Толкование на Евангелие от Иоанна. Том I - Кирилл Александрийский

Реша же ему паки: како отверзе твои очи? (9, 26)

Любопытствуют снова и исследуют образ совершения Божественного чуда, делая это не из доброго намерения и желания узнать истину, но, хотя и почитали делом постыднейшим всякого порока и превышающим всякое зло — прославление Христа кем-либо из существующих (людей), опять доискиваются всего этого, надеясь, что человек тот (слепец), быть может, уже не повторит то же самое, но в чем-нибудь ошибется при рассказе о событии и скажет что-либо, стоящее в противоречии с прежними словами, дабы, ухватившись за это разногласие, объявить его человеком заблуждающимся и лжецом. Чрезмерно надмеваясь своим разумом, они воображали, что сила чуда содержится в одних только словах человека, а не наоборот — заключается в деле. Думаю, они находились в таком же состоянии, как и сильно одержимые несправедливою ненавистью к кому-либо, когда расспрашивают о чем-либо, им сделанном, а потом, чтобы это не показалось соделанным справедливо, не раз, а часто желают выслушать об этом от рассказывающих, как бы изощряя свой притупленный гнев на него для острейшего возбуждения. Ведь совесть всегда устыжает и обличает нас и непрестанно обвиняет за неправду, хотя бы эта неправда и казалась приятною вследствие пристрастия. Итак, побуждают его и даже невольно заставляют возвращаться исцеленного к одному и тому же и в тех же словах, как бы внушая друг другу и приказывая усиленно наблюдать за тем, не сделано ли что не по закону в чуде (совершенном) в субботу. Да, совесть душит свирепствующий и звероподобный их рассудок, налагая на них, даже вопреки воле, как бы узду.

Отвеща им: рекох вам уже, и не слышасте, что паки хощете слышати (9, 27)

Излишним, говорит, уже оказывается опять рассказывать то же самое в уши непослушные, да и вам совсем напрасно часто спрашивать об этом, если вы не получаете отсюда никакой пользы, и хотя вполне узнали, однако ж заставляете меня повторять одно и то же не ради пользы, как показывает опыт. Таким образом, исцеленный обличает здесь фарисеев в том, что они совсем безумствуют, «слух отвращая от истины», по написанному (2 Тим. 4, 4), без причины гневаясь на нарушение закона, повелевая желавшему прославить за это Чудотворца явиться в качестве обвинителя или предполагая, что он питает к Нему благоговение. Действительно, такая цель была у них, так как для них было совсем безразлично и никакого значения не имело преступление закона, почему, оставив правый суд, обратились только к угодному себе, хотя и забыли слова Бога: «Уста священника сохранят суд и закона взыщут от уст его» (Мал. 2, 7).

Еда и вы хощете ученицы Его быти? (9, 27)

Уже ясно исповедал и без всякого притворства, что не одним только словом, но и чудом он научен и уже уверовал, приняв чудесное прозрение в качестве научения, ибо в словах к ним: Неужели и вы хотите учениками Его быть, — он как бы предоткрыл свое настроение как уже пожелавший и ставший (Его учеником). Заботясь некоторым образом даже прежде всецелой веры об исполнении заповеди: «Даром получили, даром давайте» (Мф. 10, 8), он оказывается вполне готовым без всякой зависти научать их полезному. Утверждает, что будет часто и неленостно говорить о чуде, если только они действительно сделают его рассказ наукою для себя. Таким образом он исполнил, и весьма прекрасно, слова книги Притчей: «В уши слушающих говори» (Сир. 25, 12).

Но, кажется, здесь загадочно указывается и на нечто тайное и сокровенное. Что это, об этом скажу вкратце. Среди начальников были некоторые, которые признавали, что Христос есть действительно чудотворец, но также и скрывали еще от многих это знание о Нем в виде как бы зародыша. Об этом засвидетельствует нам и сам премудрый Евангелист, именно, что начальники узнали, что Он есть Христос, «однако ж ради фарисеев не исповедовали» (Ин. 12, 42). Эти слова подтвердит и Никодим, ясно и громко говорящий к Господу нашему Иисусу Христу: «Равви, знаем, что от Бога пришел Ты учителем и что никто не может этих знамений совершать, что Ты совершаешь, если не будет Бог с ним» (Ин. 3, 2). Таким образом, некие из начальников знали, и молва об этом распространялась почти по всему Иерусалиму. И Иудейский народ предполагает, что начальники Его знают, но только не желают признать открыто по зависти и ненависти. А что истинно и это, можем доказать из самих евангельских писаний. Сам блаженный Иоанн в одном месте говорит, что стоял Иисус в самом храме, уча и изъясняя то, что казалось нарушением закона по мнению слушавших. Однако ж вожди иудейские нисколько не возбуждались этим и не осмелились сказать: «Перестань учить несогласному с древними законами»; таким образом их поведение согласовалось с только что высказанным нами мнением о них народа.

