Дайте шанс! Трилогия (СИ) - Сагайдачный Вадим

– Волкова? А он‑то что мог натворить? Он же безногий!

– Ничего не натворил. Мне просто нужно с ним пообщаться, – коротко ответил Владислав, потому как сам не знал, чем подросток может быть ему полезен.

– «Волков?.. Да твою ж дивизию!»

Директриса уже хотела вести опера в здание и опомнилась.

– Ой, совсем забыла. А он сбежал!

– То есть как? Вы же сказали, он безногий.

Софья Львовна учащенно закивала.

– Да, все верно, безногий. И все равно сбежал. Это у нас с этой стороны кирпичный забор. А сзади‑то сетка. Мы ее штопаем, а эти охламоны, они же дикари, рвут ее хоть ты тресни и сбегают. Кто на пару часиков в лес или в город бежит, кто на неделю пропадает.

– А в полиции в курсе побега Артема Волкова?

Директриса вытаращилась.

– Не поняла. Вы же сами мне сто раз говорили, чтобы я вас не отвлекала пустяками. Дети все равно же возвращаются. Вы сами мне сказали, чтобы раньше недели даже не смела заикаться. Ну не вы лично. Эти ваши. С уголовного розыска.

А вот это уже был нежелательный поворот. Задерживаться в этой дыре больше чем на день Берник не собирался.

– Ну хорошо. А где его найти? Он мне сегодня нужен.

– «Так… Так… Нет, сегодня точно никак. Сегодня Лизка заштопает Волкова, завтра утром еще подлатает. А раньше не успеет. Это уж точно», – судорожно проговорила в мыслях директриса.

– Давайте поступим следующим образом, – складывая ладони словно для молитвы, произносит директор, – я сейчас скажу мальчишкам, чтобы они его поискали. Будьте уверены, за сегодня они его обязательно найдут. Так что приходите завтра. Обещаю, он точно будет…

Ухватив мысленный диалог женщины и поняв, что она зачем‑то водит его за нос, Берник не стал дальше слушать.

– Софья Львовна, боюсь, вы не так меня поняли. Я не из полиции. Позвольте представиться. Особый отдел тайной канцелярии из самой Москвы. Можно сказать, от самого Императора. Я вижу вас насквозь. Артем Волков где‑то здесь. Ко мне его сейчас же. НЕМЕДЛЕННО!

На трясущихся ногах, с дребезжащим от страха голосом директриса болтала и болтала. В основном оправдывалась, конечно. Сильные мальчишки обижали слабых. Так происходит, в общем‑то, везде. Из‑за этого в большей степени и сбегали ее подопечные.

Чтобы меньше бегали, Софья Львовна придумала нехитрый способ. Она взяла в оборот более сильных ребят и через них вставляла нравоучения для остальных. Они же помогали ей, когда нужно было кого‑нибудь выловить в городе.

Берник слушал ее и пытался понять, каким образом можно было издеваться над ребенком, который даже будучи без ног во что бы то ни стало, стремился отсюда сбежать.

Решетчатая дверь с навесным замком, за ней ступеньки вниз. Свет в подвале тусклый. На длинный проход всего две лампочки.

Директриса семенила первой. Владислав, озираясь по сторонам, шел за ней. Его воображение рисовала пыточную. Еще какие‑то страсти.

Снова решетчатая дверь и снова навесной замок. Потянуло нечистотами.

Софья Львовна вошла в комнату и включила свет.

На матрасе, укрытый одеялом, сидел парень лет шестнадцати и щурился от яркого света. Под левым глазом свежий синяк, под правым уже почти заживший. Еще разбита губа. Снизу из‑под одеяла торчали ноги. Они у него все‑таки были. Рядом с парнем стояла бутылка с водой, а чуть дальше утка, полная вонючего «добра». Над головой парня виднелось еле заметное свечение. Он оказался первым осветленным, что ему попался в детском доме.

– Ну вот, видите, с ним все в порядке. Мы же не изверги. Никто над ним не издевался. Его только вчера в городе выловили.

– Артем Волков? – спросил Берник у парня.

– Д‑да…

– С тобой все в порядке?

– В‑вроде.

Опер развернулся к директрисе.

– Где там ваша Лизка или как там зовут вашего лекаря?

– Я сейчас… Сейчас прям вызову Елизавету.

