Воины света. Меч ненависти - Бернхард Хеннен

Мальчики делали свое дело хорошо. Несколько прицельных выстрелов — и они отогнали троллей от бреши. Пламя тем временем поднялось выше бруствера. Толстые стволы деревьев, из которых был сколочен защитный вал, загорелись. Пламя задержит троллей на несколько часов.

Кальф обеспокоенно поглядел на стену. Один мужчина с криком спрыгнул со стены, хлопая себя по горящим штанам. Асла все еще мерила шагами свой отрезок. Сохраняя видимое спокойствие, похожая на часового в теплую мирную летнюю ночь. Лицо ее почернело от сажи.

Рыбак выругался. Неужели она настолько безжалостна к себе? И тут Асла наконец махнула мужчинам рукой.

— Вниз, пока у нас не загорелись пятки!

Но даже теперь она дождалась, пока все покинут стену. Пламя преградило ей путь к ближайшей лестнице. Кальф побежал. Она не должна прыгать! Только не с ребенком в животе!

Асла качнулась вперед. Кальф видел, что приземлилась она неудачно. Жар огня растопил снег прямо у вала. Земля была каменистой. Покачиваясь, Асла поднялась на ноги.

Кальф подхватил ее под руки, чтобы поддержать. Лицо ее было черно, словно перья ворона, красивые светло-русые волосы опалило.

— Оставь меня! — зашипела она. — Если хочешь обнять, то будь сегодня ночью в моей хижине. Я буду ждать тебя! — И она высвободилась.

На них смотрели сотни пар глаз. Внезапно кто-то крикнул:

— Да здравствует герцогиня!

Все больше и больше людей подхватывали крик. Усталые бойцы подбежали к ней, чтобы нести ее на плечах. Ее подняли. И все громче звучал крик:

— Да здравствует герцогиня!

У Кальфа комок застрял в горле. Он смотрел ей вслед, но не видел, как ее уносили прочь. Множество ночей мечтал он о том, чтобы лечь с ней в постель. А теперь ему было страшно.

Полозья саней

Альфадас приказал своим людям встать лагерем за пределами Хоннигсвальда. Они добрались сюда от Фирнстайна меньше чем за полтора дня. Почти половина воинов была родом из этого небольшого города или его окрестностей. Страх гнал их вперед. Несмотря на густой снегопад и убийственный холод, они шли маршем. Без эльфийских амулетов они чувствовали зиму еще острее, чем до похода в Альвенмарк, но страх придавал им силы.

Альфадас стоял на берегу, там, где когда-то должна была находиться мастерская Зигвальда. Он был не совсем уверен. Маленький городок потерял свое лицо. Ничего знакомого… Почти ни один дом не пережил пожара.

Перед ним из земли торчал плоский кусок железа. Герцог наклонился, разгреб снег и наполовину обуглившееся дерево. Снова всего лишь обод бочонка. Альфадас глубоко вздохнул. Затем выпрямился, огляделся по сторонам в поисках ориентиров. Что находилось на другом берегу, когда он был у Зигвальда? Как найти место, где стоял сарай? Здесь? Или выше по берегу?

Он искал уже два часа, но следов не находил. Здесь, внизу, у гавани, похоже, повозки и сани не останавливались. Жители покинули город! И нигде не было остатков горевших повозок. Асла была здесь, в этом Альфадас был совершенно уверен. Хоннигсвальд был ближайшим городом. Сюда бежали бы, если враги пришли с гор, с севера. Но когда горел Хоннигсвальд, Асла была далеко. Это совершенно точно!

Герцог поднялся по городскому холму. Он искал другие следы. Несмотря на то что Хоннигсвальд был небольшим поселением, ориентироваться Альфадасу было тяжело. Широкая улица, которая вела от гавани к пиршественному залу, теперь только угадывалась. Узкие улочки исчезли. Они были погребены под обуглившимися балками крыш, обрушенными стенами домов и разбитой черепицей. И поверх всего этого зима набросила свой белоснежный саван.

Каждый раз, когда Альфадас видел среди обуглившихся останков плоский загнутый кусок железа, его охватывал страх. Однажды его одурачило лезвие косы. Разобрав лежавшие вокруг балки и удостоверившись, что это не сани, он недоумевал, как мог обмануться. Это все страх…

Так же как и он, по городу бродили дюжины других мужчин. Мужчины, которые перенесли все ужасы войны в Альвенмарке, ломались, обнаруживая обуглившиеся останки своих хижин. Маг, не проронивший и слезинки во время похорон своего брата Торада, бегал по руинам бледный, испуганный и звал Кодрана.

Альфадас кусал губы до тех пор, пока во рту не появился металлический привкус крови. Нельзя давать себе волю! Он должен вести своих людей. Они нуждаются в нем больше, чем раньше. Завтра, еще до восхода солнца, они отправятся в поход. Они будут преследовать этих кровожадных бестий до тех пор, пока не издохнет последний тролль, пришедший сюда, чтобы убивать женщин и детей, чтобы… Его мысли остановились. Нельзя себе такого представлять! Это сломает его! Асла жива! Она умна. Она наверняка не стала ждать, пока тролли придут в Хоннигсвальд. Они бежали дальше, вниз по фьорду.

Альфадас не обошел и половины сгоревшего города. Следов большой повозки не было! Он не хотел, чтобы она здесь оказалась. Этого не могло быть. Этого не должно было быть!

На глазах у герцога выступили слезы. Он двинулся вниз, к фьорду. Он не обнаружил повозку, но что это доказывает? Асла и дети все равно могли находиться в городе. Может, большую повозку у них украли. Что происходило за валами, когда атаковали тролли? Возможно, тяжелые сани разбили лед и навеки погребены на дне фьорда?

Альфадас прошел немного вперед по замерзшему рукаву моря. Стоял чудесный зимний день. Ярко-голубое небо раскинулось над заснеженной землей. С северо-востока дул ледяной ветер. Герцог почти не чувствовал его на лице. Он словно умер.

Ноги сами несли его на юг. Здесь, на достаточно большом расстоянии от городских укреплений, у самого берега, располагался брошенный лагерь троллей. Сегодня утром Альфадас сообщил своим ребятам о том, что здесь находится, но немногие отважились прийти сюда. Потерянные, молчаливые, они бродили меж заснеженных кострищ, ворошили снег, надеясь… не найти ничего. А затем шли к берегу…

Выживших горожан привели сюда. Похоже, что Хоннигсвальд был взят после первого же штурма.

Герцог посмотрел на жуткий холм, у которого стояли Ламби и Олловейн. Он знал, что милосердно скрывал там снег. И не отваживался подойти. Мужчины, у которых не было родственников в Хоннигсвальде, несли здесь свою жуткую службу. Они оттаскивали замерзших на берег, если труп можно было сдвинуть с места. А из горы костей, которую охраняли Ламби и Олловейн, выуживали то, что могло рассказать о мертвых. Узнаваемые вещи. Вышитые сапоги, пестрый шейный платок, юбка, на которой нашит мелкий речной жемчуг, детские куклы, браслеты с броскими украшениями, янтарное ожерелье… Утром Альфадас ненадолго подходил к мужчинам, которые только начали свою работу. Смотреть на них он не смог. Они сносили гору человеческих костей. На них отчетливо виднелись глубокие борозды, оставленные каменными ножами, когда тролли счищали мясо. Мозговые косточки были раздроблены и высосаны. Тролли вскрывали даже черепа. Они жрали все, эти твари. Альфадас вспомнил нежные детские косточки, разбросанные повсюду. Желудок судорожно дернулся.