Радужная Нить - Асия Уэно

И одежда! Ну конечно, откуда у благородной особы, выдаваемой замуж в далёкие края, взялось бы такое грубое крестьянское косодэ, гэта и всё остальное?

Будет тебе урок, Кай: доверие — благо, а недоверчивость — основа всех благ…

Ю вторгся в мои мысли, возмущённо обличая женское коварство, но вышло как-то неубедительно. Догадывался или знал? Пожалуйста: пример существа, оберегающего свои секреты как зеницу ока! Хотя со мной мог бы и поделиться… Точно, никому доверять нельзя. Слышал?

Поглощённый обидчивыми мыслями и сознавая их неправомерность, что только сильнее расстраивало, я даже не заметил, как ступени закончились.

Какими вы представляете чертоги Морской Девы? Гордые арки и стены из жемчужно-белого камня, сияющего изнутри. Коралловые постройки с очертаниями заморских пагод, виданных лишь на картинках, и оттого притягательных и волшебных. Огромная витая раковина величиной с замок, наполненная воздухом…

Ничего подобного не было.

Мне почудилось, что я вернулся в царство Дракона, только вместо древесных стволов — волнистые нити глубоководных водорослей, сплетающихся в ажурные стены сложного рисунка. То там, то здесь мелькали искорки пугливых, но любопытных рыбок, праздничными фонариками горели на песке морские звёзды, и таинственная тьма скрывала купол. Разве ширмы, инкрустированные драгоценными камнями, да пышность императорских покоев удивят меня после этого? Неведомые человеческому воображению, взирали на нас рыбы и морские черепахи, оживлённые игрой света и теней на узорчатой вязи. Стайка русалок, взявшихся за руки, вела хоровод, и казалось, стоит отдёрнуть этот колеблющийся полог, как изображение станет явью, обретёт плоть и естество…

— Знал, что тебе понравится, — хмыкнул мой четвероногий друг, не преминув пожурить: — А ведь мог выбрать Нефритовую Нить, так нет же, подавай ему всё и сразу…

— Кстати, давно собираюсь спросить. Дракон, который Повелитель Вод и Облаков — какое отношение он имеет к одному из моих покровителей? Ведь Сила Древа — тоже Дракон. Я скоро запутаюсь.

— Запутаться успели до тебя. Точнее, перемешать знания о наполовину забытом, а прорехи заполнить мечтами и домыслами. Немножко от Силы Древа, чуть больше — от Воды, остальное — от фонаря… Так и возникают сказки, любезный. Облачный Дракон существует лишь в них. Но, следует заметить, прижился и возмужал… вот, даже дочерью обзавёлся.

— Ничего не понимаю! Морская Дева-то — настоящая? У вымышленного отца?

— Боги, с первого дня пытаюсь вбить в эту упрямую голову одну-единственную вещь, и безуспешно… Все они настоящие: и Химэ, и Повелитель Вод и Облаков, и Сила Древа, и четвёрка остальных. И Небесная Владычица, к слову сказать. Просто по-разному. Если что-то существует лишь в воображении — это не значит, что оно не существует вовсе. Где мы сейчас находимся, по-твоему?

Ах да, Юме.

— Не в полной мере. Если помнишь, Великие Изначальные Силы не имеют к Миру Грёз особого отношения — во всяком случае, в его нынешнем состоянии. Когда-то он был единым целым с Явью, но ты едва ли сможешь представить подобное, и тебя ли в том винить?

— Но Ступени — уж точно Юме?

— Ступени — да. Мир Грёз частенько являет себя в виде пятен или узких прослоек. И далеко не всегда это сон. Помнишь то чудовищное зеркало, кагами-но бакэ? Или селение с нуси?

Такое забудешь…

— Вот и Ступени состоят из похожего… вещества.

— Слушай, Ю! А ведь это ты их соорудил. Верно?

— Догадливый, — проворчал тот. — Основное сделали подданные Химэ, но без моего участия они бы не справились. Раньше здесь был настоящий торговый путь между Глубинами и Сушей. Жаль, недолго…

Торговый путь? Ладно, выпытаю после приёма. Жду — не дождусь взглянуть на хозяйку Подводных Чертогов! Девушка, пристроившая нашего соню к полезному дело, заслуживает всяческого внимания…

— Ограничь его вопросами, допустимыми в приличном обществе!

— Ю! А я понял! Ты неравнодушен к Химэ!

Животное фыркнуло что-то едкое касательно тех, кто думает только об одном, но отпираться не стало. Ну надо же! Вот это да!

— Кай, может, обойдёмся без ухмылок? Я очень люблю Химэ, но это слово мы с тобой определённо понимаем по-разному. Не обижайся, так оно и есть.

— И как ты его понимаешь? — я попытался подмигнуть, но в светящемся сумраке это не возымело действия. Или Ю сделал вид, что не заметил.

— Сейчас не время, — он тряхнул гривой, расплескавшейся по воде радужным шёлком. — Идём, нас ожидают.

Ожидают? Странно: занавес из водорослей как колебался, так и продолжал это делать. Никто не отдёрнул его, не пригласил войти. Хотя…

Стоило мне мысленно посетовать на негостеприимность подданных Химэ, как полог качнулся, и тёмно-зелёные нити раздвинулись, приникли ко дну. В образовавшейся прорехе царил тот же сумрак, что и повсюду. И ни души.

Понятно, у кого наш дорогой юмеми научился приветствовать посетителей…

— Ещё кто у кого научился, — пробормотал тот, протискиваясь вперёд. — Поторопись, Химэ не любит задержек. Не сходи с тропинки, иначе останешься здесь навсегда. Понял? Да, ещё. Ничего не трогай без спросу. И никого!

— Кого я трогал? — обида кольнула уже по-настоящему, но с выяснением отношений следовало повременить.

Проскользнул между сходящихся нитей, я спиной почувствовал, как они сомкнулись. И — ах! Мир вокруг сказочно переменился. Редкие искорки обитателей глубин, слабо мерцавшие в полутьме, ослепительно вспыхнули; в ответ белое пламя охватило стебельки морских лилий, и какие-то цветы, отдалённо напоминающие розы, зарделись меж них. Живые своды, богато убранные подводной растительностью, уже не тонули в темноте. Во дворце было светлее, чем днём. Или это не дворец, а сад?

Только сейчас я ощутил, насколько тихо было на Ступенях. Прежде не замечал этого, ведь голос Ю раздавался в моём сознании, а русалка и подавно завлекала сладкими песнями, не произнося слова вслух. А сейчас настоящая музыка рождалась из множества звуков, булькающих и текущих, хлопающих и позванивающих…

Дорожка, выложенная разноцветными жемчужинами, прихотливо извивалась. Она то ныряла в заросли, то мелькала вдали. Рыбёшки сновали повсюду, отщипывая самые лакомые лепестки. Когда мы приблизились, эти изумрудные, золотые и лазурные искры, на мгновение замерев, сгрудились в стайку и тотчас же порскнули во все стороны.

— Видишь, и тронуть не успел, — пожаловался я спутнику, забыв про обиду.

— Молодец. Многие из них ядовиты.

— Извини, я-то подумал… Что, даже эти, полосатые? А на вид такие славные малявки…