– И принесите парню чего‑нибудь перекусить.

– Да. Хорошо. Уже бегу.

– И уберите это, – указал Берник на грязную утку, продолжавшую источать смрад.

– Конечно.

Женщина подобрала с пола туалетный прибор и уже намеревалась покинуть комнату.

– Софья Львовна, скажите, то что у него с ногами, оно ведь лечится?

– Насколько знаю, подобные травмы поддаются лечению.

– Так почему он до сих пор инвалид?

– Очереди. Вы бы знали какие очереди на лечение.

– И сколько лет он ждет?

Женщина пожала плечами.

– Эм… Я в интернате всего третий год. Вероятно, заявку по Волкову отправляла предыдущий директор. Надо посмотреть личное дело.

– Меня уже отправляла на лечение Козева. Это бывшая директриса, – подал голос Артем. – Но я профукал свой шанс. В тот момент я был в бегах.

Берник снова бросил взгляд на парня.

«Неудачник. Типичный неудачник. Наверное, это врожденное», – мысленно заключил он.

– Софья Львовна, соберите во дворе ребят. Прямо сейчас соберите.

– Тех, кто его бил? – переспросила директриса и в шоке сглотнула, прекрасно понимая на кого начнут те показывать, стоит их только слегка прижать.

– Соберите всех. Раз вы не можете навести у себя порядок, придется разговаривать с детьми мне. ВЫПОЛНЯЙТЕ!

Голос заставил женщину с уткой в руке сорваться с места и нестись по темному проходу сломя голову. Она сама не могла объяснить, зачем бежала так быстро и почему настолько стремилась выполнить приказ. Что‑то внутри гнало и гнало ее вперед.

– Ну‑с и зачем ты все время сбегаешь? – задал вопрос парню Берник.

– Хочу опустить руки в скверну. Сбежать‑то не проблема. Проблема найти скверну. Мне никто ее не дает.

– И правильно. Это же противозаконно.

– Знаю. Зато я смогу взять Огонь. С ним я смогу за себя постоять. Смогу изжарить всех этих козлов!

– Понятно. Я думал ты просто неудачник, а ты к тому же злой неудачник.

– Это еще почему? Что плохого, если я смогу убить тех, кто издевается над остальными? Их немного. Всего пятеро. Именно эти пятеро издеваются над всеми. Они забирают еду. Забирают вещи.

– Угу. Понимаю. Но, видишь ли, жизнь такова, что стоит убрать одних козлов, на их место приходят другие. Всегда будут те, кто захочет использовать других. Обычно это происходит с самыми сильными. Чувствуя превосходство, они начинают злоупотреблять. Так было всегда. С этим ничего не поделаешь.

– Я не буду. Уверяю вас – не буду!

– Хорошо, если так. Но вернемся к тому, для чего я здесь появился. Что ты можешь рассказать о своем приятеле Андрее Вагаеве?

– Чего?! – парень в недоумении округлил глаза.

Глава 30

Закончились занятия, и Смирнова спохватилась, вспомнила о неофициальном дресс‑коде. Оказывается, в будние дни в их клубе принято появляться в смокинге, а его‑то у меня не оказалось. Дабы не стать объектом насмешек, потому как в любом другом пиджаке появляться было не желательно, мне требовалось соответствовать принятому правилу. К тому же Лена сама вызвалась составить мне компанию в покупке обновки, быстро определившись, куда именно мы поедем.

До Никольского Пассажа мы добрались на автомобиле Смирновой. Она конечно пообещала, что после довезет меня до дома, но я счел с ее стороны это чрезмерным знаком внимания. Моей маленькой свите в виде охранника Василия и на этот раз уже нового водителя пришлось ехать за нами.

Едва мы вошли в старинное здание пассажа еще дореволюционной постройки, проронив: «О, новый, что ли?», Смирнова потянула меня в мебельный салон, плотно заставленный всевозможной интерьерной всячиной.

На цены лучше было не смотреть. Простенький канделябр на три свечи – 1200 рублей. Обычный стул – 2200. Почти такой же, но немного посолидней уже 3600.

Ого! Ну ничего себе траходром!

Взгляд утыкается в ценник.

«999.999»

Да вы охренели?!

– Кровать французского короля Людовика XIV. Редчайший образец, достойный лучших музеев, – подойдя ко мне, с придыханием произносит девушка‑продавец.