Борьба вопросов. Идеология и психоистория. Русское и мировое измерения - Андрей Ильич Фурсов

частью американских формальных и неформальных политических групп, ориентируясь на другую часть и срывом отношений косвенно выводила их на первый план. В 1971 г. угрозой импичмента Никсона и его уходом закончился ползучий переворот в Америке, который начался убийством Кеннеди и благодаря которому США из преимущественно государства превратились преимущественно в кластер ТНК и в финансовый олигархат. В связи с этим логично предположить, на какого контрагента работала группа, оператором которой выступал Андропов (именно оператором – на самостоятельную фигуру он не похож).

Необходимо также помнить, что от советско-американского разрыва выиграла Великобритания и ориентировавшаяся на неё часть американских элит. В послевоенный период США и СССР вместе гробили Британскую империю и преуспели в этом. В 1960-е годы британцы начали воссоздавать свою империю на финансовой основе, и здесь СССР подыграл уже Ротшильдам, поучаствовав в создании евродоллара. Затем, в начале 1970-х годов, СССР играет уже с Рокфеллерами в нефтяные игры – и опять преуспевает, ставя под угрозу воссоздаваемую британцами с помощью Китая неоимперию. С начала 1970-х годов «китайскую карту» начинают разыгрывать США, Рокфеллеры; кольцо вокруг возрождающегося подобно Фениксу «невидимой» британской неоимперии начинает опять сжиматься, и срыв советско-американского сближения для неё становится вопросом жизни и смерти.

Представлял ли Андропов в советском руководстве тех, кто считал, что нужно играть с британцами против американцев или же была выбрана такая игра с американской элитой, которая оказалась на руку британцам, – мы этого не знаем и, скорее всего, не узнаем никогда. Впрочем, как говорили древние, даже самый тонкий волосок отбрасывает тень. В любом случае Андропов руководствовался не общегосударственными интересами, а интересами своего ведомства и определённого сегмента советской верхушки, планировавшей иной вариант сближения с Западом, чем разрядка напряжённости на государственном уровне. Ларуш неправ в отношении Андропова – всё сложнее. Фактом, однако, остаётся то, что действия Андропова стали одним из факторов разрушения СССР. Едва ли «ЮВ» стремился к этому, но – «нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся». Особенно, когда мы не знаем, кто это «слово» вдувал в уши главы КГБ. В любом случае, независимо от того, кто за ним стоял, чья злая воля подгоняла его, Андропов – фигура зловещая и мутная одновременно (кстати, мутным человеком называл Андропова в узком кругу Брежнев). Был ли сам Андропов игроком? Ситуационно – возможно. Однако и по особенностям карьеры, и по характеру он был не столько игроком, сколько исполнителем. Ему вряд ли пришлись бы по вкусу почти есенинские строки русского поэта П. Васильева:

Я опьянён неведомым азартом,

Сижу в кругу таких же игроков.

Судьба тасует розовые карты

Предательского крапа вечеров.

Создаётся впечатление, что Андропов играл, имея некие представления и об «игроках», а возможно, и о «хозяевах игры». А вот В.А. Крючков не знал и потому заигрался и перехитрил самого себя. То, что на самый верх системы в 1980-е годы вышли такие люди как Крючков, Горбачёв, Лигачёв, Ельцин, Рыжков, В. Медведев и другие того же сорта и разлива свидетельствует о серьёзной системной не деградации даже, а о дегенерации. Она охватила не только «красненьких», но и «зелёненьких» – всех этих референтов, «советников вождей». Достаточно почитать писания черняевых-грачёвых-бовиных-бурлацких, чтобы увидеть всю степень узости мышления и низкий профессиональный уровень их авторов; воистину – слепые поводыри слепых. Деградационный аттрактор, сменивший застойно-плоскостной, выталкивал наверх всё менее качественный социальный и человеческий («антропологический») материал, который, попав в центроверх системы, ещё более усиливал и ускорял её деградационную эволюцию, активно подталкиваемый западными подельниками, которые в определённый момент превратились в кураторов. Но вернёмся в 1987 г.

Не успел отгреметь скандал с Рустом, как в июне 1987 г. в Москве собрался пленум ЦК КПСС. Принятые на нём решения по экономике были таковы, что их реализация и принятые в соответствии с ними постановления обвалили советскую экономику, а вместе с ней – Советский Союз. На основе решений пленума, как отмечает Н.И. Кротов, было принято 11 постановлений, проведена реформа Госплана, подрывающая это ведомство, практически уничтожен Госснаб, разбалансирована банковская система. И здесь, на пленуме завидную активность проявил не имевший отношения к экономическим вопросам секретарь ЦК по идеологии Яковлев. К экономическим вопросам не имел, а к вопросам разрушения СССР – имел, самое прямое, непосредственное. По осени, к концу года, в результате принятых пленумом решений в СССР началось то, что хорошо описывается следующим четверостишием А.С. Пушкина:

Бесконечны., безобразны,

В мутной месяца игре

Закружились бесы разны,

Будто листья в ноябре…

Отметился Яковлев и активностью в отношениях Центр – республики, т. е. реально в развале Советского Союза. В 1988 г. он съездил в Латвию, где одобрил по сути уже наметившиеся сепаратистские действия части местных властей. Другую часть, неготовую отрывать республику от СССР, ломал через колено из Москвы Горбачёв, по сути требовавший от самих руководителей создания «демократического» народного фронта, который и слепили отчасти из сексотов и осведомителей КГБ, отчасти – из связанных с западными спецслужбами диссидентов и полудиссидентов. Так же было и в других республиках, где сексоты КГБ по команде из Москвы создавали народные фронты. А это значит, что в 1988 г. подготовка к разрушению СССР вступила в финальную стадию. Об этом говорит и следующее: не позднее начала декабря британские разведчики в порядке «обмена информацией» довели до сведения своих советских контактёров, что СССР будет распущен, как конкретно – до конца ещё не решено, но три прибалтийские республики точно уходят. Деятельность Яковлева в 1988 г. именно на прибалтийском направлении – одно из доказательств реализации советско-западного (западно-советского) Плана Игры, в котором Горбачёву, как в старом польском преферансе, была отведена роль болвана, на которого повесят проигрыш и заставят платить по счёту.

И опять всё тот же 1988 год. Осенью пленум ЦК КПСС перебросил Яковлева на международные дела (доказал свою пригодность); в том же году он становится ещё и председателем Комиссии Политбюро ЦК по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями 1930-1940-х и начала 1950-х годов. Под видом десталинизации начинается решающая, финальная атака на уже и так основательно расшатанные скрепы советской системы. Вместе со Сталиным начинают громить Ленина; если раньше именем последнего прикрывали развенчание Сталина, то теперь «сталинизм» стал трактоваться как логическое развитие «ленинизма» и вообще коммунизма. Ситуация в 1988 г. изменилась, и можно было уже проявлять меньше осторожности, чем в 1986 г., когда Яковлев говорил об «обновлении социализма» как главной цели перестройки. «Я говорил про обновление социализма, а сам знал, к чему дело идёт», – скажет он в интервью «Независимой