случае, так она считала. Фотография ей все так же не нравилась.

— И вы должны всегда носить с собой это.

Брикс вручил ей стандартный полицейский пистолет, девятимиллиметровый «глок». Его очень любил Майер и всегда носил на ремне, даже в здании управления.

— Странге покажет вам, где у нас гардероб. В отделе многое переменилось с тех пор, как вы здесь работали. Мы стали более…

Брикс смотрел ей прямо в лицо.

— Какими? — спросила Лунд.

— Более профессиональными, — ответил он и отправился заниматься другими делами.

— Ну что, едем? — спросил Странге.

Она не могла отвести глаз от пистолета в черной кобуре. Оружие Лунд не любила, оно казалось ей признанием поражения.

Странге демонстративно потопал ногами.

— Иду, иду, — сказала она и сунула «глок» в сумку, к пакетикам жвачки и носовым платкам.

Полковник Торстен Ярнвиг сидел на диване и смотрел по телевизору новости; в смежной комнате его дочь гладила белье и складывала в шкаф. В Рювангене уже ввели повышенные меры безопасности. Воинская часть жила по установленным правилам, здесь строго следовали процедурам и соблюдали иерархию — от Ярнвига к Согарду и далее к подчиненным вроде Саида Биляля. Армия — это мир в миниатюре, разделенный званиями и рангами, которые определяют отношения между людьми. Всю свою взрослую жизнь Ярнвиг работал в этих рамках и усвоил, что без них ни одно сообщество людей не могло бы нормально существовать.

На экране появился Томас Бук, новый министр юстиции, такой непохожий на политика: полный, с клочковатой порослью на щеках и подбородке и с озадаченным выражением лица.

— Обе жертвы по долгу службы находились за рубежом, — говорил Бук перед лесом микрофонов. — Вероятно, их убийство было возмездием за наше участие в военных действиях против террористов.

Зазвонил телефон. В трубке раздался знакомый голос — это был генерал Арильд, один из заместителей начальника Главного штаба Вооруженных сил в Ольборге, сухой, жесткий человек, когда-то воевавший вместе с Ярнвигом.

— Ты смотришь новости? — спросил Арильд.

— Конечно.

— Ну?

— Мы поставили охрану на всех входах и утроили наряды на территории части.

— Они трусы. На открытое нападение не осмелятся. Держите людей по возможности в казармах, ограничьте семейные визиты извне.

Держа телефонную трубку возле уха, Ярнвиг смотрел, как его дочь терпеливо работает у гладильной доски. Большую часть дня она провела в лазарете, занималась сбором медикаментов для контингента, направляемого в Гильменд. В телевизоре политический деятель давал обещания.

— Полиция и служба безопасности ведут расследование в сотрудничестве с разведкой, — говорил Бук в камеру. — Это все, что мы можем сказать на данный момент.

Луиза выключила утюг, подошла к отцу и тоже стала смотреть новости.

— Все будет сделано, — сказал Ярнвиг Арильду.

— На следующей неделе ты отправляешь восемьсот человек в Афганистан. Это самое главное. Я хочу, чтобы они были готовы к бою в тот же миг, как ступят на афганскую землю.

— Понимаю…

— Ничто не должно их отвлекать, — приказал генерал и дал отбой.

Томас Бук пытался вырваться из кольца репортеров. Один из них был особенно настойчив, выкрикивая вопросы в лицо министру:

— Бук, почему эти убийства оказались таким сюрпризом? Разве ни одна из наших хваленых служб не получила предупреждений?

Толстяк в костюме и галстуке улыбнулся — почти как настоящий политик.

— Мы изучаем все аспекты дела. Благодарю за внимание.

— Когда ожидается принятие антитеррористического законопроекта?

Маска политика соскользнула с лица Бука. У него не было готового ответа. Поэтому он молча отвернулся и пошел прочь.

— Что происходит, папа? — спросила Луиза Рабен.

Ярнвиг взял со стола свой мобильный телефон и ключи.

— Объявлена высокая степень террористической угрозы. Есть новости из тюрьмы?

Она замялась:

— Мы ездили туда, но свидание не разрешили. Не знаю почему. Служба пробации отклонила его прошение. Наверное, Йенс не…

— Что?

— Вряд ли ему это понравилось. — Она стояла перед ним и не уходила. — Что происходит?

— Полиция считает, что террористы будут атаковать военных. Больше мне ничего не известно. Я попрошу тебя некоторое время не покидать расположение части. Твое место здесь. И Йонаса тоже.

— Нет. — Она покачала головой. — Завтра я встречаюсь с адвокатом в Херстедвестере.

— Зачем?

— Надо написать жалобу. Тофт говорила, что Йенс совсем выздоровел и нет никаких причин держать его там. Если я буду сидеть сложа руки, ему придется ждать еще шесть месяцев, чтобы снова подать прошение об освобождении. Не знаю, смогу ли я…

Луиза провела рукой по темным спутанным волосам. Он вспомнил то время, когда его дочь была молода и привлекательна — первая красавица на всех офицерских балах; она прекрасно одевалась и очень внимательно относилась к своей внешности. Теперь ее красота потерялась, скрытая заботами материнства и тревогой за непутевого мужа, попавшего в лапы пенитенциарной системы и отбывающего бессрочное наказание за преступление, которого никто не понимал, а меньше всего он сам.

— Раз служба пробации отказала Йенсу, значит были причины.

— Тогда я хочу знать их, — стояла она на своем. — В Херстедвестере сказали, что Йенса можно отпустить. Тогда почему Управление тюрем отказывает? Это неправильно.

Рабена демобилизовали, когда он вернулся после особенно трудной поездки в Афганистан. Через несколько недель он напал на улице на какого-то человека, оттащил в безлюдный лес, избил до потери сознания. Угроза для общества, решил суд, хотя Луиза никогда не замечала в нем ничего угрожающего.

— Будь терпелива, — сказал Ярнвиг. — Если придется подождать еще шесть месяцев, мы успеем отремонтировать подвал, чтобы там можно было жить. У Йонаса будет своя комната. Ты запишешь его в школу…

Иногда его спокойная мягкая дочь превращалась в бунтарку. Она унаследовала это свойство от матери. Ярнвиг по одному только выражению ее лица понял, что продолжать разговор бесполезно.

— Тебе все равно, выпустят Йенса или нет. Ты никогда не хотел, чтобы твоим зятем стал простой солдат!

Ярнвиг не знал, что ей ответить. И времени подумать у него не было, потому что в дверь постучали. На пороге стоял майор Согард, он коротко глянул на полковника, затем перевел взгляд на Луизу и улыбнулся. В дом он проходить не стал, и Ярнвиг понял, что у него конфиденциальное дело. Он приблизился к майору, и тот вполголоса доложил ему о чем-то.