Борьба вопросов. Идеология и психоистория. Русское и мировое измерения - Андрей Ильич Фурсов

Карамзин ополчился на него и на Бориса Годунова – двух наиболее значимых людей, непосредственно предшествовавших династии Романовых.

Заметим, что источники об убийстве Грозным своего сына – английские. Однако у нас поспешили зафиксировать этот «факт», в том числе – на знаменитой картине Репина.

А в качестве центральной фигуры памятника «Тысячелетие России» мы имеем Петра I – реального сыноубийцу.

Игорь ШИШКИН. Этого факта никто не отрицает.

Андрей ФУРСОВ. Пётр участвовал в пытках, на нём – кровь сына. Экономику страны он оставил в руинах. Народ разбегался. Павел Ягужинский, сподвижник Петра I, буквально через несколько дней после его смерти составил аналитическую записку с признанием, что царь был велик, но продолжать его реформы невозможно – достигнут край!

Россия экономически восстановилась лишь во время царствования Елизаветы Петровны. Тем не менее, портреты Петра висели и висят на стенах кабинетов наших государственных деятелей (вспоминаю Черномырдина), а Иван Грозный так и не дозволен.

На карамзинское отношение к Грозному наслоилось и отношение Запада. Обратите внимание, как на английским язык переводится сочетание «Иван Грозный» – «Ivan The Terrible», то есть буквально «Иван Ужасный». Это же совершенно иной смысл! Ужасный – это что-то заведомо плохое, в отличие от не несущего негативных коннотаций слова «грозный».

Игорь ШИШКИН. Для русского человека.

Андрей ФУРСОВ. И не только для русского. Турки, например, переводят его имя правильно, сохраняя значение «грозный», то есть внушающий страх. Врагам, естественно, внушающий…

Общая ненависть к Ивану Грозному и нашей дореволюционной либеральной общественности, и Запада – стала фундаментом резко негативного отношения к нему в 1950-х – 60-х годах. К тому же, это была реакция на положительное отношение Сталина. При Сталине был поставлен знаменитый двухсерийный фильм, и, когда началась ползучая хрущёвская десталинизация, об этом вспомнили. Дескать, один «палач» и «параноик» восторгался другим. В перестроечное время Бехтерева заявляла о том, что её дед поставил Сталину такой диагноз.

Игорь ШИШКИН. Шуму по этому поводу было много.

Андрей ФУРСОВ. Но значительно меньше шуму было, когда она призналась, что слукавила.

Игорь ШИШКИН. Второй факт узнал узкий круг людей, а первый (подлог) – вся страна. Знакомая схема!

Андрей ФУРСОВ. Когда я слышу разговоры о паранойе царя Ивана Грозного, вспоминаю слова о нём историка Василия Ключевского, который говорил, что тот бил, чтобы не быть битым. И, тем не менее, Ключевский считает опричнину результатом страха царя, хотя историк не мог не знать, каким организованным было начало опричнины, когда свезли все иконы дорогие, казну… География опричнины тоже была продумана: например, среднее течение Волги ушло в опричнину, таким образом, опричнина рассекала важнейший речной путь. То есть, всё было с экономической, внешне– и внутриполитической точек зрения обосновано. Тут никакой паранойи не было.

А о жестокости царя нужно судить по законам той эпохи. Вспомним, сколько погибло людей в Варфоломеевскую ночь в том же XVI веке во Франции, и сравним с тем, что происходило на Руси. А сколько было повешено людей во время правления Генриха VIII, сколько было убито во Франции и гугенотами, и католиками, – при Карле IX и Генрихе III? Сколько в период Итальянских войн погибло народа? И это – всё тот же XVI век… Извините, но на фоне вышеперечисленных персонажей Иван Васильевич Грозный по всем статьям оказывается «вегетарианцем».

Однако Генрих VIII и прочие европейские монархи доныне почитаемы в своих странах, а Иван Грозный демонизируется.

Игорь ШИШКИН. Значит, чем-то Иван Грозный категорически не устраивал и не устраивает Запад.

Андрей ФУРСОВ. Да, и хотя Россия проиграла Ливонскую войну, именно при Иване Грозном наше царство заявило о себе как о крупной европейской державе. При Иване IV были присоединены Казань, Астрахань, началось освоение Сибири – европейцы поняли, что возникло могучее государство. И тогда же, во время правления Ивана Грозного в России, на Западе возникли два плана установления контроля над нашей территорией: габсбургский (католический) и англосаксонский (протестантский). Второй – под условным названием «Зелёная империя», выработанный Джоном Ди.

Игорь ШИШКИН. В чём была суть этих планов?

Андрей ФУРСОВ. У Габсбургов замыслы ограничивались европейской частью, а у Ди была более впечатляющая концепция. Джон Ди, вообще, был разведчиком, математиком и астрологом, работавшим на Елизавету I и подписывавшим свои донесения «007». Его «Зелёная империя» – это Англия, которая контролирует Северную Евразию и Северную Америку. Северная Америка, населённая тогда индейцами, не была серьёзной силой, а вот Русь, несмотря на Ливонскую войну, в которой она потерпела поражение от западной коалиции, крепла. И с этого момента – момента возникновения державы Ивана Грозного – русская проблема становится центральной геополитической проблемой Запада, а осью европейской истории – борьба с Русью.

Игорь ШИШКИН. До этого Запад искренне полагал себя центром Вселенной, а весь остальной мир ощущал колонией. Но вдруг появилась держава, которая оказалась ему явно не по зубам. Так?

Андрей ФУРСОВ. Не совсем. В XVI веке Запад ещё не мыслил категорией колоний. Но перемены на восточном фланге его изрядно смущали. Помимо Османской империи обозначилось мощное государство, которое находилось на пути в Индию, и с которым отныне нужно было считаться.

Кроме того, государство было православным! Не католическим, не протестантским.

Игорь ШИШКИН. Но ведь христианским!

Андрей ФУРСОВ. Это «другое христианство» как раз очень раздражало и католиков, и протестантов. Потому что и те, и другие, при всей враждебности друг другу, суть две стороны одной медали. А православные воспринимались ими как альтернатива, как другие европейцы. Вот чего нельзя было простить.

Турки – не европейцы. Китайцы – тоже не европейцы. А участь индейцев была уже предрешена.

Игорь ШИШКИН. Это не альтернативы.

Андрей ФУРСОВ. Да, а Русь – альтернатива, и в военном плане на равных, к тому же – не подконтрольная папе Римскому. Ведь иезуит Поссевин, посредничавший при заключении мира между Россией и Польшей после Ливонской войны, склонял Ивана Грозного к принятию католичества или хотя бы к распространению католицизма у нас.

Игорь ШИШКИН. Надеялся на духовную капитуляцию?

Андрей ФУРСОВ. Да. Но Грозный переиграл его: сделал вид, что, дескать, потом, а «потом» и не наступило. После смерти Грозного Запад предпринял серьёзные попытки возобновить претензии в этом направлении. В XVI–XVII веках в Московии, вплоть до Сибири, уже работала разведка Ватикана.

В прошлом году вышла монография Владимира Марченко «Ватикан – Московия – Сибирь», посвящённая этой проблеме. В XVI–XVII веках велась очень серьёзная игра. Собственно, вся авантюра с Лжедмитриями не была, разумеется, только внутрирусской борьбой одних боярских группировок с другими. В неё активно