Убийство-2 - Дэвид Хьюсон

— Он все еще служит в армии?

— Я не знаю.

— Бывал в Афганистане?

Странге не ответил.

— Драгсхольм давала этим людям деньги. Каждый месяц, — подчеркнула Лунд. — Вы должны узнать почему.

— Я спрошу. — Странге заглушил двигатель, сунул ключи в карман, открыл дверцу. — Ждите меня здесь. — Он повернулся и посмотрел на нее. — Мы договорились?

Лунд отсалютовала с самым серьезным видом, какой только могла состроить. Странге вышел и направился вдоль ряда дверей, отыскал нужный подъезд и вошел внутрь здания. Она пробормотала себе под нос что-то едкое и глубоко несправедливое. Конечно, он не имеет права вовлекать в следствие посторонних гражданских лиц. Может, он боялся выговора. Или просто хотел настоять на своем. Вот и Ян Майер постоянно чувствовал необходимость доказывать что-то в ее присутствии, и она никогда не могла понять почему. Он был хорошим копом, обладал умом и воображением. И учился быстро. По большей части — у нее.

Она увидела, как в доме зажегся свет.

Странге совсем не такой. Прежде всего, он куда более уверен в себе. Она хотела послушать, как он разговаривает со свидетелями, какие вопросы задает.

Но больше всего ей хотелось делать это самой. В расследовании убийства был свой особый запах, ощущение, вкус. В глуши Гедсера, выискивая жалких нелегалов, которые пытаются найти лазейку в Данию, она и забыла, каково это — охотиться на убийцу. А теперь снова почувствовала этот запах. Он ей нравился.

— Я нужна тебе, Брикс, — прошептала она, сидя на пассажирском сиденье черного полицейского автомобиля без опознавательных знаков. — Я умею смотреть, умею видеть…

По торцу дома на уровне второго этажа тянулся металлический мостик. Взгляд Лунд пробежал вдоль черных перил, наткнулся на сорванный массивный замок на цепи.

В этот момент из здания на мостик вышел человек, одетый в черное, с низко надвинутым на лицо капюшоном. Держа руки в карманах и опустив голову, он быстро двигался к лестнице в дальнем конце мостика.

Человек торопился и ежился, он словно пытался спрятаться внутрь черной зимней куртки.

Лунд опустила окно и крикнула:

— Эй!

Этого короткого слова хватило, чтобы человек на мостике припустил бегом.

Лунд выскочила из машины, ни о чем не думая.

Был только один путь на улицу — через крытую автомобильную парковку. Лунд побежала вслед за незнакомцем в черном, не переставая окликать его.

На улице, где стены здания больше не давали укрытия, в лицо ей ударил сильный ледяной ветер. Человек направлялся в сторону ворог Христиании, расписанных аляповатыми изображениями косяков с марихуаной, знаков мира и символов хиппи.

Внутри свободного города машин не было, лишь пешеходы в лабиринте строений перемещались куда-то в темноте. Здесь никто никуда не спешил. Только она и человек, которого она преследовала.

Лунд бежала изо всех сил, протискиваясь сквозь толпы ленивых, ворчащих людей, окутанных дымом наркотиков, мимо передвижных уличных кафешек, откуда доносилась громкая музыка и отупелый смех.

Вот и Пушер-стрит — главная улица, заполненная любопытными туристами и местными жителями, бродящими среди прилавков, заваленных подносами с марихуаной. Лунд лавировала между ними под обстрелом подозрительных взглядов — уж очень характерно, высоко подняв руку, держит она фонарик, так делают только полицейские.

Впереди снова на мгновение промелькнула фигура в черном. И окончательно исчезла. Лунд искала, пока сама не заблудилась в аллеях и тупиках Христиании. Ей пришлось достать телефон, свериться с картой, чтобы понять, где она находится. Затем она пошла обратно к зданию, где располагался клуб ветеранов, с облегчением увидела вокруг себя нормальные улицы с машинами и пешеходами с пакетами продуктов в руках, а не с косяками.

Примерно на полпути с боковой улочки к ней кто-то выскочил, схватил за руку.

— Господи, — выдохнула она, разглядев обеспокоенное, озадаченное лицо Странге.

— Вы хорошо понимаете по-датски? Я же просил вас оставаться в машине!

— Из здания выбежал какой-то человек. Я окликнула его, но он припустил со всех ног. Что-то здесь не так.

Он стоял под струями дождя возле мокрой стены из серого кирпича.

— Вы что-нибудь выяснили? — спросила она.

— Когда? Я только вошел внутрь, как вы подняли крик. Пришлось бежать за вами.

