Ковчег (СИ) - "Корсар_2"

— Не-ет, меня нельзя тратить на палубы. Я ценный кадр. Я умею молчать, Норик, а это ох какое ценное умение. Вот ты знаешь, что Ричард Мор умер? Не знаешь. А я знаю. И даже знаю, как. Но тс-с-с! Никому не скажу.

— Первый Офицер? — я замер, не успев намочить ладонь. — Умер? Но ведь он даже моложе отца!

— Увы, — скорбно поджав губы, покачал головой Май. — Как только до нас дошли слухи, что внизу тебя чуть не разорвали даунтаунцы, у Ричарда случился сердечный приступ. Я был рядом, но ничем, ничем не смог ему помочь. Такая потеря для Корабля!

— И какая связь, — медленно проговорил я, в упор глядя в его мутные глаза, — между нападением на меня внизу и сердечным приступом у Первого офицера?

— Никакой, Нор. Ты совершенно прав, никакой. Просто так совпало. Мор очень хотел твоей смерти. А мы с Адмиралом — нет. Но тс-с! Мы же с тобой договорились, что умение молчать — очень ценное качество.

Тут Май прижал меня крепче, ухватил за волосы и потянул, явно намереваясь поцеловать. Я дернулся в сторону, слюнявые губы проехались по щеке, и я отпихнул Мая от себя — так, что он затылком приложился о светлый пластик.

— Идиот! — я брезгливо вытер щеку. — С первого раза не понимаешь, да? Мы же, вроде, уже прояснили этот вопрос. Ты меня не привлекаешь. И то, что ты пьян, вовсе не…

— А вчера ты был не против, — Май ухмыльнулся. — С такой готовностью подставлялся… Или ты просто не любишь поцелуи? — он отлепился от стены, качнулся навстречу, протягивая руку к моему паху. — Может, тебе опять отсосать?

Меня моментально прошиб холодный пот. Я ударил Свенсона по руке и отступил. Затряс головой.

— Ты? Вчера — это был ты? Не сон?

— Я, — кивнул он и снова пошатнулся. — Ты такой сладкий, Норик… Только называл меня чужим именем, — он совершенно пьяно надул губы.

В душе недоумение смешивалось с отчаянием и стыдом. Зато я наконец-то понял, что именно в том сне было не так — когда я запустил руку в волосы своего любовника, они оказались короткими.

Стало одновременно неловко и противно. Но больше все-таки противно. До омерзения. Я совершенно не представлял, как должен отреагировать, только растерянно пялился на обычно безупречный китель Мая. Теперь на нем виднелись какие-то грязные пятна.

Наконец я глупо сказал одной из блестящих клепок на его нагрудном кармане:

— Вен тебя убьет.

Правда, скорее всего, и меня заодно тоже.

И тут Май расхохотался. Громко, от души, заливисто. Мне становилось все сильнее не по себе. Может, он действительно сошел с ума? Ну кто его знает — волнения последних дней, нагрузки, особая ответственность… Даже крепкая психика могла не выдержать.

Смеяться Май перестал так же резко, как начал.

— Не убьет. Мутантов больше нет, Нор. Можешь расслабиться.

Я непонимающе уставился на него, словно впервые видел эту смазливую физиономию: надменно выгнутую темную бровь, нездорово блестящие карие глаза, кривую ухмылку, обнажившую несколько верхних зубов… Мутантов больше нет? Что он хотел этим сказать?

Когда крепкая ладонь ухватила меня за предплечье, я не успел отдернуться.

— Твой белобрысый гигант мне больше не помеха. А тебе — не любовник. Поиграл, Норик, и хватит. Ненужные игрушки отправляют в утилизатор.

За какие-то несколько секунд, пока он цедил это мне в лицо, одновременно притягивая ближе, до меня дошло: десятая шлюпка! Десятая шлюпка, на которую определили и Вена, и Каролину, и Маришку, и Лина. Они все — мутанты. Похоже, и остальных собрали туда же, чтобы уничтожить всех разом. Десятая шлюпка попросту никогда не сядет на планету. Мутанты выполнили свою задачу, а на Гебе Адмиралу ни к чему люди с такими опасными умениями.

Меня от макушки до пяток пробила дрожь, а потом резко погребла под собой лавина черного, неистового негодования. Май тут же захрипел, выпустил меня и, выпучив глаза, обеими руками схватился за горло. Мне незачем было к нему прикасаться, но я не выдержал и сцапал его за отвороты кителя, удерживая от падения:

— Мразь! Ты, жалкая крыса! Что с ними собираются делать? Говори! Говори!

