История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I - Коллектив авторов

Хотя в период с февраля по октябрь состав правительства претерпевал существенные изменения, внутри– и внешнеполитический курс практически не менялся. Происходило это потому, что и обновленное правительство вынуждено было действовать в рамках принятых ранее обязательств. В первую очередь это касалось вопроса о выходе России из войны. Кадеты, как и члены других партий, входивших до революции в «Прогрессивный блок», все разговоры о сепаратном мире с Германией считали предательством. В. В. Шульгин – один из активных деятелей этого думского блока – признавался: «Весь смысл похода на правительство с 1915 г. был один: чтобы армия сохранилась, чтобы армия дралась…». Ту же цель преследовала и борьба за создание правительства, ответственного перед Думой. Поскольку именно кадеты составили первоначально костяк Временного правительства, провозглашение курса на войну до победного конца совершенно логично вытекало из всей их предыдущей деятельности. Когда же в состав правительства вошли социалисты, обещавшие скорое достижение всеобщего мира, то и они должны были продолжать войну если и не ради «аннексий и контрибуций», то ради сохранения единства России и исполнения обещаний, данных союзникам.

Все самые важные вопросы Временное правительство откладывало до созыва Учредительного собрания, всячески при этом затягивая проведение выборов в него. Комиссия по подготовке избирательного закона закончила свою работу 6 июня, но выборы по-прежнему откладывались. Один из министров впоследствии писал, что «если бы Временное правительство чувствовало подлинную реальную силу, оно могло бы сразу объявить, что созыв Учредительного собрания произойдет по окончании войны».

Финансовая дисциплина страны была основательно подорвана революцией. Поступление налогов в казну практически прекратилось. «Всевыручающий печатный станок был единственным не саботирующим своих обязанностей «аппаратом» увеличения денежных средств государственного казначейства…» – писал один из лидеров эсеров В. М. Чернов, входивший с мая по конец августа в состав Временного правительства. К октябрю 1917 г. государственный долг вырос до 49 млрд. руб. Уступая требованиям населения, правительство еще 25 марта ввело хлебную монополию. Но в то время как продажа хлеба производилась только государственными органами и по твердым ценам, цены на промышленные товары росли. В результате пуд зерна стал стоить столько же, сколько одна подкова! Крестьяне стали придерживать хлеб, начались перебои с продовольствием. За лето цена, к примеру, на керосин выросла на 360 %. Правительство повышало зарплаты, но, как вспоминал В. М. Чернов, «любая ставка зарплаты через неделю-другую оказывалась катастрофически низкой».

Неразрешенным оставался и рабочий вопрос. Временное правительство, одобрив закон о фабрично-заводских комитетах, приступило к разработке законопроектов о профсоюзах, продолжительности рабочего дня, охране труда, страховании и т. п. Однако, когда Совдеп во многих промышленных центрах страны (Петрограде, Москве, Харькове) объявил 8-часовой рабочий день, правительство отказалось законодательно закреплять эту норму, справедливо считая ее неоправданной в условиях ведения войны.

5 марта глава правительства князь Львов, который до революции был председателем Земского союза, телеграфировал председателям губернских земских управ, что «Временное правительство признало необходимым временно устранить губернатора и вице-губернатора от исполнения обязанностей». Власть губернаторов была отменена, полиция распущена. Многие губернаторы были готовы служить Временному правительству, и отказавшись от них, оно лишило себя рычагов власти на местах. Управление губернией возлагалось на председателей земских управ, которые получали статус губернских комиссаров Временного правительства со всеми правами, которые действующее законодательство предоставляло губернатору, плюс руководство работой губернской земской управы. Передача власти комиссарам осуществилась довольно успешно. Правда, очень скоро назначенные новой властью комиссары стали переизбираться, и во многих местах ими становились председатели общественных комитетов и местных Советов.

Литература

Г. Н. Михайловский. Записки из истории российского внешнеполитического ведомства. 1914–1920. Кн. 1. М.: Международные отношения, 1993.

Дж. Бьюкенен. Моя миссия в России. М.: Захаров, 2006.

