Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа - профессора механики - Александр Никонов

Труднее было найти штатного конструктора, но Жорес Равва «уступил» мне своего конструктора Иру. Ректорат выделил нам комнату в соседнем корпусе, мы поставили туда кульманы. О персональных компьютерах тогда слыхом не слыхивали, но нас вполне устраивали и кульманы.

Я делал расчеты и эскизы, женщины переносили это все на чертежи. Лиля сразу же подружилась на своей кафедре с ассистентом Тамарой — «молодым специалистом» из Кемерово. Ей было лет двадцать пять, она была того же роста и комплекции, как и Лиля — рост 160 см, а вес 55 кг, она тоже была крашеной блондинкой и носила очки. Разница была разве только в цвете глаз — у Лили — светло-карие, а у Тамары — серые. Фамилия Тамары-подруги была странной — Заец (да, да, не Заяц, а именно Заец!), да и отчество не лучше — Евграфовна. Сибирь, что поделаешь! Тамара была незамужем, и жила в общежитии, кстати, том же, где когда-то жила и моя Тамара. Так что про меня она знала, пожалуй, все, и, конечно же, рассказала Лиле. Выпить и поболтать Тамара была непрочь, так что сперва она засиживалась у нас допоздна, а потом стала оставаться и на ночь.

Мебели у нас было мало. Спальня и мой кабинет выходили в большой холл, где мы выпивали и смотрели телевизор. Кровать мы купили огромной ширины, почти во всю комнату, а для Тамары поставили в холле раскладушку.

Сперва я хотел приспособить Тамару для конструкторской работы, но она оказалась бестолковой. Учила только студентов решать задачки по сопромату, и то «безо всякого удовольствия». Но поболтать, посплетничать, пойти погулять втроем — всегда пожалуйста. Казалось, мужики ее вообще не интересовали, а вполне устраивала дружба с Лилей.

— От этой пьяни только дурную болезнь подхватишь, — так отзывалась она о тольяттинских донжуанах, — а еще и сопрут, что плохо лежит!

Я вначале пытался избавиться от Тамары, она меня раздражала постоянной болтовней и сплетнями, но потом привык к ней и даже скучал, если почему-то ее вечером не было. Найти себе подружку на стороне при жене было практически невозможно — в Тольятти все знали друг друга, да и я был еще под впечатлением от моей, уехавшей к фрицам, красавицы-Тамары. Ну, а раз в месяц я обязательно ездил в Москву на два-три рабочих дня с захватом субботы и воскресенья. Тема своя у меня была, деньги на командировки тоже, и наша с Моней наука шла высокими темпами. А останавливался я у Тани; таким образом — любовь у нас вновь стала регулярной, да и деньги появились, что немаловажно.

Каждый квартал нужно было ездить подписывать процентовку во Львов, а мне этого страшно не хотелось. Поездом долго, а самолетом быстро, но страшно. Вот и решил я посылать туда Лилю, как моего зама. Сам я в это время уехать в Москву не мог, так как остановилась бы работа в нашем маленьком КБ.

И вот рано утром Лиля должна ехать в Курумоч, а вечером мы выпили по этому случаю. Лиля и говорит Тамаре:

— Ты, пожалуйста, не оставляй его одного здесь — это такой кобель, что тут же кого-нибудь приведет, или сам туда завалится! Чтобы все вечера и ночи был дома, а ты потом мне все расскажешь!

Я попытался огрызнуться, но обе очкастые как накинутся на меня, и я решил не связываться. А потом подумал, что хоть по вечерам будет с кем выпить и поговорить. Как я уже говорил, заводить любовницу в Тольятти я не хотел, но то, чтобы закадрить Тамару, мне и в голову не приходило. Я ее рассматривал как преданную подругу и шпионку Лили. Да и похожа она была на жену так, что я ее считал, как бы, дубликатом Лили. Утром часов в семь, Лиля была уже готова и собрана в поездку. Мы с Тамарой проверили ее билеты, финансовые документы, паспорт, и Лиля уехала, пока на лифте.

Я тут же зашел в туалет, потом в душ, а Тамара осталась мотаться в холле. Выйдя из ванной, я зашел к себе в спальню, и так как было воскресенье, надеялся поспать еще часок-другой. Нырнув под одеяло, я с ужасом заметил, что я в кровати не один. Первой мыслью было то, что Лиля, решив меня почему-то разыграть, вернулась, а пока я мылся, легла в койку. Я приоткрыл одеяло и, к своему удивлению, увидел, что это была Тамара. Полностью раздетая, она лежала на боку и со страхом смотрела на меня.

— Ты что здесь делаешь? — с перепугу спросил я.

— Лежу, а ты что думал? — тихо ответила она.

До меня все очень медленно доходит. Может она хочет спровоцировать меня на приставание, а потом доложит Лиле? — была первая мысль. — Но я могу сказать Лиле, что я просто перепутал ее с ней — вот и… — эта глупая вторая мысль оборвалась на полпути, и я решил больше не думать. Раз баба в койке, надо действовать, а не думать. И я приступил к действиям без всяких прелюдий.

Тамара в постели вела себя вяло, просто подчиняясь мне и никак не выражая своих чувств, своего отношения к происходящему, что ли. Мы попробовали и так, и этак, вроде бы все ей знакомо, но эмоций я не заметил. Я тоже решил особенно не расслабляться, и сдержал судорожные звуки, которые обычно сопровождали у меня окончание тайма, гейма, или может, правильнее, раунда. Я откинулся, сдавленно дыша. Тамара лежала неподвижно, с интересом глядя на меня.

— Тебе понравилось? — вдруг неожиданно спросил она. У нее был такой виноватый и жалобный взгляд, что я придвинулся поближе и поцеловал ее.

— Могу повторить, если хочешь, — предложил я.

Она тихо кивнула. Желание дамы — для меня закон! Мне показалось, что Тамара немного освоилась, и даже украдкой стала помогать мне. Полежав и отдохнув после второго раунда, я решил спросить ее:

— Тамара, честно, к чему ты все это придумала?

Ничего не ответив, Тамара повернулась к стенке, и через некоторое время я понял, что она тихо плачет…

— Тома, Томуля, Томуленька, — неожиданно выпалил я целую вереницу нежных имен, — я не хотел тебя обидеть, но согласись, твое поведение очень необычно. То ты ругаешь всех мужиков и обещаешь Лиле следить, чтобы я не изменял ей. А то сама ложишься со мной в койку, причем я чувствую, что тебе никакого удовольствия от этого нет. Я хочу понять, что тобой руководит в твоем поступке! Тамара снова повернулась ко мне, и вот что она поведала о своей жизни.

— В Кемерово меня, 18 летнюю студентку грубо изнасиловал мамин сожитель, бывший зек, мерзкий мужичонка лет пятидесяти. Пригрозил, что убьет, если проболтаюсь маме. Пришлось мне перейти жить в общежитие. В институте на первом курсе стала встречаться с парнем, тоже студентом. Он требовал близости, а я не могла — эта близость была противна мне до тошноты. Наконец, уступила, еле сдерживаясь от позывов рвоты. Конечно же, такая девушка его не устроила, и он бросил меня сразу. Бросил, чтобы через несколько дней снова найти меня, и грубо, с матом, обозвав сукой, заявить, что подхватил от меня «дурную» болезнь. Он сказал, что в вендиспансере знают мои координаты, и если я сама не явлюсь, меня будут искать, чуть ли ни с собаками.