De Personae / О Личностях. Том I - Андрей Ильич Фурсов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С целью обеспечить своё проникновение на Ближний Восток Москва также воспользовалась разочарованием короля Хиджаза Хусейна в Великобритании, вероломно нарушившей все обещания Томаса Эдварда Лоуренса. Москва стала активно налаживать контакты с Хиджазом (надо заметить, что заслуги Лоуренса сильно преувеличены в мировой историографии). Истинными авторами соглашения Хусейна с англичанами были представители Великобритании в Египте — Китченер[829] и, как указано выше, Мак–Магон, которые вели с ним переговоры ещё с 1914 г. через его сына Аблаллаха и выстроили договорённости на основе предложений тайных сирийских панарабских обществ «Молодая Аравия» и «Аль–Ахд», к которым примкнул Хусейн[830]. Причём инициатором этих контактов, как ни парадоксально, выступил Хиджаз, или, как его тогда называли в Советской России, Геджаз[831].
Отправным моментом в истории советско–арабских и, в частности, советско–саудовских отношений стала Лозаннская конференция 1922–1923 гг., на которую съехались не только делегации стран, официально приглашённых в ней участвовать (среди них — делегация СССР во главе с Г. В. Чичериным[832]), но и многие представители национальных организаций и движений Ближнего Востока. В кулуарах конференции делегаты Сирии, Палестины, Египта, Хиджаза, Ирака вели активную работу с тем, чтобы западные державы выполнили данные ими во время Первой мировой войны обещания о предоставлении арабским странам независимости.
Российскую делегацию возглавлял глава внешнеполитического ведомства Советской России Г. В. Чичерин. В записке М. М. Литвинову[833] по поводу своих бесед в Лозанне от 17 декабря 1922 г. он писал:
«У меня был сирийский князь Хабиб Лотфаллах (христианин), советник короля Геджаса по иностранным делам и в настоящее время полпред Геджаса в Риме и в Вашингтоне. Гуссейн Первый, король Геджаса, вполне самостоятелен, никакого мандата Лиги Наций на его королевство нет. Он участвовал в нескольких больших европейских договорах, не знаю, есть ли это двурушничество, но он во всяком случае, между прочим, ведёт политику создания большой независимой Аравии и фрондирует против Англии. Лотфаллах изложил мне весь план создания Великой Федеративной Аравии, в которой Гуссейн Первый был бы Верховным Союзным Правителем. Он излагал мне самые фантастические планы участия России в создании этого союза… Под строжайшим секретом он сообщил мне, что Муссолини обещал ему полную поддержку против Англии и что ожидается присоединение Америки к его проекту. Когда он пришёл ко мне во второй раз, он весьма секретно представил мне текст секретного договора, который он мне предложил подписать. Этот текст я себе оставил и пересылаю его Вам. Речь идёт о создании тоже Великой Федеративной Аравии. Я сказал ему одно: что желательно остаться с ним в контакте, а для этого ему надо познакомиться с тов. Воровским, ибо он будет Полпредом в Риме и там будет встречаться с тов. Воровским; это я и сделал. Кроме того, я говорил о желательности создания снова Российского Консульства в Джедде».
«Я действительно нахожу, что нам крайне важно иметь в Джедде консула. Джедда находится рядом с Меккой; наш консул в Джедде будет в самом центре мусульманского мира… и таким образом очень многие совершающиеся в мусульманстве политические движения, которые теперь от нас ускользают, будут происходить перед глазами нашего консула, При нашей мусульманской политике нам, по–моему, необходимо иметь человека в самом центре мусульманского мира»[834].
Следует принимать во внимание, что подходы СССР к мировым делам быстро эволюционировали. К 1924 г., то есть к моменту установления дипломатических отношений с Хиджазом, они уже претерпели серьёзные изменения. Во–первых, верх, вместо поборников мировой революции, в СССР шаг за шагом стали брать жёсткие государственники, такие, как И. Сталин. Г. В. Чичерин, несмотря на свои коммунистические воззрения, эволюционировал вместе с новым главой государства от ленинских идей мировой революции (от которых и сам Ленин стал отказываться в последние годы своей жизни) в сторону большего учёта национальных интересов советского государства. Советская Россия вроде бы по–прежнему была оплотом коммунистического движения, а в то же время шло её становление как крупного самостоятельного государства со своими национальными интересами. Но, как и царская Россия, СССР долго ещё был в этом смысле «двуголовым» — практически до 1943 г., когда Сталин, нуждавшийся в помощи союзников для победы над Гитлером, упразднил Коминтерн.
Квинтэссенция этих дуалистических подходов, в том числе и в отношении роли ислама, была выражена в письме Г. В. Чичерина полпреду СССР в Италии К. К. Юреневу[835] 3 апреля 1924 г: «Вступление в сношения с королём Гуссейном, однако, вовсе не означает готовности с нашей стороны признать его халифом. Наше правительство не имеет отношения к церковным организациям и игнорирует существование таких институтов, как халифат. Что же касается мусульманской церкви на территории СССР, она, по всей вероятности, будет стоять на точке зрения полного упразднения института халифата, и будет в этом смысле пытаться влиять на мусульман других стран. Это действительно есть для нас самое лучшее»[836].
Иными словами, Советская Россия была за единое светское арабское независимое государство, с которым можно было бы установить дружественные отношения для того, чтобы противостоять Великобритании и Франции, наносить ущерб их интересам на Ближнем Востоке, делая их сговорчивее по другим проблемам, которые волновали тогда молодой СССР. Таким образом, речь шла о вполне понятной геополитической игре государств, а первоначальные замыслы превращения ислама в восточную версию коммунизма постепенно сдавались в архив, хотя ещё в 1925 г. (17 марта) Г. В. Чичерин писал: «Нас интересует вопрос о панисламизме, как особой форме национального движения, как идеологической маске последнего»[837]. Впоследствии развеялись надежды даже на такое использование ислама…
Таким образом, используя обиды Хусейна на Великобританию и его неудовлетворённые амбиции в части создания великого арабского государства, а также фантазии его сирийского представителя, Россия решила играть по–крупному. Однако те люди, которых она направила в Хиджаз, ещё не осознавали этого, продолжали курс на объединение исламских и коммунистических идей и их продвижение в массы. Во главе приехавшей в Хиджаз в 1924 г. группы коммунистов Москвой был поставлен Карим Хакимов, который, кроме поручений Москвы, имел и собственное видение стоящих перед ним задач. Возможно, что именно это его и сгубило.
Фигура К. Хакимова достаточно неординарная и загадочная, во многом ещё не изученная. В своём опросном листе, так в 1930‑е гг. называлась анкета (копия имеется у автора), он сообщает, что родился в 1892 г. в селе Дюсян (сейчас — Дюсяново) Иль–Кульминской волости Белебеевского уезда нынешней Башкирии. В том же опросном листе он сообщает: «Происхожу из крестьян… они занимались земледелием. У родителей
