Гарри Поттер и Реликвии Смерти - Джоан Роулинг

— Ах да, — кивнул Дамблдор. — Что ты передал Лорду Волдеморту?

— Все… все, что я услышал! — ответил Снейп. — Поэтому… именно по этой причине… он думает, что оно про Лили Эванс!

— Пророчество не относилось к женщине, — произнес Дамблдор. — Оно говорило о мальчике, рожденном в конце июля…

— Вы знаете, что я имею в виду! Он думает, что оно про ее сына, он собирается найти ее… убить их всех…

— Если она так много для тебя значит, — сказал Дамблдор, — конечно же, Лорд Волдеморт пощадит ее? Разве ты не можешь попросить его о пощаде для матери в обмен на сына?

— Я уже… уже попросил его…

— Ты мне противен, — Гарри никогда еще не слышал столько презрения в голосе Дамблдора. Снейп, казалось, чуть–чуть съежился. — Стало быть, тебя не волнует гибель ее мужа и ребенка? Они могут умереть, главное, чтобы ты получил то, чего хочешь?

Снейп молча смотрел снизу вверх на Дамблдора.

— Спрячьте тогда их всех, — наконец прокаркал он. — Укройте ее… их… всех. Пожалуйста.

— А что ты дашь мне взамен, Северус?

— В-взамен? — Снейп уставился на Дамблдора, и Гарри показалось, что он будет протестовать, но после долгой паузы он ответил: — Все.

Вершина холма растворилась, и Гарри стоял в кабинете Дамблдора, и до него доносились ужасные звуки, напоминающие вой раненого зверя. Снейп сидел в кресле, уронив голову на колени, а Дамблдор с мрачным видом стоял над ним. Через одну–две секунды Снейп поднял лицо, и это было лицо человека, прожившего с момента встречи на холме сто лет, полных отчаяния.

— Я думал… вы собирались… сохранить ее… оставить жить…

— Она и Джеймс доверились не тому человеку, — произнес Дамблдор. — Совсем как ты, Северус. Разве ты не надеялся, что Лорд Волдеморт пощадит ее?

Снейп дышал часто и мелко.

— Мальчик выжил, — сказал Дамблдор.

Снейп едва заметно дернул головой, словно отгоняя надоедливую муху.

— Ее сын остался жив. У него ее глаза, в точности ее глаза. Ты помнишь форму и цвет глаз Лили Эванс, разумеется?

— Не СМЕЙ! — проревел Снейп. — Ее нет… мертва…

— Это раскаяние, Северус?

— Хотел бы я… хотел бы, чтобы я умер…

— А какая от этого была бы кому–то польза? — холодно спросил Дамблдор. — Если ты любил Лили Эванс, если ты на самом деле ее любил, то твой путь теперь ясен.

Снейп словно смотрел сквозь завесу боли, и понадобилось много времени, чтобы слова Дамблдора дошли до него.

— Что… что вы имеете в виду?

— Ты знаешь, как и почему она погибла. Сделай так, чтобы это не оказалось напрасным. Помоги мне защитить сына Лили.

— Ему не нужна защита. Темного Лорда больше нет…

— …Темный Лорд вернется, и когда это произойдет, Гарри Поттер будет в страшной опасности.

Повисла долгая пауза, и Снейп постепенно восстановил контроль над собой, его дыхание вернулось в норму. Наконец он произнес:

— Хорошо. Хорошо. Но никогда… никогда никому не говорите, Дамблдор! Это должно остаться между нами! Поклянитесь! Я не вынесу… особенно сына Поттера… мне нужно ваше слово!

— Дать тебе слово, Северус, что я никогда никому не открою лучшее, что в тебе есть? — Дамблдор вздохнул, глядя в искаженное яростью и болью лицо Снейпа. — Ну если ты настаиваешь…

Кабинет растворился и тотчас собрался заново. Снейп перед Дамблдором мерил кабинет шагами.

— Посредственность, самодовольный, как его отец, обожает нарушать правила, в восторге от своей известности, тщеславный невежа…

— Ты видишь то, что ожидаешь увидеть, Северус, — произнес Дамблдор, не поднимая глаз от номера «Тематической Трансфигурации». — Другие учителя говорят, что мальчик скромен, мил и в меру способен. Лично я нахожу его довольно интересным ребенком.

Дамблдор перевернул страницу и добавил, не поднимая головы:

— Приглядывай за Квиррелом, ладно?

Разноцветный водоворот, и все вокруг потемнело, и Снейп с Дамблдором стояли чуть поодаль друг от друга в холле, а последние задержавшиеся на Святочном Балу проходили мимо них, собираясь ложиться спать.

— Ну? — прошептал Дамблдор.

— У Каркарова Знак тоже становится темнее. Он в панике, он боится возмездия — вы знаете, как он помогал Министерству после падения Темного Лорда, — Снейп искоса глянул на крючконосый профиль Дамблдора. — Каркаров собирается сбежать, если Знак начнет гореть.

— Вот как? — мягко произнес Дамблдор, в то время как Флер Делакур и Роджер Дэвис, хихикая, вошли в холл из парка. — Не испытываешь ли ты соблазна присоединиться к нему?

— Нет, — ответил Снейп, упершись взглядом в удаляющиеся фигуры Флер и Роджера. — Я не такой трус.

— Да, — согласился Дамблдор. — Ты намного храбрее, чем Игорь Каркаров. Знаешь, иногда мне кажется, что мы Сортируем слишком рано…

Он ушел прочь, оставив пораженного Снейпа в холле…

И снова Гарри стоял в кабинете директора. Была ночь, и Дамблдор, пошатываясь из стороны в сторону, сидел в троноподобном кресле за своим столом, явно в полубессознательном состоянии. Его правая рука, черная и обожженная, безжизненно свисала вниз. Снейп бормотал заклинания, указывая волшебной палочкой на запястье Дамблдора; в то же время левой рукой он держал кубок, полный густого золотистого зелья, и выливал это зелье Дамблдору в рот. Прошла секунда или две, и веки Дамблдора задрожали и открылись.

— Зачем, — без преамбулы начал Снейп, — зачем вы надели это кольцо? На нем проклятье, вы наверняка это поняли. Зачем нужно было до него хотя бы дотрагиваться?

Кольцо Мерволо Гонта лежало на столе рядом с Дамблдором. Камень треснул; меч Гриффиндора лежал рядом.

На лице Дамблдора появилась гримаса.

— Я… был дурак. Это был такой соблазн…

— Соблазн чего?

Дамблдор не ответил.

— Просто чудо, что вам удалось вернуться сюда! — Снейп был в ярости. — На этом кольце было проклятье невероятной силы, сдержать его — все, на что мы можем надеяться. Я запер проклятье в одной руке пока что…

Дамблдор поднял свою почерневшую, бесполезную руку и осмотрел ее с видом человека, которому показали интересную безделушку.

— Ты отлично все сделал, Северус. Как ты думаешь, сколько времени у меня осталось?

Тон Дамблдора был совершенно будничным; таким же тоном он спросил бы о прогнозе погоды. Снейп помедлил, после чего ответил:

— Не могу сказать. Может, год. Такое заклинание невозможно остановить навсегда. Оно постепенно расползется, это проклятье из тех, что со временем усиливаются.

Дамблдор улыбнулся. Новость, что жить ему осталось меньше года, похоже, его не очень обеспокоила, если вообще обеспокоила.