Магистр. Трилогия - Николай Степанов

– Это не женщина, – заступился я за пострадавшую, – а военнопленный. Она была атакована мороками и меня нехорошим словом обозвала. Согласно законам военного времени доставлена в штаб для дознания. Не проводить же допрос в чистом поле, которое из-за черного тумана и чистым-то назвать язык не поворачивается?

– Гм. Дознание – это хорошо, – оттаяла старушка. – Может, инструмент какой приготовить? Вдруг она говорить не захочет?

В глазах ведуньи прыгали чертики, но стоявшему сзади Багету они были не видны.

– Изверги! – яростно вступился он. – Ее подлечить сперва нужно, а потом вопросы задавать.

Вот князь и попался! Кто же в присутствии нашей Гарпины смеет заступаться за другую женщину? Мы с Кузьмичом понимающе переглянулись, а на бывшего ужастика пал полушуточный, полусерьезный гнев верховного главнокомандующего:

– Еще один слюни распустил! Того и гляди ноги промочишь. Мало вас, мужиков, жизнь учит. Стоит увидеть смазливую мордашку, и вы совсем другим местом думать начинаете. А ну брысь отсюда! Смотреть на ваши глупые физиономии тошно, – совсем разошлась ведунья и, бросив воинственный взгляд в мою сторону, строго добавила: – А ты чего ухмыляешься? Прижал девку к груди, расстаться с ней боишься. Клади трофей на пол – и марш отседова!

До чего же старушка не любила лучшую, по моему мнению, половину человечества – просто жуть! Может, являясь одной из них, знала про женщин что-то такое, чего нам, мужикам, знать не положено? А может, дело в непримиримой конкурентной борьбе на рынке взаимоотношений между полами? Поведение Гарпины в подобной ситуации оставалось для меня неразрешимой загадкой, а спрашивать у первоисточника не хотелось. Получение честного ответа на такой простой вопрос вызывало большие сомнения, а вот вероятность схлопотать по шее сомнений как раз не вызывала.

В результате инцидента все оказались во дворе. С незнакомкой остался берт-лекарь, тот самый, который после нелегкого сражения Эльруина с Метрогилом приводил юношу в чувства.

– Багет! – раздался громкий голос старушки. – Назначаешься старшим по камбузу. И пусть только твоя стряпня мне не понравится!

Вопрос с дежурным виноватым на сегодняшний день был решен не в пользу князя.

Глава 17

ХАКИСА, ИЛИ КАК ПОДРУЖИТЬСЯ С «ЧЕРТОВОЙ БАБУШКОЙ»

Пострадавшую звали Хакиса, и, несмотря на хрупкий вид, она оказалась боевой девчонкой.

Сначала в избушке раздался женский крик, а затем оттуда поспешно вышел рогатый лекарь, потирая щеку рукой.

– Если она больна, то какими бывают здоровые люди ее породы? – пожаловался он.

– А не надо было меня раздевать! – Девушка вылетела следом за ним. – Мне нужен Сеерууш, и поскорее.

– Ты считаешь себя одетой? – Гарпина смерила выскочившую в разодранном тряпье смуглянку уничтожающим взглядом.

– Он хотел снять с меня платье, – пожаловалась незнакомка и только сейчас заметила, что осталось от ее так называемой одежды. – Ой! Всем здравствуйте. Меня зовут Хакиса.

Девушка прикрыла руками все, что смогла прикрыть, и спешно удалилась обратно в избушку. Я уже хотел последовать за ней, но решительный жест ведуньи преградил мне дорогу:

– Ты куда собрался, бесстыдник? Неужели рвешься на подмогу Багету?

Я возвел глаза к небу, якобы размышляя над ответом:

– Нет, князь свое дело знает. Думаю, он и без меня справится. Просто хотел объяснить военнопленной, что у меня несколько другое имя.

– Знаем мы ваши объяснения. Пойду поищу, чем ей срам прикрыть.

Ведунья ступила за порог, и мы стали невольными свидетелями, а точнее сказать, слушателями битвы не на жизнь, а на смерть.

– Ты чего вытворяешь, килька сушеная?! Мои любимые занавески на свой паршивый зад нацепила! Да я тебя в стиральный порошок сотру. Ручку для метлы из тебя сделаю…

Колоритный монолог длился минут пять и оборвался оглушительным грохотом.

– Ставлю пять против одного – девица в обмороке, – прошептал Кузьмич, но уже в следующее мгновение стала очевидна ошибочность его предположения.

– Я хоть и килька, но до вашей усушки мне ой как далеко. А с этими занавесками только и можно, что сбегать в отхожее место! Просто ничего другого в комнате не нашлось. А если захотите меня в палку для своей метелки превратить, то замучаетесь потом занозы из одного места вытаскивать после прогулок…

Три мужика сели там, где стояли. Такого отпора Гарпине еще никто не давал. Перепалка развивалась по нарастающей. Из комнаты доносились настолько красочные эпитеты, что вяли не только уши. Гарпина продолжала перечислять различные предметы обихода, на которые, после соответствующих преобразований, могла сгодиться девушка. Хакиса же не менее бойко отвечала, каким местом ведунье отольются тазики, ночные горшки и другая домашняя утварь, полученная при косвенном участии смуглянки. Причем ругалась похитительница занавесок, почтительно обращаясь к старушке на «вы», и ее доводы звучали весьма и весьма убедительно.

Словесная дуэль со строгой периодичностью сопровождалась грохотом и, судя по всему, в ближайшее время прекращаться не собиралась. Однако желающих зайти и поинтересоваться, не хотят ли дамы прервать свой милый тет-а-тет, среди нас не нашлось.

– Чего они еще ломают? Вроде бы уже целой мебели не должно остаться, – поделился своими соображениями Кузюрбан, и вдруг в доме раздался оглушительный визг.

Мы подскочили как ужаленные и бросились внутрь. Представшая перед нами картина была достойна пера великого художника: две женщины стояли чуть ли не по стойке «смирно» по обе стороны большой кучи дров, на вершине которой гордо восседал взъерошенный шнырик. Геройский парень, ничего не скажешь! Приструнить одним окриком сразу двух разбушевавшихся особ мог только настоящий храбрец. В комнате повисла напряженная тишина. Раскрасневшиеся дамы сверлили нас уничтожающими взглядами, а нам вроде и отступать уже было поздно.

Спасибо Багету, со своими кухонными заботами он полностью пропустил радиоспектакль и как ни в чем не бывало ввалился в избушку.

– Обед готов, – сказал он с порога. – А у вас тут что, массовая заготовка дров?

– А тебя вообще никто не спрашивает! – хором обрушились на князя обе дамы.

Женщины не ожидали от себя такого единодушия по поводу несчастного князя и уставились друг на друга. Около минуты длилась немая сцена, а затем кашляющий хохот ведуньи смешался со звонким смехом Хакисы. Трое радиослушателей поддержали женский дуэт сочными мужскими голосами, и только Багет остался стоять как оплеванный. Он не мог понять ни внезапного гнева, ни последовавшего за ним дружного веселья.