Собрание сочинений в одной книге - Джек Лондон

Он вышел из лавки, не стараясь даже скрыть своего торжества и презрения к одураченному ювелиру. Торрес с радостью думал, что Фернандес, эта испанская лиса, несомненно, уменьшил стоимость камня вдвое.

Тем временем, спускаясь на челне вниз по течению реки Гуалаки, Леонсия, царица и оба Моргана возвращались домой быстрее, чем шедший пешком Торрес. Но прежде чем они прибыли на гасиенду Солано, там произошло некое событие, которое в ту минуту не получило должной оценки. По извилистой тропинке, ведущей к гасиенде, медленно поднимался в гору самый странный посетитель, когда-либо виданный в этих местах. Рядом с ним ковыляла дряхлая старушонка. Голова ее была покрыта черной шалью, не скрывавшей изможденного и сморщенного лица. Впрочем, на этом лице еще сохранились следы былого огня.

Посетитель этот был толстый китаец средних лет. Его широкое лунообразное лицо выражало добродушие, свойственное обычно всем толстым людям. Звали его И-Пун (Дикое Яблоко), и его сладкие приторные манеры вполне соответствовали этому имени. С древней старушонкой, которая еле брела, тяжело опираясь на его руку, он обращался с самой изысканной предупредительностью и заботливостью. Когда она спотыкалась от слабости и усталости, он останавливался и терпеливо ждал, пока она отдохнет и наберется сил. Трижды во время подъема к гасиенде он вливал ей в рот ложечку французского коньяка из своей карманной фляги.

Усадив старушку в укромном тенистом уголке двора гасиенды, И-Пун храбро постучал во входную дверь. Обычно, приходя куда-нибудь по делам подобного рода, он довольствовался задним входом, но его опытность и природный ум подсказали ему, что в некоторых случаях необходимо являться с парадного крыльца.

Прислуга-индианка, появившаяся на его стук, доложила о нем в гостиной, где сидел среди своих сыновей безутешный Энрико Солано. Они оплакивали гибель Леонсии в недрах священной горы; о ней рассказал им вернувшийся из экспедиции Рикардо. Индианка вернулась на парадное крыльцо и сообщила, что сеньор Солано нездоров и никого не принимает. Ответ этот она передала с изысканной вежливостью, несмотря на то что посетителем был китаец.

– Гм… – произнес И-Пун и хвастливо заговорил, пытаясь убедить девушку взять на себя вторичное поручение: – Моя не простая кули. Моя умный китаец. Моя ходила школа. Моя говорит испански. Моя говорит английски. Моя пишет испански. Моя пишет английски. Гляди, моя пишет сейчас испански сеньору Солано. Твоя не может писать и твоя не может читать, что моя написал. Моя писал, что я И-Пун из Колона. Моя приехал сюда повидать сеньор Солано. Есть важная дела. Большой секрет. Моя написал на бумажке, твоя не может читать.

Однако он не сказал служанке, что на бумаге было написано:

«Моя знала большой секрет о сеньорита Солано».

Записка его, очевидно, попала к Алессандро, старшему из сыновей Солано, так как он немедленно прибежал к входной двери, оставив далеко позади индианку.

– Говори, какое у тебя дело! – почти закричал он на толстого китайца. – В чем дело? Говори скорее!

– Очень хороший дело, – последовал ответ. И-Пун с чувством удовлетворения отметил возбуждение, охватившее его собеседника. – Моя зарабатывает много денег. Моя покупает секрет. Моя продает секрет. Очень хороший дело.

– Что ты знаешь о сеньорите Солано? – вскричал Алессандро, тряся его за плечо.

– Все. Моя знает очень важный сведения.

Но Алессандро уже не мог владеть собой. Он почти втолкнул китайца в дом и затем потащил его за собой в гостиную, где сидел Энрико.

– Он принес вести о Леонсии! – вскричал Алессандро.

– Где она? – хором воскликнули Энрико и его сыновья.

«Ага!..» – мелькнуло в голове И-Пуна. Возбуждение, предвещавшее столь благоприятный исход его дела, невольно овладело и им.

Ошибочно приняв его размышления за испуг, Энрико жестом приказал сыновьям молчать и обратился к китайцу.

– Где она?

«Ага! – вновь подумал И-Пун. – Сеньорита пропала». Это новый секрет. Быть может, в один прекрасный день секрет этот будет дорого стоить. Воспитанная девушка из знатной семьи Солано, пропавшая неизвестно куда, – все это сведения, которые полезно запомнить. Когда-нибудь она может выйти замуж – он даже слыхал кое-что об этом в Колоне – и когда-нибудь у нее могут возникнуть нелады с мужем, и тогда она или ее муж – для И-Пуна было безразлично, кто именно, – может дорого заплатить за этот секрет.

– Эта сеньорита Леонсия, – проговорил он наконец со слащавой хитрецой в голосе. – Она не твоя дочь. У нее другая папа-мама.

Но горе Энрико, оплакивавшего исчезновение Леонсии, было слишком велико, и он даже не вздрогнул, когда китаец выдал его давнюю тайну.

– Это правда, – кивнул он головой. – Я усыновил ее, когда она была еще маленьким ребенком, хотя об этом знает только наша семья. Странно, что это тебе известно. Но меня нисколько не интересуют факты, давно мне известные. В данную минуту меня интересует вопрос, где она сейчас.

И-Пун серьезно и сочувственно покачал головой.

– Это другой секрет, – заявил он. – Может быть, моя узнает эта секрет. Тогда моя продаст его тебе. Но моя знает старый секрет. Твоя не знает имя папа-мама сеньориты Леонсии. Моя знает.

Старый Энрико Солано не мог скрыть интереса, который возбудило в нем это заявление.

– Говори, – приказал он. – Назови фамилию и докажи правдивость своих слов, тогда я щедро вознагражу тебя.

– Нет, – покачал головой И-Пун, – плохой дело. Моя не делает такой дело. Сначала твоя заплати, тогда моя скажет. Моя секрет – хороший секрет. Моя имеет всегда доказательства. Твоя заплати мне пятьсот пезо и расходы на дорога из Колона в Сан-Антонио и обратно в Колона – тогда моя скажет имя папа-мама.

Энрико Солано кивнул головой в знак согласия и только было открыл рот, чтобы приказать Алессандро принести деньги, как вдруг тихая, всегда флегматичная индианка нарушила их мирную беседу, вбежав в комнату с такой поспешностью, какой они в ней и не подозревали. Припав к ногам хозяина, она стала ломать руки и рыдать так, как рыдают только от нечаянной радости.

– Сеньорита! – прошептала она наконец хриплым голосом, указывая на двор кивком головы и глазами. – Сеньорита!

И-Пун немедленно был забыт вместе со своим секретом. Энрико и его сыновья выбежали на двор и увидели там Леонсию, царицу и обоих Морганов, которые, покрытые с ног до головы пылью, слезали с верховых мулов, нанятых ими вблизи устья реки Гуалаки. В то же самое время двое слуг-индейцев выпроводили из дома толстого китайца вместе с его древней старушонкой.

– Приходи в другой раз, – сказали ему. – Сейчас сеньор Солано очень занят.