— Мюга Поульсена нашли?

Он покачал головой.

— Вы что, решили стать копом-одиночкой и своими криками напугать банду наркодилеров?

— Я не коп, — ответила Лунд. — Вы сами сказали.

Она быстро пошла к зданию, где располагался клуб ветеранов, и оказалась внутри прежде, чем он догнал ее.

Дверь в комнату Поульсена была открыта. Казалось, там никого нет.

— Я успел добраться только до входа, когда вы устроили переполох, — сказал подошедший Странге. — Может, следует сообщить дежурному…

— О чем именно?

Она вошла в комнату. Перевернутый стул говорил о том, что тут была борьба. Больше ничего интересного. Лунд вышла, прошла по коридору к двери, на которой краской было написано: «Клуб ветеранов».

Внутри стулья, стол для пинг-понга, дешевый компьютер. Чайник, несколько кружек и газовая плитка.

— Да, не усложняли себе жизнь люди, — заметил Странге. — Поищу их отчетность. Может, там удастся найти, куда шли деньги Драгсхольм.

Он достал фонарик, стал выдвигать ящики. Лунд нашла выключатели на стене. На потолке зажглись мощные флуоресцентные лампы. Помещение оказалось захламленным, пыльным и убогим.

В глубине комнаты непрозрачным полиэтиленом был выгорожен угол — то ли для покраски, то ли для других строительных работ.

Лунд подошла ближе. Рядом с полотнищем на полу растекалось красное пятно. Она не стала дожидаться Странге, который все еще осматривал содержимое тумбочек, отодвинула полиэтилен, заглянула внутрь.

Мужчина, вверх ногами, подвешен на веревке, перекинутой через балку под потолком.

Кровь капала из его перерезанного горла, образуя темную липкую лужу на бетонном полу.

Лунд достала фонарик, чтобы разглядеть все в подробностях. Подошел Странге, вполголоса бормоча проклятия.

У нее еще оставались медицинские перчатки, которыми она пользовалась в доме Анны Драгсхольм. Лунд вынула их из кармана, натянула, присела на корточки, оказавшись нос к носу с телом, медленно покачивающимся перед ней, словно жуткий маятник. С помощью ручки подцепила предмет, который заметила на шее мертвого мужчины.

Серебряная цепочка в пятнах крови. И на ней кусочек металла, разрезанный пополам.

Армейский жетон. На остром, грубом крае мельчайшие кусочки ткани, пропитанной кровью.

Стоя рядом с телом Мюга Поульсена, из которого на холодный пол медленно капала кровь, Странге позвонил Бриксу. Лунд слушала. Разговор показался ей затянутым.

— Что он сказал? — спросила она, когда Странге сунул телефон в карман куртки.

— Выезжает. С командой криминалистов.

— А что еще?

Он посмотрел на нее недоуменно, даже с интересом, как ей показалось.

— Уровень террористической опасности повысился с желтого на красный. Правительство получило что-то вроде угрозы. Там говорится, что та женщина, Драгсхольм, была первой. — Он поднял глаза на висящее перед ним тело. — Всего лишь первой.

Лунд стояла на месте и поворачивалась на триста шестьдесят градусов, оглядывая неуютную комнату. Многого тут не найти, думала она, во всяком случае без помощи экспертов. Должно быть, тот человек, которого она преследовала, ушел по черной лестнице. Надо было поймать его. Правда, оружия у нее не было. Ничего у нее не было.

— Вы сразу поняли, что это не муж? — спросил Странге.

— А вы разве нет? — спросила она вместо ответа.

Это ошибка — думать, будто преступления по природе своей сложны. Их порождают самые простые чувства: страх, зависть, ненависть, жадность, страсть. Работа полиции — ее работа, пока ей позволено, — состояла в том, чтобы удалить наслоения внешних обстоятельств, снять покрывало лжи, которое прятало эту простую истину.

— По статистике, прежде всего преступника следует искать среди близких, — сказал Странге.

Лунд думала о жетоне, висевшем на статуэтке среди книг, и о куске металла на шее Мюга Поульсена. И тот и другой были подделками, она не сомневалась в этом, потому что вместо цифр на них были выбиты лишь крестики — грубо, на любительском оборудовании.

— Прежде всего надо открыть глаза, — сказала она.

Через десять минут за дверью послышался шум — прибыл Брикс, а вместе с ним полицейские с суровыми лицами, готовые работать столько часов, сколько потребуется, мужчины и женщины в белых костюмах, в бахилах и пластиковых шапочках. Лунд и не думала, что снова будет присутствовать при осмотре места убийства. Расследование продолжалось.