Убийство-2 - Дэвид Хьюсон

— Откуда нам было знать?

— Сами спросите у них. Мы должны быть там в девять.

И на этом разговор закончился.

Вошла Вибеке. Она уже не выглядела так приветливо, как днем ранее.

— Только не говори, что собираешься ночевать в гостинице.

— Я не хочу тебе мешать. Не знаю, когда приду вечером…

— Ты мне не помешаешь.

Занимался солнечный, бледный день. Улица, на которой жила Вибеке, шла вдоль линии железной дороги, ведущей в Рюванген и затем в Минделунден. То есть в каком-то смысле дело об убийстве казалось местным, близким событием.

— Тебе лучше взять запасной ключ. Я почти все время провожу у Бьорна. Нам с тобой еще надо обсудить субботу.

Лунд собрала сумку, надела куртку.

— А что в субботу?

Вибеке возмущенно воззрилась на дочь:

— Я выхожу замуж. Ты еще помнишь об этом?

— Конечно помню, — солгала Лунд. — Я хотела сказать… что обсуждать про субботу?

— Приезжают родственники Бьорна. Нас будет около тридцати человек. Пока помню, надо дать тебе ключ…

Она подошла к столу и отыскала в ящике ключ на короткой ленте.

— У тебя будет время пообедать с нами? Я бы хотела, чтобы ты поближе узнала Бьорна. Он чудесный. Такой добрый и забавный.

Лунд взяла обычную резинку для волос, кое-как стянула волосы на затылке, даже не взглянув в зеркало.

— Я бы очень хотела с вами пообедать. Но только не сегодня. Я буду занята. И еще я бы хотела увидеться с Марком.

— Но ведь тебе все равно надо когда-то есть! — Вибеке сделала глубокий вдох. — У Бьорна есть очень приятный друг. Он гораздо младше его. Было бы замечательно, если бы ты познакомилась с ним.

Лунд молча натягивала сапоги.

— Ну что ж, — произнесла Вибеке удрученно. — Можно будет сделать это в другой день.

С улицы раздался автомобильный гудок. Лунд выглянула в окно. Внизу, возле скамеек перед подъездом, стоял черный автомобиль Странге. Сам он стоял у водительской дверцы и через опущенное окно нажимал на сигнал рукой. Майер сделал бы так же, невольно подумала Лунд.

— Мне пора, — сказала она матери. — И я обязательно пообедаю с тобой и Бьорном. Когда-нибудь.

Вибеке стояла у окна.

— Кто этот мужчина?

— Ключ, мама.

— Ой. — Она протянула дочери ключ. — Сара, я видела новости. Я знаю, что не могу расспрашивать тебя…

— Не можешь.

— Я же сказала, что знаю это!

Лунд никогда не умела справляться в подобных случаях, но не догадывалась, что и матери они давались совсем не легко.

— Не беспокойся за меня, — сказала она и прикоснулась к руке Вибеке на мгновение.

На совещании с Эриком Кёнигом в Управлении полиции Брикс почти все время молчал. Властный шеф службы безопасности пришел с намерением заставить полицейских почувствовать себя виноватыми и ничтожными.

— Вы поставили под угрозу срыва операцию, которую мы готовили не один месяц, — провозгласил Кёниг, барабаня по столешнице аккуратно подстриженными ногтями.

— Мы проводили оперативные действия. Нам пришлось реагировать на ситуацию, — сказал Странге.

— Нам ваши действия нанесли непоправимый вред.

— Если вы следили за ним не один месяц, то почему не знали о том, что произойдет? — спросила Лунд.

Шеф службы безопасности не ответил.

— Или никакой слежки не было? — настаивала она.

— Послушайте, я не собираюсь обсуждать с вами дела, касающиеся национальной безопасности. Вы занимайтесь своей работой, а мы будем делать свою. И не мешайте нам.

Странге начинал злиться:

— Не пытайтесь свалить на нас вину. У нас два трупа в морге. Что нам было делать? Сидеть сложа руки в ожидании, пока вы соизволите сказать нам хоть что-нибудь?

— Это неудачное стечение обстоятельств, — заговорил наконец Брикс. — Давайте согласимся с этим и подумаем, что делать дальше. По крайней мере, у нас есть подозреваемый.

Кёниг фыркнул:

— Ничего у вас нет. У Кодмани алиби, и так как мы следили за ним, то можем подтвердить его слова. Даже если бы алиби не было… Кодмани всего лишь смутьян, у него не хватило бы духа убить человека. Он пешка в чьих-то руках, идиот, которого они использовали…

— Он должен что-то знать, — сказала Лунд. — У вас есть другие версии?

Кёниг снял очки без оправы, повертел их в руках.

— Мы ведем расследование. А вас я попрошу сосредоточиться на Кодмани и его сподвижниках, если таковые имеются. — Очки вернулись на переносицу. Холодные серые глаза остановились на Бриксе. — Мы договорились?

