Желание быть городом. Итальянский травелог эпохи Твиттера в шести частях и тридцати пяти городах - Дмитрий Владимирович Бавильский

наиболее гениальных и поразительных созданий XIV века – этим буколическим и одновременно ангельским хлевом со святым Иосифом, льющим теплую воду из кувшина, мадонной, пробующей нагретость воды, и ангелами, оживляющими изображение и радостно порхающими повсюду, словно ласточки под навесом. И до чего стремителен их полет, до чего свободно их реяние! Как изумителен разворот их крыл, гармония тел, сияние лиц! Так и кажется, что слышишь звучание труб и басовую партию органа!» (Лонги Р. От Чимабуэ до Моранди. М.: Радуга, 1984. С. 116).

Вернуться

139

«Речь идет не о том, что современному человеку искусство представляется вещью никчемной, менее важной, нежели человеку вчерашнего дня, но о том, что сам художник рассматривает свое искусство как работу, лишенную какого-либо трансцендентного смысла. Однако и это недостаточно точно выражает истинную ситуацию. Ведь дело не в том, что художника мало интересует его произведение и его занятие: они интересуют его постольку, поскольку не имеют серьезного смысла, и именно в той степени, в какой лишены такового» (Ортега-и-Гассет Х. Дегуманизация искусства // Самосознание европейской культуры ХХ века. М.: Издательство политической литературы, 1991. С. 258).

Вернуться

140

Ради логичности изложения мне пришлось опустить еще пару важных экспозиционных решений музея – например, поточное устройство галереи живописи XVII–XVIII веков с большой коллекцией работ Джузеппе Мария Креспи, уже попросту не воспринимаемых разумом. Или же громадные, под потолок, холсты по краям конференц-зала, а они ничуть не хуже тех, что висят в зале, даже напротив, более монументальные, сочные и, оттого что лишены соседей по шпалерной развеске, более яркие.

Или же, наконец, комнату со светскими фресками Никколо дель Аббате по мотивам «Неистового Орландо» Ариосто (1548/1550), перенесенными на холст и в галерею из Палаццо Торфанини на виа Галлера – изумительный цикл в духе вкусов феррарского двора д’Эсте. Тот случай, когда небольшой зал выглядит посольством Феррары и квинтэссенцией ее стиля, в котором пармские влияния (грация Пармиджанино и нежность Корреджо) соединены с анатомическим монументализмом Микеланджело и формальными поисками самой феррарской школы, с мягкой поступью магического реализма Досси, например.

Вернуться

141

Входит в систему университетских музеев Болоньи – в том же здании размещен еще и Музей географических карт, гинекологический кабинет с муляжами вагин и рожениц, аудитория, в которой преподавал поэт Джозуэ Кардуччи (Нобелевская премия по литературе 1906 года), а также галерея залов первого этажа, расписанных маньеристскими фресками с эпизодами из «Одиссеи» Пеллегрино Тибальди. Просперо Фонтана, Никколо дель Аббате, а также Носадделла и Эрколе Прокаччини Старший расписали комнаты и залы других коллекций, например, физических объектов или же военной архитектуры с деревянными моделями фортификационных укреплений и артиллерии, географии и морского дела с моделями кораблей и картами XVII–XVIII веков.

Вернуться

142

Как и на всех тех станциях московского метрополитена, где происходили теракты уже на моем веку. Пизанская квартира Луки находится на улице Альдо Моро, похищенного и убитого «Красными бригадами» в 1978 году. Первый раз меня по глазам полоснуло воспоминание о нем еще в Пезаро, где улица Россини переходит в Largo Moro Aldо уже перед самым пляжным променадом. Второй раз обратил внимание на название улицы, бронируя квартиру. «О, я знаю, кто такой Альдо Моро», – сказал я Луке из машины, выезжая из Сан-Джиминьяно, то есть еще до первой встречи с потенциальным арендодателем. В ответ мне была густая тишина. Лука не поддержал эту тему, даже несмотря на все несложные ритуальные правила, диктуемые Airbnb.