В глазах все расплывалось от ярости, я тряс наперсника своего отца, не замечая, что он не в силах вымолвить ни слова. Лицо краснело, язык некрасиво вываливался наружу.

— Говори, подлец!

Май вдруг булькнул, закатил глаза и повалился набок — я не удержал, и он шумно сверзился на пол. Я бухнулся перед ним на колени, вспомнил, что надо ослабить хватку на его горле, и несколько раз ударил по щекам, пытаясь привести в себя. Бесполезно. Май Свенсон потерял сознание. А времени у меня не оставалось. Совершенно. Даже подумать.

Поэтому я выскочил из туалета и бросился в рубку. Не оглянувшись на распростертое на полу тело — серо-голубая форма на черно-белых плитах, под бежевой раковиной, холодно поблескивающей хромированными кранами.

Диафрагма жалобно пискнула, когда я вломился, не ожидая полного раскрытия. На меня обернулись только Адмирал и бортинженер — пилоты сосредоточенно следили за последней, третьей накачкой стартовых фазеров. Я знал, что за пределами шлюпки сейчас медленно гаснут огни шлюза — Корабль, отдавая максимум энергии десантному блоку, автоматически переходил на энергосберегающий режим.

Не раздумывая ни мгновения и не отпуская взгляда Адмирала, я с порога взял за глотку всех четверых — без малейших усилий, на одной только ненависти, которую кормил сейчас собой, не вспоминая никаких наставлений Гренделя.

— Что ты собираешься с ними сделать? — спросил я. Голос подрагивал от ярости.

К чести Адмирала надо сказать, что он, ощутив давление на своем горле, только судорожно втянул воздух, сжал пальцы в кулаки, и зрачки глаз слегка расширились.

— С кем? — вопросом ответил он.

— С теми, кто спас нас всех. С мутантами.

— Еще никто никого не спас, — он явно тянул время, и я на всякий случай усилил нажим. Чтобы пилоты и бортинженер не вздумали дергаться, а Адмирал — увиливать.

— Что ты собираешься с ними делать?

— Ничего, — просипел он.

— Пилот Вонг! — крикнул я. — Если не хотите немедленно умереть от удушья, свяжитесь с десятой шлюпкой. По громкой связи.

Я знал, что он послушается. Рядовые скайпольцы по-прежнему иррационально боялись мутантов. Детские колыбельные сделали свое дело, вбив этот страх в подкорку, и краткие дни перемирия не успели его разрушить.

Конечно, Вонг знал, что Адмирал не оставит без последствий его проступок. Но меня он боялся больше. Гораздо больше. И свою жизнь наверняка ценил выше, чем форму пилота. Особенно учитывая, что эта форма нам могла пригодиться лишь на три дня, а прожить он наверняка рассчитывал подольше.

Щелкнул тумблер, и Вонг сдавленно забормотал:

— Борт номер десять, борт номер десять. Вызывает борт номер один. Борт номер десять, вызывает Адмирал…

В динамиках тихо шуршало и попискивало, но ответа не было.

— Еще раз! — приказал я.

— Борт номер десять, борт номер десять…

Я лихорадочно соображал, что бы это могло значить. Неисправную рацию? Инструкции у пилотов не отвечать на радиовызовы, даже если они от флагмана?.. Если на спасательный бот подложили бомбу, которая уже сработала — по Кораблю прокатился бы ощутимый толчок. Но никаких толчков не было. Значит, если шлюпку с мутантами и планировали взорвать, то уже в полете. Так даже вернее: несколько радаров наверняка зафиксировали бы вспышку, и людям можно было бы объяснить происшествие аварией или несчастным случаем. Значит, сейчас лодка еще цела. Так в чем дело?

— Никто не ответит, — прохрипел из угла бортинженер. — Пилотов нет на шлюпке.

Я обернулся к нему, наблюдая, как он извивается в борьбе за глоток воздуха.

— Ты откуда знаешь?

— Эхойя Дранг — мой брат. Рассказал, что им дали… специальные инструкции. Обижался, что… не будет… пилотировать.

Великое Пространство! Люди загрузились, расселись по креслам, опустили сферы — и теперь ждут старта, которого не будет. Потому что в рубке нет никого, кто провел бы все необходимые предполетные мероприятия и ввел в компьютер данные для активации. А из Главного компьютера Корабля всю информацию уже стерли. Предусмотрительно. Ну а вдруг кто-то из мутантов невзначай умудрится вывести шлюпку в космос? С их-то способностями им сам черт не брат…