Эридон. Игры судьбы - Савушка

тебя девушку прямо из-под носа, пора бы уже действовать, – её улыбка стала откровенно заговорщицкой.

Не успел я прочесть ей назидание «почему не стоит вмешиваться в дела тех, кто старше на пару столетий», как Илайн сделала шаг в сторону и слегка подтолкнула меня так, что я вынужденно развернулся.

И остолбенел.

У окна стояла она. Невероятно красивая. Совершенная. Платье, будто сотканное из ночного неба, облегало её точёную фигуру, а золотые узоры на ткани мерцали в свете огней, словно сплетённые из лунных лучей. Волосы ниспадали мягкими волнами, а глаза сияли ярче всех изумрудов мира.

Отпустить её, оставить, исчезнуть? Ньорд, да я не мог оторвать от неё взгляда!

Астрид говорила с эльфом, но по натянутой улыбке я понял, что компания её не радует. Впрочем, в этот момент для меня больше ничего не существовало.

Только она.

– Мне показалось, что ты скучаешь, – уже через секунду я стоял рядом.

Она повернулась ко мне, и я увидел что-то новое в её глазах, тёплое и незнакомое. Раньше я этого не видел.

Эльф, что разговаривал с ней, прочистил горло и явно хотел продолжить беседу, но я взглянул на него и выразительно пояснил:

– Мне кажется, вы уже обсудили всё, что хотели.

Эльф тут же сделал вид, что его срочно позвали, и поспешил уйти. Справа от меня раздался лёгкий смешок.

– Какое влияние, – насмешливо проговорила Астрид.

Но в её голосе в этот раз не было колючек.

Я смотрел на неё, всё ещё не зная, что сказать, потому что в голове было слишком много мыслей и ни одной подходящей. В итоге решил действовать, как и принято на балах, – протянул ей руку в приглашающем жесте.

– Разрешишь?

Астрид посмотрела на меня, будто размышляла, стоит ли соглашаться. Но всё же вложила руку в мою. Я сжал её пальцы, и мы двинулись в центр зала.

Гул голосов растворился в первых переливах струнных инструментов. Оркестр заиграл салвирион. Древний, как сами эльфы, гипнотический в своём ритме. Не просто танец, а открывающий правду ритуал – он обнажает чувства участвующих в нем. Салвирион не похож на лёгкие игривые вальсы, не обладает размеренностью и степенностью полонезов. В нём напряжение, скрытая страсть, затаённые эмоции прорываются в каждом движении.

Мы встали в начальную позицию, Астрид посмотрела на меня, и я понял: мне следовало уйти раньше.

Но теперь было поздно.

Танец начался. Под низкие тягучие звуки оркестра мы сделали первые медленные шаги в общем движении, ощущая друг друга в этом ритме, осознавая движение партнера.

Шаг – первый, пробный, словно касание чужой души. Её платье мягко прошелестело по мрамору, оставляя в воздухе линию, как мазок кисти по стеклу. Она двигалась сдержанно, изучающе, словно изучала правила игры.

Шаг – спина выпрямлена, подбородок гордо приподнят, взгляд глаза в глаза. Я притянул её ближе, чем было принято. Её ресницы дрогнули. Одно короткое, почти невидимое движение – и весь мир сжался до этого мгновения. Медленный разворот. Я веду.

Шаг – мои пальцы касаются её руки, искры вспыхивают под кожей. Её взгляд горит в ответ тысячами огней.

Шаг. Взгляд. Полуоборот. Я перехватил её за талию, не дав уйти. Её лицо остановилось в опасной близости от моего, губы чуть приоткрылись – дыхание, удивление, колебание.

Её дыхание коснулось моей щеки – и я чуть не сбился с ритма.

Оркестр, словно чувствуя нашу игру, взвинтил мелодию. Струны звенели напряжённее.

Она сделала шаг назад – вызов. Я ответил, заставляя её следовать за мной. Астрид улыбнулась – дерзко, уверенно.

Шаг – и её плечо скользит вдоль моего, оставляя за собой тепло.

Разворот – и её пальцы на мгновение задерживаются на моей руке.

Мы двигались так, словно этот танец принадлежал только нам.

Снова разошлись – но лишь для того, чтобы притянуться ещё сильнее. Плавные движения, чуть замирающие, когда наши пальцы касаются друг друга.

Оркестр перешёл в финальный мотив, зазвучал громче, насыщеннее. Тела скользили в ритме музыки, забыв обо всём. Люди в зале перестали существовать. Остались только мы. Струнные играют последний аккорд!

Я наклонился ближе, поймав её взгляд. Она не отстранилась. И я почувствовал – этот танец стал признанием. Тайным посланием, которое я смог разгадать.

Музыка стихла. Зал наполнился аплодисментами, но пальцы продолжали удерживать её за талию. Я слышал лишь её дыхание, чувствовал лишь жар её кожи под своими пальцами, видел лишь эти глаза, в которых плескалось что-то необъяснимое.

Астрид первой прервала молчание.

– Может, отпустишь меня? – в её голосе появилась нотка смущённой насмешки.

– А если я не хочу? – я наклонился чуть ближе, не собираясь отступать.

Она вздёрнула подбородок, будто надеялась взглядом осадить меня, но глаза её выдали: в них плескались искры задора. Мы словно продолжали танец, и ни один из нас не собирался сдавать позиции.

– Тогда я напомню тебе, что мы в центре бального зала, – спокойно сказала она. – И на нас смотрят. И если ты сейчас меня не отпустишь, я сделаю так, что тебе придется это сделать.

Я неохотно отвёл взгляд и огляделся.

Действительно, на нас было обращено слишком много глаз. Пары замерли в ожидании, кое-кто шептался. Элдарион наблюдал за нами с задумчивым видом. Только Андраса не было видно, но я уверен, что скрежет его зубов раздаётся в тенях зала.

– Ладно, уговорила, – пробормотал я и медленно выпустил её.

Мы отошли к колоннам, подальше от оживлённого центра. Но даже здесь, где свет мягче, а звуки глуше, её близость чувствовалась почти физически. Я глянул на неё и, не найдя слов лучше, выдал первое, что пришло в голову:

– Не видела ли ты Тиану с Ником?

Астрид чуть кивнула в сторону танцующих. Я проследил за её взглядом и увидел, как Никлас с Тианой двигались в ритме мелодии. Ник выглядел удовлетворённым, а Тиана явно старалась сохранять дистанцию, но всё же позволяла ему вести.

– Похоже, ему всё-таки удалось вымолить прощение, – заметил я, бросив на Астрид выразительный взгляд.

– Ты тоже хочешь молить о прощении? – с любопытством протянула она.

Я не стал юлить. Просто позволил себе сказать то, что думал.

– Возможно, у меня действительно есть за что просить прощения, – откровенность далась легко и неожиданно приятно. – Но пока я не уверен, что мольбы будут к месту.

Она удивилась. Лёгкое движение бровей, чуть затуманившийся взгляд – и снова сосредоточенность.

– Ты становишься всё интереснее, Рианс, – задумчиво произнесла она. – Скажи, ты всегда так ловко уклоняешься от ответов?

– Предпочитаю говорить только тогда, когда знаю, что слова имеют смысл.

– Какая философская