Вернуться

143

Именно при Эрколе I д’Эсте Бьяджо Росетти разработал план «идеального ренессансного города» (так называемое «третье расширение» Феррары – Эрколиана, удваивавшая его территорию), а также систему мощных оборонительных стен с северной стороны. Поэтому Алмазный дворец и находится не в центре города, а несколько на отшибе улицы Дельи Анжели, идущей от одноименных городских ворот напрямую к замку.

Вернуться

144

Важное влияние на формирование местного стиля (да и вообще северной итальянской живописи) оказал, например, заезжий Рогир ван дер Вейден.

Вернуться

145

Искусство Туры – «мощный сплав людей, деревьев, неколебимость скал; но с обретением сумеречного цвета минеральных красок – в корчи и застылости почти окаменевших вихрей. Это какой-то фантастический мир сталагмитов, словно соединение слоновой кости и эмали с хрустальными перегородками» (Лонги Р. Феррарская школа живописи. С. 146).

Вернуться

146

Занимающий «столь своеобразное место, которое в те времена сравнимо разве что с положением Леонардо» (167).

Вернуться

147

Хотя Лонги считает, что когда Эрколе деи Роберти, явная креатура Коссы, попал на работы в Скифанойю, ему было не менее 19 лет. Речь идет о фресках, посвященных «Сентябрю», в котором «термометр художественного вкуса внезапно подскакивает до самой верхней своей отметки»: «Здесь в феррарское искусство врывается вихрь какого-то безумия: молодой подмастерье, которого можно считать затерявшимся среди помошников Туры или подавленным величием искусства Коссы, все же изыскивает возможность сказать свое слово и утвердить в фантастических образах свой неистовый темперамент» (158–159).

Вернуться

148

«Гарофало – провинциал с языческими наклонностями, с буржуазным стремлением к академизму, нечто вроде привередливого крестьянина, дважды в год выезжающего в столицу, чтобы обновить одежонку и запас модных слов».

Вернуться

149

Кстати, сейчас в его дворце, тоже построенном Бьяджо Россетти и расписанном Гарофало, который в «Зале сокровищ» создал фреску, вдохновленную росписями Мантеньи в «Брачной комнате» мантуанского Палаццо Дукале, находится на удивленье богатый античными памятниками Национальный археологический музей Феррары, обязательный к посещению.

Вернуться

150

Где находилась фамильная усыпальница древнего рода Костабили.

Вернуться

151

Феррарская школа живописи // Лонги Р. От Чимабуэ до Моранди. М.: Радуга, 1984. С. 130–213.

Вернуться

152

Феррара. Город Эстенсе. Путеводитель по городу. Его история. Памятники. Маршруты. Издательство «Сувениры Феррары», 2013. С. 55.

Вернуться

153

Книга вышла по-русски первоначально в «Иностранной литературе» (1985) в переводе Фридэнги Михайловны Двин.

Вернуться

154

В собрании сочинений Стендаля, изданном в 1959-м и максимально полном из мне доступных, этот роман называется «Пармский монастырь» (перевод Н.И. Немчиновой под редакцией Ю.Б. Коренева).

Вернуться

155

Позже увижу точно такой же розыгрыш пространства в Мантуе, где герцогский замок стоит на берегу системы озер, плавно переходящих в безлюдное и совсем уже таинственное заозерье.

Вернуться

156

«Перечень осмотренного им (Фонвизиным в Болонье) включает пятнадцать дворцов, примерно столько же церквей и, наконец, коллекции Болонского института. Фонвизин, по-видимому, не пропустил ни одного выдающегося художественного памятника Болоньи. Престиж болонской школы был столь высок, что это внимание вполне понятно…» (Левинсон-Лессинг В.Ф. Д.И. Фонвизин и изобразительное искусство // История картинной галереи Эрмитажа. 1764–1917. Л.: Искусство, 1986. С. 363).