Дочери Лалады. Паруса души - Алана Инош

приспособление смотрела женщина — пиратский капитан, одетая в белую рубашку и кожаную жилетку, широкие штаны и высокие сапоги. Её голову венчала щегольская треугольная шляпа с пышным опушением из белых и розовых перьев по периметру полей, а на плечи и спину густым водопадом ниспадали чёрные кудри. Она отняла от лица трубу и подмигнула Ниэльму тёмным глазом со слегка безумной и озорной искоркой в глубине.

«Прекрасная Онирис» (а это была именно она) стремительно приблизилась на достаточное для выстрела расстояние, Йеанн взмахнула рукой, и в член хераупса разом вонзилась пара дюжин стрел. Чудовище было слишком увлечено атакой на добычу, поэтому не успело отразить столь дерзкого нападения с тыла. Несколько стрел пробили толстые вены, по здоровенному розовому стволу хлынула кровь. Детородный орган на глазах начал съёживаться, загибаясь кренделем, а чудовище издало оглушительный вой. Раны, нанесённые стрелами, причиняли ему не больше вреда, чем швейные иглы, но были весьма болезненны, поскольку поразили самый чувствительный орган. Похоть сменилась болью и яростью, зверь приготовился наносить ответный удар, взбаламучивая морскую воду страшными воронками.

— Нам конец, — пробормотал бескровными, посеревшими губами командир пассажирского корабля.

Тем временем Йеанн, сорвав и отбросив в сторону парик и шляпу, сверкнула гладким черепом и выхватила из ножен длинный кривой клинок, но не выкованный из стали, а выточенный из иного твёрдого и блестящего материала коричневато-чёрного цвета. Это было нечто среднее между короткой саблей и длинным изогнутым ножом. Расстояние до чудовища было уже небольшое, «Прекрасная Онирис» снялась с хмари и села на воду.

— Что она делает? Она хочет убить хераупса? — вцепившись в Арнуга, вскричал Ниэльм. — Вот этим оружием?! Но оно маленькое!

Разбойница отважно бросилась в бурлившую воронками воду и скрылась. Все ахнули: кто мог выжить в таком месиве, в такой бушующей и безумной, ожившей водной стихии?! Спустя несколько ужасных мгновений вода окрасилась кровью, и раздались крики, исполненные ужаса и жалости. Неужели храбрая разбойница погибла? Но вскоре стало ясно, что крови слишком много, и изливалась она с невероятной быстротой. Вся вода вокруг корабля стала красной, такое количество просто не могло принадлежать навье! Жуткие щупальца извивались в судорогах, а вскоре начали прятаться в воду одно за другим.

Алая вода успокаивалась, качка прекратилась. Все напряжённо всматривались в морскую поверхность, которая сейчас напоминала место жуткой кровавой бойни. Огромная туша хераупса ещё конвульсивно подёргивалась, распластанная на волнах, и становилось очевидно, что это предвестники скорой смерти чудовища. Что-то ёкнуло в глубинах его тела, и оно повернулось к небу огромной и длинной кровавой раной, края которой зияли, открывая на обозрение скользкие фиолетовые потроха монстра. Неужели это Йеанн так располосовала его тушу? Вот этим небольшим оружием, которое, на первый взгляд, способно было лишь легонько оцарапать такого громадину, но никак не убить?!

И, тем не менее, хераупс был мёртв.

Но где же его отважная победительница? Онирис, бегая вдоль борта, со слезами пыталась высмотреть в воде хотя бы тело Йеанн, но ничего не могла разглядеть.

— Она это сделала.... Она это сделала, — бормотала она трясущимися и мокрыми от слёз губами.

А она не верила! Считала Йеанн гнусной и лживой, безумной, отвратительной!

— Прости меня, прости, что презирала тебя, — содрогаясь от рыданий и окидывая полными солёной влаги глазами алую воду, бормотала Онирис.

А Ниэльм вскричал:

— Она убила его! Она убила хераупса! Как она это сделала?!

И вдруг раздался довольно слабый, но отчётливо слышимый голос:

— Этого сукиного сына можно убить только его собственным оружием, малыш...

Онирис, узнав этот голос, обернулась как ужаленная. По ступенькам из хмари на борт поднялась с головы до ног мокрая, смертельно бледная и окровавленная Йеанн. Кровь была на сей раз её собственная и изливалась из глубокой раны у неё в боку. Улыбнувшись Онирис сероватыми губами, она подняла вверх свой тёмный клинок и проговорила:

— Вот этот тесак выточен из клюва хераупса... Стоит им даже легонько царапнуть его тело, как плоть сама начинает расползаться, будто её не маленьким ножичком ковыряют, а режут здоровенным лезвием размером с его собственный детородный прибор. Только это оружие может его убить. Заполучить его трудно, а использовать опасно. Клюв содержит смертоносный яд, от которого нет спасения... И этот говнюк успел меня укусить.

Падающую Йеанн подхватили двое подскочивших матросов и осторожно опустили на палубу, а Онирис, бросившись к ней, упала рядом на колени. Гладя разбойницу по щекам, она рыдала:

— Прости... Прости меня за то, что не верила... За то, что презирала... За то, что считала негодяйкой...

Её слёзы падали на бледные щёки Йеанн, а та, ловя пальцы Онирис, прижимала их к своим губам.

— Если ты думаешь, что Йеанн совсем бескорыстна, то ты ошибаешься, моя прекрасная госпожа, — прошептала она с усмешкой. — Сколько сотен жизней я только что спасла? Не знаешь? Вот и я точно не знаю. И это не только два этих корабля... Этот гадёныш, останься он жив, погубил бы то ли пятьдесят, то ли сто кораблей, не помню... И теперь душа Йеанн за эти заслуги попадёт не в Голодную Бездну, а прямиком, — палец разбойницы вскинулся к небу, — к нашей богине. Вот так-то, прекрасная госпожа Онирис... В том и есть моя выгода... Я грабительница, но я не убийца, на моих руках нет невинной крови... Кровь этого зверюги — первая и последняя кровь, которую я пролила в своей жизни. Да, я натворила немало дурных дел, но умираю достойно.

По распоряжению командира корабля Йеанн отнесли в лазарет. Онирис, не отставая ни на шаг, последовала туда за ней и со слезами наблюдала, как разбойницу осторожно раздевали и осматривали лекари: один был здешний, второй — с корабля Одгунд. Сама рана была хоть и глубока, но не смертельна, смертельным оказался яд из клюва хераупса, от которого не существовало противоядия.

Дрожащими пальцами Онирис гладила мертвенные щёки Йеанн, а та устало улыбалась, подрагивая ресницами.

— Не плачь обо мне, прекрасная моя госпожа... Благодаря тебе я получила возможность спасения души из ужасного, безысходного места. Вместе с извинениями за угон «Прекрасной Онирис» передай госпоже коркому этот клинок из клюва хераупса, он ей может пригодиться и даже спасти жизнь. Только умоляю, будь с ним осторожна, не вынимай из ножен, не касайся лезвия... Видела, что он сделал с этим ублюдком? А я ведь всего лишь царапнула его им... Будь осторожна, милая госпожа Онирис... И твоя супруга пусть обращается с ним аккуратно...