Сто лет одного мифа - Евгений Натанович Рудницкий

(вспомним о ее помощи сестре Изольде) не удалось добиться от невестки участия в судьбе племянника Гвидо Гравины, скончавшегося в декабре 1931 года в возрасте тридцати пяти лет. Винифред отказалась ему помочь, обосновав это тем, что если бы ее покойный муж счел необходимым это сделать, он упомянул бы Гвидо в своем завещании. Так что тетушки могли только сочувствовать оказавшейся в тяжелом положении Фриделинде, которую они очень любили, – тем более что с течением времени в ее натуре все больше проявлялись вагнеровские черты.

Между тем, прежде чем отдавать дочь в какое-либо воспитательное учреждение, Винифред сочла необходимым, чтобы та вместе со старшим братом прошла конфирмацию. Дело это было совсем не простое, поскольку пренебрегавшая занятиями в школе Фриделинда тем более не имела никакого желания учить катехизис. По поводу прохождения конфирмации она писала в своих воспоминаниях: «Эта церковная догма мне ни о чем не говорила, а я придавала религии слишком большое значение, чтобы пройти эту казавшуюся мне пустой и ханжеской церемонию исключительно из любви к матери. Однако она оставалась непреклонной и потребовала, чтобы я посещала занятия по религии вместе с Виландом. Когда я собиралась выехать в Партенкирхен, наш священник дал мне с собой письмо к тамошнему пастору, у которого я посетила только одно или два занятия. Моя подготовка заключалась только в том, что я сделала рисунок платья для конфирмации…» Байройтский пастор отказал не изучавшей катехизис девице в конфирмации, и Винифред стоило огромного труда уговорить его провести эту процедуру с ее старшими детьми хотя бы формально. Известному своим социал-демократическими убеждениями настоятелю церкви было неприятно иметь дело с откровенно пренебрегавшей религиозными обрядами Фриделиндой еще и потому, что она явилась к нему, демонстративно надев цепочку со свастикой.

На Рождество 1931 года в Ванфриде получили от Гитлера поздравительную открытку с черной каймой: фюрер пребывал в трауре в связи с трагической гибелью племянницы (дочери его единокровной сестры), двадцатитрехлетней Ангелики (Гели) Раубаль, которую 18 сентября нашли с простреленной головой в мюнхенской квартире, где она жила вместе с опекавшим ее дядей. В своих мемуарах Фриделинда писала: «Гитлер рассказал матери, что гадалка предсказала Гели смерть от пули, поэтому она испытывала непреодолимый страх перед ружьями и револьверами. Тем не менее, когда дома никого не было, она постоянно держала под рукой пистолет. В день ее смерти Гитлер ездил в Эрланген, а потом представил это дело как несчастный случай: будто бы при попытке снять оружие с предохранителя оно выстрелило само и смертельно ее ранило. Истину, разумеется, так никто и не узнал, однако мы, дети, кое о чем были осведомлены благодаря слухам и рассказам посвященных. Газеты писали даже о том, что Гитлер убил ее в припадке ревности». До сих пор так и не выяснили, был ли это несчастный случай или самоубийство. Во всяком случае, судебно-медицинскую экспертизу проводить не стали, а Министерство юстиции Баварии дало разрешение на отправку трупа для захоронения в Вену. В Ванфриде Гели хорошо знали: в 1930 году она посетила фестиваль вместе со своей покровительницей Хеленой Бехштейн, вдобавок Винифред не раз приходилось выслушивать жалобы Вольфа на вздорный характер не желавшей подчиняться ему племянницы. Приведенное в книге Фриделинды описание ее внешности вполне соответствует известным фотографиям: «…низкий лоб, широкие скулы, толстый вздернутый нос и слишком большой рот». Там же можно найти подтверждение тому, что Гели во многом копировала повадки дяди: «не ела мяса, не выпивала и не курила». Все же наибольшее распространение получила версия, согласно которой девушка застрелилась из-за несчастной любви: якобы Гитлер не разрешил ей выйти замуж за своего бывшего шофера Эмиля Мориса, которого она страстно любила. В посланной им открытке Вольф жаловался на свое «великое одиночество» и между прочим сообщил о том, что недавно проезжал через Байройт, но все же не решился навестить Винифред: «Разве я мог доставить радость, если сам пребывал в печали?». На самом деле он активно готовился со своими соратниками к президентским выборам, и на общение с обитателями Ванфрида у него просто не было времени.

Выборы состоялись в тот же день, что и конфирмация детей Вагнер, – 13 марта 1932 года. Фриделинда писала: «…я, Виланд и прочие стояли перед алтарем, но мне вопросов не задавали». После конфирмации все взрослые направились на избирательные участки проголосовать за выдвинувшего свою кандидатуру на пост президента Гитлера. По словам Фриделинды, все события, связанные с конфирмацией, доставили ей столько огорчений, что она уже сама просила отправить ее учиться куда-нибудь подальше от Ванфрида. Что же касается выборов, то для того, чтобы набрать больше половины голосов, главному претенденту на пост президента Паулю фон Гинденбургу не хватило всего нескольких десятых процента, в связи с чем был назначен второй тур. Гитлер снова развил бешеную агитацию и с этой целью летал по всей стране на своем трехмоторном самолете, выступая по два-три раза в день на многолюдных митингах в разных городах. По данным пропагандистских источников, на велодроме в Дрездене его слушали 80 000 человек, на территории знаменитой лейпцигской ярмарки – 70 000, а на открытом стадионе в Хемнице – целых 100 000. Переживавшая из-за того, что ее с трудом переносивший полеты друг может не выдержать таких нагрузок, Винифред писала подруге: «Я боюсь, что Гитлер этого не вынесет. Господи, этот человек вконец изнуряет себя. А те, кому известно его отвращение к полетам, знают, каких усилий ему это стоит!!» Победителем стал Гинденбург, набравший 53 % голосов; Гитлер набрал 36 % – и это был неплохой результат для быстро приобретавшей популярность НСДАП. Третьим был коммунист Эрнст Тельман с 11 %.

Две недели спустя состоялись выборы в ландтаги, в том числе в Пруссии, Баварии и Померании, так что Гитлер продолжил свои агитационные полеты, приземляясь, то в Бреслау, то в Кёнигсберге. Одно из его выступлений (в Радольфцелле на Боденском озере) описано присутствовавшей на нем Фриделиндой: «Нас отвели на трибуну, где мы старались сохранить бодрый вид, в то время как сильно волновавшийся партийный функционер пытался заполнить паузу, возникшую из-за опоздания самолета фюрера на два с половиной часа. Наконец раздался шум моторов, и спустя еще минуту багроволицый Гитлер взбежал на подиум и начал свою речь. Он уже охрип от множества произнесенных речей, и его неблагозвучный раздраженный голос производил на слушателей впечатление шторма, который перехватывает дыхание, ошеломляет и оставляет людей в возбужденном состоянии. Только после того, как он выпил из графина последний глоток воды и направился обратно к самолету, толпа зашевелилась. Люди с трудом переводили дух, но не делали