Гибель гигантов - Кен Фоллетт

Князь Андрей проводил его в отведенную ему комнату. Дженкинс уже достал из багажа и выгладил вечерний костюм. Фиц начал раздеваться. Он чувствовал себя глупцом. Он подверг себя и Би опасности. Фиц уже составил себе впечатление о положении дел в России, но доклад, который он напишет, вряд ли стоит риска, на который он пошел. Он позволил жене уговорить себя поступить так, как хочет она, а это всегда ошибка. Они сядут на первый же утренний поезд, решил он.

Револьвер лежал на туалетном столике, рядом с запонками. Он проверил его и зарядил патронами «Веблей» 4,55 калибра. Но в вечернем костюме некуда было его положить, и в конце концов Фиц сунул его в карман брюк, отчего одежда некрасиво топорщилась.

Он позвал Дженкинса, велел убрать костюм, в котором приехал, и зашел в комнату Би. Она стояла у зеркала в одном белье и примеряла колье. Она выглядела еще более соблазнительно, чем обычно: ее грудь и бедра показались ему более пышными, и Фиц вдруг подумал, уж не беременна ли она. Ему вспомнилось, что утром у нее был приступ тошноты — в автомобиле, по дороге на вокзал. Он вспомнил ее первую беременность, и его мысли унеслись в то время, теперь казавшееся ему самым счастливым, когда у него были и Би, и Этель, а война еще не началась.

Он хотел сказать ей, что им придется уехать завтра же утром — но взглянул в окно и осекся.

Окно выходило на сторону парадного входа, с видом на парк и поля за ближайшей деревней. Внимание Фица приковала толпа крестьян. С гнетущим предчувствием он подошел к окну и всмотрелся.

Через парк к дому шло около сотни человек. Несмотря на то что был еще день, многие несли пылающие факелы. Кое у кого Фиц заметил винтовки.

— Блин! — вырвалось у него.

Би это шокировало.

— Фиц! Ты что, забыл, что я здесь?!

— Ты посмотри в окно!

— О боже! — ахнула она.

— Дженкинс! — крикнул Фиц. — Дженкинс, вы здесь?

Он открыл дверь в свою комнату и увидел камердинера, вешавшего его дорожный костюм. Тот испуганно взглянул на него.

— Мы в смертельной опасности, — сказал Фиц. — У нас пять минут на то, чтобы уехать. Беги в конюшню, запрягай и подавай карету со двора — как можно быстрее.

Дженкинс уронил костюм на пол и бросился вон.

Фиц повернулся к Би.

— Накинь пальто, любое, и надень удобные туфли, потом иди по задней лестнице на кухню и жди меня там.

К ее чести, истерики не было: она просто сделала то, что сказано.

Фиц вышел из комнаты и, хромая, со всей возможной скоростью пошел в спальню князя Андрея. Шурина там не было, Валерии тоже.

Фиц пошел вниз. В вестибюле стояли Григорий и еще несколько парней из прислуги. У них был испуганный вид. Фицу и самому было страшно, но он надеялся, что ему удается это скрывать.

Князя с княгиней он нашел в гостиной. В ведерке со льдом стояла открытая бутылка шампанского, рядом — два наполненных бокала, но к ним никто не прикоснулся. Князь Андрей стоял у камина, Валерия — у окна, глядя на приближающуюся толпу. Фиц подошел к ней. Крестьяне были почти у дверей. У нескольких было огнестрельное оружие, остальные несли ножи, молотки и косы.

— Георгий попытается их урезонить, — сказал князь Андрей. — Но если у него не получится, придется мне самому говорить с ними.

— Ради бога, Андрей! — воскликнул Фиц. — Время разговоров прошло. Надо бежать, немедленно!

Прежде чем князь Андрей успел ответить, в вестибюле раздались громкие голоса.

Фиц подошел к двери и чуть приоткрыл ее. Он увидел, что Георгий спорит с высоким молодым крестьянином с пышными усами: он догадался, что это и есть Егоров. Вокруг стояли мужчины и несколько женщин, некоторые держали факелы. Через входную дверь протискивались все новые. Их местный диалект Фицу было трудно разобрать, но одна фраза прозвучала несколько раз: «Мы будем говорить только с князем!»

Князь Андрей тоже это услышал и мимо Фица прошел в холл.

— Не надо! — воскликнул Фиц, но было поздно. Когда князь появился перед толпой в своем вечернем костюме, раздались насмешки и улюлюканье. Перекрывая шум, он крикнул:

— Если вы все сейчас спокойно разойдетесь, может быть, особой беды и не случится.

— Беда случится только с тобой! — крикнул Егоров. — Ты — убийца моего брата!

Фиц услышал, как Валерия тихо сказала:

— Мое место рядом с мужем.

И прежде чем он успел ее остановить, вышла в холл.

