Граница и люди. Воспоминания советских переселенцев Приладожской Карелии и Карельского перешейка - Коллектив авторов

И Такого ничего нет?

С Здесь нет этого. Здесь, я думаю, что... знаете, почему. Потому что народ не коренной. Я, вот, в Архангельской области была. У меня в Архангельской области дочка. Уехала туда после окончания учеб­ного заведения, была назначена. За Котласом, там, далеко — Север­ный поселок. Вот, у них есть специальная поклонная гора. Там есть поклонная гора. И у них есть специальный... нету часовни, дак, ам­бар, обыкновенный амбар. Вот, они туда приходят, вот, для того, что­бы, вот... свое горе, вот, память оставить. И у них... и иконки, вот, там у них. Приходят, полотенца развешивает. А на поклонной горе у них просто поставлено... Вот, крест, вот, такой, вот, сделан, поставлен. И на этот крест привязывает какой-то материал, привязывает. Они ходят. Это — поклонная гора. А это, вот, как часовня — в амбар — ходят. Вот, там, всё. Не запирается. Коренные жители, постоянные. Просто задвижка, и всё. Приходи в любое время. И вот, можешь прийти, помолиться, можешь там поприсутствовать. Один...

И А тут такого нет?

С А здесь нет этого.

И А где же люди?..

С Здесь только приходят... вот, к евангелистам когда приходят, щи там молятся. И сопровождение там — Ангелина ведет и... сопровождение — музыка. У ней... все время песни поют, и все, это, музыка. Там музыка всегда сопровождает. Она сама — музыкальный работник. Ее как раз произвели, Ангелину... Попы... вот, Марко Презентация их была тут, и они отвечают, а Марко их так курирует. И они приезжают, вот, оттуда, из Финляндии. А церковь, вот, ну евангелистскую открыл Марко. Открыл. Он ее всю оборудовал. Он... привезли стулья... специальные, вот, такие стулья. Привезли занавески. Привезли плафоны. У них были привезены. Крест, им повешен. Потому что в евангелистских церквях не украшают, как у нас, иконами. Там нет украшения. Мы были когда в Париккала, были. Мы ходили тоже там... в церковь ходили. Заходили, там тоже, вот, крест, вот, и всё... зашли. Там можно... лежат, вот, эти моле… моле... молельные книги, вот, эти. Можно взять, вот, молиться, сесть. Но они на финском языке. Книга посещения есть там, кто заходил. Книга посещения — оставишь свой автограф, подпись: кто ты, и куда явился, там, побывал в этой церкви. И кругом этого... вот этой церкви — мы в Париккала были — Ку... оканиеми, вот, так, по-моему, там. Коммуна в Уукуниеми. Дак, вот, там у них захоронения, могилы кругом вот, этой церкви. И они показали нам, что это за захоронения. Потому что на каждом захоронении показано: год гибели. Захоронено... погибли ребята, молодые солдаты, финны, которые воевали на территории нашей здесь. И они привезены туда, и там они захоронены. И вот, у каждой могилы, вот... она цементированная кругом. Опалубки сделаны, и цветы — у каждой свои. И вот, мы ходили, вот, смотрели. Доски, вот, у них положены. А потом ходили в церковь туда.

И А вот, скажите, пожалуйста, а, вот, до того, как Евангелическая Церковь появилась, как люди тут... молились? Были тут религиозные люди, которые молились Богу?..

С Знаете, тогда религия с государством у нас... да она и отделена с государством. И она таким-то образом преследовалась госу<дарством>. Поэтому себя не проявляли. А вот, когда сменился у нас строй, сменился строй, у нас теперь в веру очень много людей теперь верующих, очень много стало. Потому что они как бы веровали. Но они как бы дома, сами для себя и сами в себе. Вот у меня... Я скажу, вот... Мы жили в Ласанен, жили. Бабушка у меня Авдотья, бабушка — она верующая была. И у ней всегда висела иконка. И вот, она перед сном молилась. Перед сном молилась. Вставала утром — молилась. И всё говорит-говорит-говорит. И мне так интересно было. Я говорю: «Бабушка, ты чего говоришь? Ты чего там молишься?» Она говорит: «Это не твое дело. Ты идешь своей дорогой — иди. А это — моя дорога. И я иду... и этой дорогой я иду». И она молилась. «Я, может, за тебя молюсь, за свою дочь Веру, за твоего отца молюсь». И вот, она скажет: «Я молюсь за сы­новей, я за здоровье молюсь. А ты больше меня не спрашивай!» Она, вот, молилась, я знаю...

И То есть, она вас не учила?

С Нет, она не учила, но она... мы ей не мешали. Никто не мешал. Отец сказал: «Не трогай». Отец был партийный. Он сказал: «Не трогай! И даже и не говори. Пусть у бабушки будет в ее комнате так, как она считает». Это очень... охранялось. У нас... в общем, дома обыч­но пожилые люди, они как-то... на них глядели... подражали, их слу­шали. Их советы принимали, их советы. Сейчас по-другому. Сей­час по-другому. Это все нужно было.

ФИ А вас не крестили?

С Крее... я крещенная.

ФИ А когда?

С Я крещеная у Марко, у евангелистов. В Ихала, крестили нас в Ихала.

ФИ А Вы своих детей, когда они родились?..

С Крещеные дети, только не... они сами крестились. Дети уже сами потом. Они крещеные, они православные. Они крещеные.

И А Вам как-то не кажется все-таки не... ну... не очень удобным, что дети православные, а Вы, вот, в Евангелическую церковь?..

С А вы знаете, у каждого свое должно быть. Живем мы не вместе. Они живут в своих местах, в своих поселках. У них там... там свое. А здесь — мое. Я здесь живу. И я здесь... я здесь останусь жить. И поэтому... они мне не мешают, и я им не мешаю. Это не мешает. А поэтому интересно, вот, встречаться, вот. Вы знаете, в чем дело. Мы же ведь... у нас ведь даже Библии. Мы же даже не знали, вот. И я приехала — сейчас вам скажу — приехала, приехала в Тверь... вот, теперь она Тверь, это был Калинин. Я на курсовую переподго­товку поехала. И в город Электросталь мне надо было попасть. И в выходные дни я поехала... там, там же ходит... эти, электрич­ки. Быстро сообщение, хотя и далеко от Твери. В Электросталь приехала. И приезжаю к хозяйке, вот, у которой я остановилась, а у ней лежит, вот, таких размеров... вот, таких, вот, больших разме­ров... Библия лежит, Библия. В переплете еще, вот, с этими со скоб­ками. И твердый переплет — вот, так, вот, закрывается еще она. И написано через ять. Все еще, вот, эти.