За окном, выходящим в коридор, двигались фигуры: охранники из прилегающего корпуса с камерами предварительного задержания вели Кодмани в комнату для допросов.

— Хорошо, — сказал Кёниг, не дожидаясь ответа. — Пойдемте посмотрим, что он будет говорить. — Он бросил взгляд на Странге, потом на Лунд. — И вы тоже.

В кабинете Томаса Бука подали завтрак. Биргитта Аггер и Эрлинг Краббе сидели за столом перед блюдами с выпечкой и кофейными чашками. Бук ходил по комнате, вводя их в курс последних событий. Плоуг вел протокол.

— Что с тем человеком, которого они арестовали? — спросила Аггер.

— Пока ничего, — ответил Бук, — на все требуется время. Сегодня утром его будут допрашивать. Давайте оставим полиции и службе безопасности выполнять их работу, а сами сконцентрируемся на наших проблемах. — Он сел за стол, показал им газету: на первой странице был напечатан кадр из видеоролика — окровавленное лицо Анны Драгсхольм. — Мы должны заявить о нашем единстве во взглядах на антитеррористический закон. Общество ждет нашей реакции, как ждут ее и те жестокие выродки, которые стоят за этими убийствами. Ответ и для тех, и для других у нас один: мы тверды. Мы непоколебимы. Дания — открытая, демократическая страна. Мы будем защищать наши границы, удвоим меры безопасности. Но мы не изменим наши убеждения.

Аггер состроила недовольную гримасу:

— Оставьте эти речи для журналистов. Прежде всего мне непонятно, почему действия террористов стали для нас неожиданностью.

— Полиция была уверена, что та женщина погибла от рук мужа, — заговорил Карстен Плоуг. — Мы никак не могли знать, что ее смерть связана с террористами.

Ее эти слова не убедили.

— У нас есть служба безопасности. Она создана специально для таких ситуаций. Может, они еще что-то упустили, а мы не в курсе?

— Нет, — сказал Бук. — Мы должны быть заодно. Если позволим им разъединить нас…

— А я предупреждал, что это произойдет! — воскликнул Краббе. — Вы впустили сюда этих людей, позволили им делать все, что им заблагорассудится, и плевать на наш образ жизни…

Бук тяжело вздохнул:

— Мы собрались, чтобы обсудить законопроект, а не ход уголовного расследования.

— Два человека погибли, Бук. Один фундаменталист задержан. Можете не тратить свое время и красноречие. Мы не будем голосовать за проект в его нынешнем виде. Он предлагает трусливые и недостаточные меры. Эти люди убивают невинных датчан.

Бук старался сдерживаться:

— Мне пока не известно, кто убийца, хотя я министр юстиции. Как вы можете быть так уверены, обвиняя фундаменталистов?

— А кто еще? И вот когда его осудят…

— Могу я внести предложение? — перебил его Плоуг. — Давайте на время прекратим наше обсуждение. Подождем, пока полиция выяснит что-то еще, и соберемся снова ближе к вечеру. Возможно, тогда мы будем знать больше.

— Можете тянуть время сколько угодно, — буркнул Краббе, шелестя своими бумагами и убирая их в портфель. — Факты говорят сами за себя.

Биргитта Аггер помахала ему вслед рукой.

— Бук, этот глупец считает, что держит вас на крючке. Беда в том, что он прав.

— В этом вопросе мы должны быть выше политики. Почему…

Она смеялась, и не над Краббе, а над ним.

— В чем дело?

— Ничто не может быть выше политики. — Она допила свой кофе и встала из-за стола. — Если вы измените в нынешнем соглашении хоть одно слово, можете на нас не рассчитывать.

— Этого не произойдет, — твердо сказал Бук. — Я позвоню вам позже, чтобы получить подтверждение.

— Одно только слово… — И она тоже ушла.

Молчание через некоторое время нарушил Плоуг, сказав устало:

— Вам придется переписать законопроект и дать Краббе то, чего он хочет.

Бук моргнул:

— Что?

— Его партия давит на него, требует результатов. У Аггер нет ни единой причины, чтобы идти вам навстречу. Поэтому она просто бросит вас. Даже если вы добавите в текст лишнюю запятую. Она уже приняла решение…

Бук вспыхнул:

— Они что, сами вам все это сказали?

— Нет, — терпеливо ответил Плоуг. — Но я прав. Вы сами убедитесь в этом.

Лунд смотрела на сидящего напротив марокканца. Теперь он был одет в синюю тюремную робу. Тщательно расчесанная борода, на лице спокойствие, отстраненность и даже смирение. Должно быть, в собственных глазах он вел себя так, как подобает вести себя, попав в руки врагов. Рядом с ним сидел адвокат одной из юридических фирм, придерживающихся левых взглядов.