История Израиля. Том 1 : От зарождениения сионизма до наших дней : 1807-1951 - Говард Морли Сакер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец, в качестве крайней меры, правительство в феврале 1952 г. взяло курс на “новую экономическую политику”. Бен-Гурион объявил, что вызывающая инфляцию кредитная экспансия прекращается. Были остановлены продажи казначейских векселей и земельных облигаций и проведена выборочная девальвация валюты. На все банковские вклады был наложен обязательный заем в размере 10 %. Осенью этого года в правительство согласилась войти партия Общих сионистов, назвав в качестве одного из предварительных условий отмену нормирования одежды и продуктов питания. Отмена нормирования привела к постепенному исчезновению черного рынка. Была восстановлена система стимулов в промышленном производстве, а затем предложены выгодные условия для покупки облигаций и осуществления частных капиталовложений. Наряду с возвращением к рынку, свободному от ограничений, было принято еще одно, не менее важное, правительственное решение. Признавая, что бесконтрольная иммиграция подрывает экономические устои страны, правительство негласным образом внесло изменения в политику возвращения, ограничив на время въезд в Израиль и принимая только тех, чьей жизни угрожает серьезная опасность. В результате этих мер к 1953 г. началась постепенная стабилизация экономики. В дальнейшем, благодаря немецким репарациям, а также финансовой помощи США и зарубежных еврейских финансовых организаций, начался рост израильской экономики (Глава XV. Оживление экономики).
Роль общественного сектора
Тяжеловесное воздействие государственного сектора национальной экономики стало ощущаться в первые годы массовой миграции, когда страна уже стояла на пороге банкротства. В известном смысле развитие экономики само по себе было не чем иным, как расширением сферы государственной ответственности, лежавшей в годы ишува на еврейских национальных институтах — к числу которых относились Еврейский национальный фонд и Керен га-Иесод (их деньги распределялись через посредство Еврейского агентства), Гистадрут, Ваад Леуми и муниципалитеты. После 1948 г., однако, возникла необходимость в укреплении идеологии. Для приема потока репатриантов и национального экономического развития у местных структур просто не хватало средств. Однако если зарубежные займы и дотации обеспечивались усилиями Гистадрута и других государственных и полу-государственных организаций, то эти последние вполне логично настаивали на том, что им же принадлежит право играть ключевую роль в распределении полученных средств. И в самом деле, к 1954 г. правительственный бюджет составлял 50,2 % национального дохода и более четвертой части совокупных национальных активов.
В первые годы после образования государства половина этого бюджета выделялась на жилищное строительство; второй по значимости статьей расходов была национальная оборона. Кроме этого, правительственные дотации и займы предприятиям государственного сектора охватывали практически все отрасли национальной экономики, включая государственные системы связи и правительственные корпорации, занимающиеся добычей полезных ископаемых, ремесленным производством, водоснабжением и электроснабжением. К 1960 г. в государственном секторе — в правительственных и муниципальных учреждениях, Гистадруте и еврейских национальных институтах — было непосредственно занято 60 % всех наемных работников; кроме того, непрямые правительственные вложения (принимавшие форму субсидий, займов, налоговых льгот, а также совместного владения) в значительной степени определяли деятельность большинства крупных частных предприятий Израиля. Собственно говоря, к тому времени Израиль был страной, где правительственные и околоправительственные агентства влияли на национальную экономику в значительно большей степени, нежели в любой другой демократической стране мира — за исключением Швеции.
Наряду с правительственными учреждениями, Гистадрут также оказывал сильнейшее воздействие на экономическое развитие Израиля. Как мы помним, в годы британского мандата федерация труда стала чем-то большим, нежели простой федерацией отраслевых профсоюзов. Через посредство Хеврат га-овдим, органа, владеющего и руководящего всеми предприятиями Гистадрута, в Израиле был создан кооперативный сектор, включавший крупнейшие федерации кибуцев и мошавов, а также основные сельскохозяйственные и потребительские кооперативы. В числе предприятий Гистадрута были крупнейшая израильская строительная фирма Солель боне, концерн Кур, объединивший все промышленные предприятия Солель боне, банк Га-Поалим, местные сберегательные и кредитные банки, а также крупнейшая страховая компания страны. Более того, уже в 1954 г. Гистадрут являлся крупнейшим работодателем в промышленности Израиля, охватывая более 100 тыс. мужчин и женщин. Фактически не было ни одной сферы экономической или социальной деятельности, где бы не принимала участия федерация труда. Круг ее интересов был весьма широк — от издания газет и книг до производства труб и импорта лекарств, включая гостиничное дело, цементные заводы, дома престарелых, детские сады и так далее, вплоть до авиации и рыболовецкого флота.
Сам по себе размах деятельности Гистадрута уже давал ему существенные преимущества. Его сложные и взаимосвязанные функции и сферы деятельности позволяли ему выступать фактически в качестве самостоятельной экономической структуры в рамках национальной экономики. Так, в сферу контроля компании Солель боне входили поставки столь значительного количества строительных материалов, что она фактически превратилась в трест, способный вытеснить частные строительные компании и занять практически монопольное положение, когда речь шла о контрактах на строительство в государственном секторе. Федерация труда получала на льготных условиях земельные участки, оставленные арабами, зачастую обходясь без процедуры конкурса или аукциона, и при этом по цене, существенно ниже рыночной. Даже если бывали случаи, когда частная фирма одерживала победу в конкурсе, то впоследствии работники — члены Гистадрута устраивали забастовку и вынуждали фирму уступить выигранный подряд или контракт. В первые годы существования государства бывали случаи, когда израильский или иностранный предприниматель осознавал, что, продав Гистадруту 51 % своей доли в предприятии, он тем самым покупает себе спокойную жизнь и впоследствии может без особого труда получать в правительственных учреждениях необходимую валюту или лицензии на импорт.
Впрочем, воздействие Гистадрута на экономическую и общественную жизнь Израиля не ограничивалось созданием некоего конгломерата, занимающегося производственной деятельностью и наймом работников; все-таки главным образом он выполнял функции защитника и блюстителя интересов израильских рабочих — сионистов-социалистов. Так, например, вследствие большого числа репатриантов из стран Востока образовательный уровень израильских рабочих к 1954 г. заметно снизился по сравнению с периодом, предшествовавшим созданию государства. Тем не менее, по мнению руководителей Гистадрута, не имеющие специальностей, а порой и неграмотные рабочие с большими семьями заслуживали такого же внимания и защиты со стороны профсоюза, как и высококвалифицированные выходцы из стран Европы с большим стажем. Иосеф Альмоги[367], известный деятель Гистадрута и партии Мапай, так сформулировал эту мысль:
“Не будем забывать, что наша единственная надежда избежать социальных проблем с катастрофическими последствиями, и особенно в среде иммигрантов из стран Востока, — это предложить им социальные услуги по высшему разряду. Есть страны, достаточно богатые, чтобы не думать об этом. Например, Германия может позволить себе удерживать заработную плату на сравнительно низком уровне. Однако этот заработок, каким бы низким он ни был, в любом случае