И действительно, как написано, «Говорили некоторые из иерусалимлян: не Сей ли есть, кого ищут убить? Вот явно говорит и ничего Ему не говорят: неужели узнали начальники, что Он есть Христос?» (Ин. 7, 25–26). Говорят как бы так: знают получившие власть, что Он есть действительно Христос, — вот хотя и замышляют убийство Его, но на Него говорящего с таким большим дерзновением, не нападают даже простыми словами. При распространенности такого мнения по всему Иерусалиму и слепец некогда знал это и слышал об этом. Поэтому он с некоторым благопочтительным обличением говорит: неужели напрасно заставляете меня повторять одни и те же слова и прославлять чудо или же находите удовольствие в этом рассказе и желаете уже получить от Него научение, но стыдитесь друг друга и столь досточудному знанию предпочитаете неблагодарный (друг пред другом) стыд?

И укориша его и реша: ты ученик еси Того, мы же Моисеевы есмы ученицы (9, 28)

Говоря это, Евангелист некоторым образом подсмеивается. Заметь, до какого безрассудства дошли получившие священство, так что порицают столь почтенное дело, то есть руководство Христом, к которому некие из святых, питая досточудную любовь, говорят — одни: «Как сладки гортани моей слова Твои, лучше меда и сота устам моим» (Пс. 118, 103); другой также (говорит) как бы к Господу нашему Иисусу Христу о неверующих Ему: «Соверши это, и будет слово Твое мне в удовольствие и веселие и радость сердца моего» (Иер. 15, 16). Но не усвояя себе ни одного из священных слов, они руководимого Христом (исцеленного слепца) за одно именно только это (руководство) считают не безвинным, но, считая истинными свои догматы, слепцу назначают учителем Христа, а себе — Моисея. И действительно, язычники просвещены Христом чрез евангельское учение, а Израиль умер с Моисеевыми образами и погребен под тьмою буквы. Поэтому и Павел говорит о них в одном месте: «До сегодня, когда читается Моисей, покрывало на сердце их ложится» (2 Кор. 3, 15). А что в прообраз язычников мы описываем историю о слепом, превращая бывшее с ним образно в истину с ними (язычниками бывшего), это не может подлежать сомнению.

Впрочем, надо указать на то, что дело приятное и исполненное всякой славы есть поношение ради Христа. И чрез что желающие преследовать любящих Его думают причинять скорбь, чрез это самое, не зная, радуют их и вместо того, чтобы доставлять им настоящий вред, напротив, делают их только более славными. И конечно, уничижая свои собственные головы, а отнюдь не Христа, пагубные фарисеи говорят о Нем: Того (ученик ты), а о себе, как бы расширяясь до чрезмерной надменности, говорят: Мы же Моисеевы ученики.

Мы вемы, яко Моисеови глагола Бог, Сего же не вемы, откуду есть (9, 29)

Опять с самонадеянностию, имея своим оружием обычное и любезное им безумие и величаясь необузданным бесстыдством, возглашают это: Мы знаем. А присоединяя, что Моисею говорил Бог, они чрез это хотя признают долгом чтить Его, но в другом отношении опять оскорбляют Его и ни во что вменяют Его повеления. Они безрассудно осуждают Того, Кого еще не знают, и, даже узнав, нечестиво бесчестят, хотя закон всецело запрещает делать кому-либо или присуждать какую-либо неправду и беззаконие. Говорят здесь опять нечто такое: бесспорно, говорил с Моисеем Бог, никакое основание не заставит кого-либо сомневаться в этом, Он дал законы чрез него и положил заповеди для каждого действия, поэтому преступник Священных Писаний — думающий вопреки ему, и очевидно нарушен устав о субботе, ибо ты исцелен в субботу, — уличенного и виновного в этом справедливо подобает не знать, и мы вполне основательно утверждаем, что Он не соблюл Божественный закон. Итак, когда говорят о Христе: Не знаем, откуда Он, то говорят это не потому, что не знают, Кто Он и откуда, ибо из другого места ясно оказываются признающимися, что знают о Нем, именно: «Не Сей ли есть плотников сын, Которого мы отца и мать знаем? Как же говорит, что с неба Я сошел?» (Мф. 13, 55; Ин. 6, 42). Не как указание на незнание мы должны принимать это не знаем Сего, откуда Он, но видеть здесь плод присущей им надменности. Подвергая Его [667] презрению и считая совсем за ничто, говорят о Нем такую речь.