Фантастика 2025-32 - Алексей Викторович Вязовский

какого-то обосравшегося спонсора, который зажал деньги на ставку. Молодой такой коммерсант, мне сегодняшнему ровесник. Если со мной что-то подобное случится, это конец. Титул «лох десятилетия» обеспечен. Меня в Москве любая шпана будет на ноль множить. И уж конечно, ни один серьезный, авторитетный человек во Дворец не зайдет. Благо казино начали размножаться в Москве, как подснежники в апреле — на Арбате появилось два, на Тверской. Собственно, поэтому Карась и решился вложиться в рекламу. Надо столбить за собой место.

— Итак, раунд зеро! Сергей Хлыстов против элитарных знатоков Андрея Овцова! Внимание, вопрос! Великий художник Сальвадор Дали писал: Испания, ее палящий зной, расплавляющий мне мозги, ассоциируется у меня с двумя цветами, с двумя красками. Назовите эти два цвета Сальвадора Дали!

По залу пробежал шепоток, а я наблюдал за обсуждением, что вели игроки. Черт! Один из них дал правильный ответ, но он утонул в дискуссиях. Этот вопрос Ленка придумала. Она пипец умная какая, оказывается. И Дали этого любит без памяти. Я посмотрел с ней открытки вчера. Ничего так мужика штырило! Чем же он закидывался, раз такое выдавал? Точно, не натурпродукт из Ферганской долины. Тут какая-то тяжелая химия в ход пошла. А еще она про своего Дали полвечера без умолку трещала. Так гордилась, что вопрос придумала. Смотрит сейчас, наверное. А мне и не жалко еще полмиллиона отдать за вопрос от любимой — Ворошилову приятно, Лене и ее мамаше тоже.

— Наш ответ: желтый и красный! — ответил игрок. — Как цвета флага Испании!

— Красный и желтый! Таков ваш ответ! — сказал ведущий. — А теперь, внимание, прозвучит ответ правильный.

Повисла драматическая пауза. Ворошилов, конечно, спец по ним. Прямо опером в МУР допрашивать варнаков. Сами колоться будут.

— Ну, если бы мы спрашивали только цвета испанского национального флага, то я не назвал бы этот вопрос трудным. И он бы не стоил тех ставок! Это было бы слишком легко! Вопрос был на интуицию! На образное мышление! Два цвета, что ассоциировались у художника с цветом, расплавляющим мозги — красный и черный! Вы проиграли! Счет становится один -ноль! Один-ноль! Второй раунд!

Заиграла музыка, поскакал всадник, перепрыгивающий препятствия с пластиковой колбе, а я услышал вкрадчивый голос ведущего.

— Скажите, господин, Хлыстов, а какая ваша любимая картина у Дали?

Ну вот не сука? Он же знает, кто я, и чем зарабатываю на жизнь. Ну, Ленок, с меня подгон! Выручила! Вчера всю голову мне этим Дали забила. Я даже знаю, как его бабу звали. Галя, вот! Как нашу продавщицу из сто седьмого гастронома. Я потому это и запомнил. Как же ее забыть, если она пузырь из горла и кочергу в узел… Я сделал скучающее лицо и выдал.

— Это очень непростой вопрос, господин крупье, — ответил я, наслаждаясь издевательскими улыбочками игроков, которые жадно ждали, когда же я обосрусь и сяду в лужу. А вот хрен вам!

— Но я бы, пожалуй, назвал «Постоянство памяти». Я ездил в Фигейрос, но там собраны не лучшие работы маэстро. Думаю поехать в Нью-Йорк, посетить музей Метрополитен…

Что, съели, суки! — я с великим трудом сохранял спокойствие, представляя рожи всей братвы Нерезиновой, что прилипла сейчас к экранам. Карась, дурень такой, растрепал всем, что его по телеку показывать будут.

— Кстати, о сумме! — добил я игроков и развернул бумажку. Надо уводить тему в сторону. Не дай бог, еще чего-нибудь спросит, а я в душе не ебу, что это за Фигейрос такой…

— Так мало? — скривились игроки, увидев сумму. — Всего два миллиона?

— Это в долларах. У нас, знаете ли, господа, серьезное заведение, — небрежно сказал я и положил бумажку в карман.

Раздался дружный вздох. Глаза у людей стали квадратными — им до сих пор было трудно представить такую огромную сумму, на которую можно было пол-Москвы купить, а на сдачу взять Тульскую область.

И вот теперь-то можно любой понт прогнать! Не признаваться же на всю страну, что я просто денег зажал.

Игра пошла своим чередом, а я только подбрасывал пачки денег на блюдо, то удваивая ставки, а то и вовсе утраивая. Пусть знают, как настоящие пацаны гулять умеют. Те более, что суммы были пустячные — 30−40–50 тысяч рублей. Переживем! Тем более что дело сделано. Эту передачу вся страна смотрит. Запомнят стопудово два ляма зелени, которые эти лохи могли выиграть! И казино прорекламировали, и себя заодно. А ведь оно и неплохо, в свете ожидаемых выборов в Госдуму…

— Босс! — к моему уху наклонился Руля. — Там Дмитрий Николаевич приехал. Рука перевязана. С ним люди какие-то. По виду — родня, такие же косоглазые.

— Вот черт! — выругался я, дождался музыкальной паузы и вышел на улицу.

— Димон! — заорал я, когда увидел улыбающегося Китайца с левой рукой на косынке. — Ты где успел в замес попасть, братишка?

— Долгая история, Серый, — легкомысленно сказал Китаец. — Скажем так, сначала все пошло вполне неплохо…

Глава 13

Бригада из десяти крепких парней проехала Ташкент, Бухару и Самарканд. Туда везли баксы, а оттуда планировали притащить рубли, взяв их там практически на вес. Советская макулатура доживала последние дни, а тут, в хлопковом раю, у людей еще оставались молочные фляги, закопанные в саду. Эти фляги были наполнены не только золотом, но и бумажными деньгами, потому что идиот — он всегда идиот, даже если родня пристроила его когда-то на хорошую должность. Тут, в Советской Средней Азии, платили все, за все и всегда. И даже гаишник на дороге получал деньги не за факт нарушения тобой правил дорожного движения, а за сам факт остановки. И чем выше было звание, тем больше была такса. Деньги брали все — от водопроводчиков до членов ЦК, и до какого-то момента все это работало. А вот теперь работать перестало. И если тут, в Узбекистане, вспышки насилия были спорадическими, то в соседнем Таджикистане шла какая-то средневековая резня. Никто и понять не мог, как люди, которые ходили в советскую школу, читали советские книги и смотрели советские фильмы, озверели так сразу и все.

Впрочем, у Димона интерес был чисто практический. Он ведь и сам из приличного мальчика превратился в немалого отморозка, а потому смотрел на происходящее философски. Раз хотят люди свою жизнь в сортир спустить, ну и пусть спускают. Ему, Димону, на них всех насрать.