2.1.6. Деревня между февралем и октябрем

Временное правительство заявило, что земельную проблему «может решить окончательно и правильно только Учредительное собрание». Однако призыв Временного правительства «спокойно ждать нового земельного устройства» не мог остановить погромов, поджогов, расправ с помещиками и хуторянами и самовольного захвата земли. Но правительство твердо придерживалось выбранной линии и на подобные инциденты ответило распоряжением о привлечении крестьян к уголовной ответственности за самочинные захваты и о необходимости возмещения владельцам убытков, причиненных в ходе волнений. Такие меры были непопулярны в народе, решившем, что «если Царя нет, то все дозволено», да и не реализуемы практически.

Свидетельство очевидца

27 мая 1917 г. И. А. Бунин пишет другу из своей орловской деревни Глотово: «Жить в деревне и теперь уже противно. Мужики вполне дети и премерзкие. „Анархия“ у нас в уезде полная, своеволие, бестолочь и чисто идиотическое непонимание не то что „лозунгов“, но и простых человеческих слов – изумительные… Кроме того и небезопасно жить теперь здесь. В ночь на 24-ое у нас сожгли гумно, две риги, молотилки, веялки и т. д. В ту же ночь горела пустая (не знаю, чья) изба за версту от нас, на лугу. Сожгли, должно быть, молодые ребята из нашей деревни, побывавшие на шахтах. Днём они ходили пьяные. Ночью выломали окно у одной бабы солдатки, требовали у неё водки, хотели её зарезать. А в полдень 24-го загорелся скотный двор в усадьбе нашего ближайшего соседа… зажег среди бела дня, как теперь оказывается, один мужик, имевший когда-то судебное дело с ним, а мужики арестовали самого же пострадавшего – „сам зажег!“ – избили его и на дрогах повезли в волость… Пьяные солдаты и некоторые мужики орали на меня, что я „за старый режим“, а одна баба всё вопила, что нас (меня и Колю) сукиных детей, надо немедля швырнуть в огонь». – Устами Буниных. М., 2005. – С. 135.

Весной власть приступила к подготовке аграрных преобразований. В апреле 1917 г. был образован Главный земельный комитет, на который была возложена обязанность разработать проект земельной реформы. Земельные комитеты, одновременно создаваемые на местах, должны были заниматься переписью земель и урегулированием земельных споров. Однако деятельность местных комитетов часто входила в противоречие с политикой правительства. Не дожидаясь решения центральной власти, они реквизировали помещичьи земли, а в некоторых районах и самовольно распределяли их между крестьянами. К тому же создавались комитеты неспешно: к середине июля они существовали лишь в трети губерний Европейской части России.

Поскольку 78 % состава Главного земельного комитета было представлено социалистами (эсерами, энесами, трудовиками), законопроект, который к октябрю 1917 г. был разработан комитетом, оказался практически идентичен аграрной программе эсеров. Партия социалистов-революционеров традиционно считалась выразителем крестьянских интересов. Она выступала за отмену частной собственности на землю и провозглашала, что прирезка земли крестьянам за счет помещичьих владений может решить земельную проблему в целом.

Большую роль сыграли эсеры в организации и работе I Всероссийского съезда Советов крестьянских депутатов (май 1917 г.). Организаторы съезда были уверены, что войну необходимо продолжать, а значит, земельный передел должен быть отложен до победы, иначе бесконтрольный передел земли ухудшит обстановку внутри страны и поставит под угрозу боеспособность армии. Если же решение о социализации земли будет принято Учредительным собранием, то это снимет общественную напряженность и позволит избежать гражданской войны, поскольку авторитет органа всенародного представительства заставит помещиков смириться. Но, как вспоминал один из участников съезда, подавляющее большинство крестьян было уверено, что вернется домой «с землей». Съезд постановил: до Учредительного собрания все земли должны перейти в ведение земельных комитетов, что фактически также означало ликвидацию помещичьего землевладения. Это была попытка снизить на время недовольство крестьян и отложить окончательный раздел земли до окончания войны.

Мнение публициста

«Сбылась вековая мечта солдат и крестьян. Земля, которую они возделывали с незапамятных времен, наконец стала их собственной, безо всяких обязательств перед паразитирующими помещиками, без разорительных налогов, без жестокого бремени войн вдали от дома. Это была свобода – вовсе не абстрактное политическое или гуманитарное право, не какое-то там представительство в далеком собрании, но избавление от столь ненавистной власти и постороннего владычества над их полями и лугами» – С. А. Шмеман. Эхо родной земли. – С. 195.