— Я не собирался его убивать, — сказал князь Андрей. — Но он был бы жив, если бы не нарушил закон и не пошел против закона!

Внезапным быстрым движением Федор перевернул винтовку и ударил князя Андрея прикладом в лицо.

Князь качнулся, прижав к щеке ладонь.

Крестьяне злорадно загалдели.

— Вот что ты сделал с Иваном! — крикнул Федор.

Фиц схватился за револьвер.

Федор поднял винтовку над головой. На один бесконечный миг трехлинейка зависла в воздухе как топор палача. Потом он опустил ее могучим ударом на голову князя. Раздался ужасающий треск ломаемых костей, и князь Андрей упал.

Валерия пронзительно закричала.

Фиц, стоя в дверях за полуприкрытой дверью, большим пальцем взвел курок, нажал предохранитель на левой стороне барабана и прицелился в Егорова; но вокруг его цели столпились крестьяне. Они начали бить и пинать князя, лежавшего без сознания на полу. Валерия рвалась ему на помощь, но не могла пробиться сквозь толпу.

Крестьянин с косой ударил по портрету сурового деда Би и рассек холст. Еще один выстрелил в люстру, и она разлетелась на множество звенящих осколков. Занавески внезапно вспыхнули: должно быть, кто-то поднес к ним факел.

Фиц бывал на поле боя и знал, что благородство следует сдерживать трезвым расчетом. Он понимал, что одному ему не спасти князя Андрея, но вытащить Валерию, возможно, удастся.

Он сунул пистолет в карман.

И шагнул в холл. Всеобщее внимание было сосредоточено на поверженном князе. Фиц схватил Валерию за талию, поднял и понес назад, в гостиную. Его больная нога горела огнем под этой ношей, но он лишь стиснул зубы.

— Пустите! — кричала она. — Мы должны его спасти!

— Мы уже не можем его спасти! — сказал Фиц. Он приподнял золовку и перекинул через плечо, уменьшая вес на больную ногу. В это время мимо пролетела пуля — так близко, что он услышал свист. Он оглянулся и увидел, что в них, радостно скалясь, целится из пистолета верзила в солдатской форме.

Он услышал второй выстрел и почувствовал толчок. На миг он подумал, что его задело, но боли не было, и он рванулся к двери, ведущей в обеденный зал.

Он услышал, как солдат заорал: «Держите ее! Уйдет!»

Фиц распахнул дверь в обеденный зал, и еще одна пуля вошла в косяк. Простых солдат не учили обращаться с пистолетом, и они понятия не имели, насколько у них меньше точность, чем у винтовок. Прихрамывая, промчался он мимо накрытого обеденного стола с серебряными и хрустальными приборами, ожидающими, когда четыре аристократа сядут за обед. Позади он услышал топот ног нескольких преследователей. В дальнем конце обеденного зала находилась дверь, ведущая на кухню и в хозяйственные помещения. Он пробежал узким коридором, оттуда — на кухню. Повар и несколько его помощниц прекратили работу и в ужасе замерли у плиты.

Фиц понял, что преследователи слишком близко. Как только его ничего не будет загораживать от выстрела, его убьют. Надо сделать что-то, чтобы задержать их.

Он поставил Валерию на ноги. Она покачнулась, и он увидел у нее на платье кровь. В нее попала пуля, но она была жива и в сознании. Он усадил ее на стул, потом повернулся в сторону коридора. Навстречу бежал, стреляя как придется, скалившийся верзила, за ним цепочкой по узкому проходу еще несколько человек. А за их спинами, в обеденном зале и гостиной, Фиц увидел языки пламени.

Фиц вынул пистолет. Это был двуствольный автоматический револьвер, и его не требовалось взводить после каждого выстрела. Переместив весь свой вес на здоровую ногу, он тщательно прицелился в живот бегущего к ним солдата и нажал на курок. Грохнул выстрел, верзила упал перед ним на каменный пол. Женщины на кухне в ужасе завизжали.

Фиц немедленно выстрелил снова в следующего, и тот тоже упал. Фиц выстрелил в третий раз, с тем же результатом. Четвертый преследователь метнулся обратно в обеденный зал.

Фиц захлопнул кухонную дверь. Теперь погоня притормозит, раздумывая, как проверить, не затаился ли он в засаде. Возможно, это даст ему нужное время.

Он поднял Валерию, которая, кажется, теряла сознание. Фиц никогда прежде не был в хозяйственной части этого дома, но решительно двинулся в сторону заднего крыльца. Новым коридором прошел мимо кладовых и прачечных помещений. Наконец он открыл последнюю дверь — во двор.

Задыхаясь, шагнул за порог (нога болела просто адски) и увидел ждущую карету, Дженкинса на козлах и Би с не переставая рыдавшей Ниной. Лошадей держал испуганный конюшенный мальчик.